И тысячу лет спустя. Трэлл

Марк вновь открыл два ноутбука и поставил их рядом. Он смотрел то на старый текст на своем ноутбуке, то на новый на ноутбуке Мирославы. Тексты были идентичными. Это было невозможно.

Марк закурил. Часы предупреждали о приближающемся утре. Не моргая, он смотрел на экраны по несколько минут в ожидании, будет ли что-то происходить с текстом на этот раз.

— Марина спит в моей спальне. Чего я ожидал?

Следователь затушил сигарету, потянулся, потер глаза и протянул руку, чтобы закрыть свой ноутбук. Когда он опускал крышку второго, строчки вновь побежали. Слова переставлялись местами. Добавлялись новые абзацы.

— Я тебя поймал, — радостно прошептал Марк и вышел из кабинета быстрым широким шагом.

Он подошел к спальне и отворил дверь, ожидая увидеть Марину, лежащую с телефоном в руках. Но в комнате царила кромешная тьма. Услышав его, девушка привстала с кровати, рукой прикрыла глаза от света, идущего из коридора, и поморщилась.

— В чем дело?

— Где твой телефон?

— Что? С какой стати? Марк, я…

Не церемонясь, следователь подошел к кровати, скинул одеяло и потряс его.

— Пожалуйста, дай мне свой телефон.

— Он... — она замолчала, пытаясь проснуться и прийти в себя. — Что ты делаешь, черт возьми? Он в сумке, которую я оставила на кухне... Отдай!

Марина схватилась за одеяло и потянула его на себя. Марк резко отпустил его, выбежал на кухню и залез в ее сумку: телефон действительно был в боковом кармашке. Марина последовала за ним. Она была напугана и почти поддалась панике.

— В чем дело, Марк?! Что ты делаешь? Не трогай мои вещи!

Но он не слушал ее. Следователь пролетел мимо девушки в кабинет, схватился за ноутбук и увидел, что кто-то до сих пор работает в документе. Марк смотрел то на Марину, стоящую в проеме двери, то на экран ноутбука.

— Так это не ты...

Марк не знал своих чувств. Был ли он рад, что теперь с Марины снимаются лишние подозрения? Был ли расстроен, что напал не на тот след и кто-то до сих пор его дурачит?

— Что происходит? — прошептала Марина подходя ближе. — Это ее книга?

— Это тебя не касается, — рявкнул Марк и захлопнул ноутбук. — Иди спать!

— Не говори так со мной! Ты притащил меня сюда и запер в своей квартире! Ты рылся в моей сумке! Допрашивал меня! Выслеживал! Я имею право знать!

Марина несколько раз ткнула пальцем в его обнаженную грудь, а затем схватилась за ноутбук, открыла его, села за стол и ввела верный пароль с первой же попытки. Марк, стоящий рядом, оперся руками о стол.

— Откуда...

— Я говорила тебе, что мы подруги!

— И что значит пароль 0840?

— Год, в котором родился Райан.

Девушка открыла документ и пробежала глазами по новым строчкам:

«Его жизнь, поставленная под угрозу из-за чужестранки, пришедшей из воды, была спасена только благодаря новому знанию о ней. Марна была ведьмой, и то было ему на руку: теперь Райан мог найти сестру, и потому наказание плетьми стерпеть было легче, чем прежде».

Марина смотрела в текст. Марк смотрел на нее. Отчего ее лицо так переменилось? Отчего она читает с таким любопытством? Отчего она читает так, будто знает этот текст наизусть? Что-то удивляло ее и делало ей больно.

— Почему текст меняется? — наконец, заговорила она и подняла на Марка большие блестящие глаза.

Она была в ужасе. Как и Марк. Он перечитал новые строки еще раз.

— Что значит, она была ведьмой? Что значит… она пришла из воды? — Марк перечитал эти строки вслух и сел на корточки, потому как больше не мог выносить происходящего. Оно будто свалилось на его плечи тяжелым грузом и давило, давило…

Глава 11. Hundr

Райана слушать никто не стал. Не столь важно, насиловал он Мирославу или нет. Раб посмел за спиной хозяина провести чужестранку через тайный ход, открыть конюшню и попытаться освободить, пусть уже и мертвую, Линн. К тому же, у него оказался нож, на кой даже не позволялось смотреть рабам. По его вине Катарина уронила младенца на стылую землю. Повезло, что маленький Ингвар отделался только ушибом: шубка смягчила падение, и детский череп не разлетелся на кусочки.

Синеус под натиском старшего брата наказал своего слугу. Он этого не хотел, но так велел закон. Райан действительно был виновен. Все обитатели крепости, даже те, что были пьяны в стельку или давно залезли под медвежьи шкуры, чтобы спать, даже те, кого ублажали жены и любовницы, оставили свои нужды и собрались во дворе, чтобы на это поглазеть.

С Райана сорвали рубашку. Он послушно обнял руками деревянный столб, к которому обычно привязывали лошадей, чтобы напоить. Он знал, что его ждет, поскольку проходил через это уже пару раз: некоторые следы от плетей до сих пор затягивались, а некоторые давно стали уродливыми и выпуклыми красными шрамами. Перед тем как Синеус, нервно ходивший кругами по двору, нанес ему первый удар, Райан обернулся и посмотрел через правое плечо на Мирославу. Она стояла в первом ряду гудящей толпы. Ее привели насильно, чтобы заставить смотреть, любоваться последствиями своеволия. Чужестранка должна была знать, с кем имеет дело. Она сопротивлялась, и сам Рёрик грубо взял ее за левую руку чуть выше локтя и вывел в центр двора.

Райану вдруг почудилось, что он прежде где-то это уже видел, проживал… Трэлл зажмурил веки, картинка вспыхнула перед глазами и тут же исчезла. Одиннадцатилетний мальчишка, которого заставляют смотреть, которого держат точно так же за руку и за волосы и заставляют смотреть… Но кто? Почему не видно лиц? Кто держал его? Кто держал сестру? Райан пытался зацепиться за ускользающее воспоминание, чтобы узнать больше, но ничего не вышло.

— Где же твой Иисус? Это ты виноват, — вот то единственное, что послышалось где-то вдалеке.

— Ну же! — закричал на Синеуса старший брат.

Синеус замахнулся. Плеть засвистела в воздухе. Крик Райана был громким, резким и отрывистым, но раб тут же прикусил нижнюю губу, сжал кулаки и зажмурился. Он не хотел выглядеть слабым в глазах Мирославы. Она упала на колени, так резко, будто плеть та прошлась по ее ногам, а не по спине Райана. Ее собственный крик стал эхом крика ирландца. Толпа гудела, гоготала, восхищалась, наслаждалась. Собравшиеся зрители подначивали Синеуса повторить, нанести еще и еще один удар. Удар за ударом. Рёрик поднял Мирославу с земли и подвел еще ближе к жертве.

— Смотри! Смотри, я сказал! — процедил он сквозь зубы и рассмеялся ликуя. — Вот это да! Вот это свист! Уху!

Она глотала слезы, отворачивалась, но Рёрик вновь заставлял ее смотреть, дергал за руку и толкал. Иттан, находившаяся в толпе и не разделявшая ее ликования, тут же вспомнила о недавнем разговоре с Олегом. Словен вряд ли бы одобрил ее молчание касательно происходящего и прервал бы свое. Но все же Иттан подавила в себе слабость сообщить о том Олегу. Она посчитала, что происходящее не стоило того. Нужно было нечто большее, чтобы откупиться. Нечто большее, чтобы заставить Олега молчать навсегда.