И жили они долго и счастливо

— Привет, — улыбнулась Настя, но не удержалась, всхлипнула. — Ты все слышала, да? Так себе сцена, прости.

— За что ты извиняешься? — не поняла Василиса. — Сильно поссорились?

В ее понимании подобная ссора заслуживала недели молчания с обеих сторон с последующим метанием друг в друга ненавидящих взглядов. Во всяком случае именно так поступали они с Иваном. И у нее не укладывалось в голове, как супруги, отношения которых она давно признала для себя образцово-показательными, могут допускать такое.

Настя вернулась к созерцанию парка за окном, снова затянулась и выпустила очередную струю дыма.

— Как поссорились, так и помиримся, — пожала плечами она. — Бывает. Обидно просто, почти две недели не виделись, думала, сейчас кинемся друг другу в объятия, а вместо этого… Ну да ладно, на то, чтобы злиться друг на друга больше пятнадцати минут, нас редко когда хватает. Так, разбегаемся, эмоции переварить, а то можно и наговорить друг другу чего лишнего.

Пятнадцать минут на то, чтобы переварить эмоции. Пятнадцать минут, чтобы все снова стало как было. Пятнадцать минут вместо недели.

— Ваш брак — это что-то невероятное, — вздохнула Василиса, не сумев справиться с завистью.

Они с Кощеем были вместе уже двадцать три дня, но еще ни разу не ссорились, и она в ужасе ждала этого момента, все чаще ловя себя на том, что испуганно замирает, стоит ему свести брови. Хотя где-то глубоко в душе ей хотелось, чтобы это уже произошло, ведь тогда не нужно будет жить с постоянным ощущением надвигающейся беды.

Она не была уверена, что их отношения выдержат проверку ссорой.

Настя же поморщилась и снова затянулась.

— Брак как брак, — выдохнула она с вместе с облачком дыма. — Просто очень давно вместе.

— Не преуменьшай! — недовольно откликнулась Василиса. — Про ваш брак в отделе легенды ходят. Например, что вы взглядами общаетесь. Я сама видела!

— Глупости какие, — покачала головой Настя. — Просто бывают ситуации, когда мы точно знаем, что именно каждый скажет и к какому итогу придем. Так что нет смысла все это проговаривать на сотый раз.

— И все равно, — не сдавалась Василиса. — Я смотрю на вас и снова начинаю верить в настоящую любовь.

Настя недовольно поморщилась, помяла в пальцах сигарету.

— И ты туда же… Борислав тоже все твердит, что женится, когда встретит такую же великую любовь, как у нас. Раньше мы думали, он просто отшучивается, однако в последнее время нам начинает казаться, что он серьезен. Но тогда получается, что мой сын совсем дурак. Не бывает никакой великой любви, бывает только то, что сам построил, день за днем, год за годом.

— Но разве вы… — Василиса нахмурилась, пытаясь подобрать слова.

— Не любим друг друга? — хмуро подсказала Настя.— Слово такое, не нравится оно мне… Скажем так, мне проще ногу себе отрубить, чем остаться без Финиста, а может и все две. И я рада, что умру первая, даже представлять не хочу, какого бы это было — жить, зная, что его нет. С другой стороны, как подумаю, что это придется пережить ему… И я знаю, что он все чаще думает об этом, и не представляю, как его утешить. Пыталась взять с него слово, что он женится еще раз, думала, убьет… Но это все сейчас. А первые десять лет какой-то кошмар был…

Она стряхнула пепел в унитаз, помолчала, потом заговорила: уверенно, быстро и резко.

— Мы поженились, мне семнадцать было, ему двадцать два. Он все время говорил о детях, а я никак забеременеть не могла. Корила себя за это жутко, была уверена, что в чем-то провинилась, раз боги нам ребенка не дают. Через два года Финист предложил мне встать в круг, считал, это может помочь. И я согласилась. Только вот не помогло. Я еще полгода зачать не могла.

— А что помогло?

Настя улыбнулась:

— А Финист смирился и сказал мне однажды: не будет, значит, не будет, найдем, как прожить жизнь. Потом, правда, летал где-то два дня. Но меня как отпустило. Так легко стало. Ну, а в следующем месяце я уже беременной оказалось… В общем, мы на радостях за пять лет троих и родили. Я тогда думала, что дети — это все, что нам нужно для счастья, и что счастье Финиста — это и мое счастье. Только вот я же младшая была, и раньше сестер вышла замуж, и ничего о детях не знала. И беременности все как одна были сложные: тошнило бесконечно и слабость страшная. С трудом ноги переставляла.

Настя глубоко затянулась и выдохнула в форточку очередную струйку дыма.

— У нас из всех детей один Светозар и был спокойным. Но Борислав был первым, на него сил еще хватило, а вот с Тихомиром было невыносимо тяжело. Плакал целыми днями и совсем не спал, только на руках. По ночам вставала к нему столько, что можно было и не ложиться. А в добавок к этому бесконечная череда: уборка, готовка, огород, скотина… И дети-дети-дети. Финист если не работал, то целыми днями в небе пропадал, а по ночам делился со мной своими мечтами о четвертом, пятом, шестом… Он много детей хотел, и о девочке все мечтал. И никакого просвета не предвиделось. Я так устала… Я начала думать, что все это огромная ошибка, но меня утешало, что с любым было бы так же, как с ним, а скорее всего даже хуже.

Настя застыла на мгновение, зацепилась взглядом за что-то в парке, и продолжила уже спокойнее и тише:

— А потом однажды пошла на реку стирать, а вода так спокойно текла, и никого на берегу больше не было. И пришло решение: утопиться, и все закончится. Финист меня к обеду хватился. Прибежал, а я уже по шею в воде стою. Слишком долго решалась, и до сих пор не знаю, решилась бы или нет на последний шаг, потому что на самом деле я не хотела умирать, я хотела жить, а топиться пошла от невозможности получить желаемое. Но это я потом уже поняла. В общем, он меня вытащил, а у меня в переднике камни лежали. Никогда не забуду, каким стало его лицо, когда он их увидел… Мы с ним, наверное, ни разу до этого так долго и откровенно не говорили. И знаешь, что он мне сказал? Что не нужна ему хорошая жена. И дети такой ценой не нужны. Что ему нужна я и при том счастливая. Представляешь, да? Я десять лет потратила на то, чтобы проложить себе путь в реку, просто потому, что мне показалось, что он чего-то там от меня ждет. С тех пор и настаиваю на том, что надо говорить… Только вот не знаю, услышал бы он меня, если бы не увидел тогда в реке. Я ведь не то чтобы совсем не просила о помощи до этого… В общем мы решили, что детей больше не будет. У нас две помощницы появилось — одна по хозяйству, другая за мальчишками приглядывала. А Финист меня стал на свидания в лес водить. И я попросила его чему-нибудь меня научить. Вот он меня и учил всему понемногу: из лука стрелять, обороняться, ножи метать. С ножами хорошо пошло, кто б знал тогда, что пригодится.

Настя помолчала, потом усмехнулась.

— Смотри, как умею, — улыбнулась она, и после очередной затяжки выдохнула дым аккуратными кольцами. — Это меня в Мурманске научили. Там холод собачий, на экскурсии я не захотела, вот и развлекались, как могли… Знаешь, тридцать лет прошло, а мне все равно кажется, что я могла бы наступить себе на горло и дать Финисту больше. Он отказался ради меня от мечты о большой семье, о дочери, попал к Баюну. А что я сделала ради него? Терплю его дурацкий характер? Ну так разве это считается? Я сама не сахар… А с другой стороны, он со своими воробьями как с сыновьями носится. Так что в какой-то степени можно считать, что он получил, что хотел.