Игрушка

"Спасибо, Владимир Михайлович, ваши рекомендации учту, а советом вашим обязательно воспользуюсь".

"Вот и хорошо. Пойдёмте укладываться спать. Завтра рано вставать. Я вас разбужу в пять часов. Не возражаете?" - спросил Найдёнов и при этом заговорчески взглянул на собеседника.

"Не возражаю. Я привык рано вставать. Утром лучше всего думается", - ответил Каретников.

"И мне тоже", - согласился отставной полковник, ещё раз взглянул на 154собеседника, улыбнулся, встретившись с ним взглядом и направился к дому, тем самым приглашая гостя следовать за ним.

– ---------------------------------

Достаточно было написать на конверте: "Ленинград, Литейный 4" и изложить суть дела и можно было не сомневаться - письмо найдёт своего адресата. Пожалуй, из всех ветвей власти в стране реального социализма эта ветвь чётче всех работала и безотказней всех реагировала на инициативы трудящихся.

Генерал майор КГБ сидел на третьем этаже этого здания, в своём кабинете с окнами на Литейный, за обычным канцелярским столом в жёстком кресле, отполированном задами его предшественников. В этом случае зады были другими, можно сказать - пролетарскими, а не дворянскими. И сукно, прикрывавшее их другое - военное, а потому и качество полировки соответствующее. Ах, как много интересного могло бы рассказать это кресло, будь оно одушевлённым предметом. Стало оно свидетелем ярчайших примеров человеческой глупости, подлости, жестокости и - ума, благородства, доброты. "Прошли те времена непримиримой классовой борьбы, - размышляло бы кресло, - когда каждый день... Да что там - день, круглые сутки приходилось работать, помогая стражам пролетарской революции чистить и чистить молодое государство рабочих и крестьян от чуждых ему элементов. А сейчас - полный застой и сидит на мне этот уже не молодой генерал в новеньком общевойсковом мундире. Сидит уже давно - целый месяц; но ни одного допроса, ни одного избитого в кровь врага, ни одного раскаявшегося и направленного на путь истинный (на путь активного строительства коммунизма) гражданина, - не видело кресло за период сидения на нём своего нового господина. Вот и Феликс Дзержинский как будто приуныл, взирая с портрета своим пронзительным взглядом на 155полупустой письменный стол...

Генерал протянул руку, открыл правую дверцу стола и, не глядя, взял с верхней полки папку. Нажав на кнопку переговорного устройства и наклонившись к нему, отрывисто скомандовал: "Капитана Величко ко мне!"

"Есть, товарищ генерал", - ответило устройство и щёлкнуло, отключившись.

Генерал встал из-за стола и подошёл к окну. За окном кипела жизнь: трамваи, машины, люди - всё было в движении. Гужевая повозка тащилась по противоположной от генерала стороне Литейного проспекта.

"Уже редкость, - отметил он про себя, провожая взглядом телегу и запряжённую в неё лошадь.
– Тяжеловоз", - в уме констатировал генерал, определив породу лошади по ширине её спины.

"Разрешите войти, товарищ генерал?" - раздался за спиной знакомый голос.

"Входи, Глеб Иванович, входи", - сказал генерал, вернулся к столу и взял в руки папку.

"Вот, Глеб Иванович, займитесь этим, - протягивая папку вошедшему, сказал он.
– Если потребуется наружка, подадите заявку и учтите, что в оперативном отделе сейчас мало людей. Поэтому заявку нужно подавать заранее".

"Понял, товарищ генерал. Разрешите идти?"

"Идите".

Генерал не сомневался, что этот капитан действительно всё понял так, как надо. Когда уходил на повышение, то ему разрешили с прежнего места работы взять с собой двух человек. Когда узнал об этом, то сразу подумал о капитане Величко. И генералу больше никого и не нужно было бы - 156хватило бы и одного капитана, но разнарядка поступила на двоих, поэтому генерал отдал право выбора второго - капитану, не двусмысленно намекнув - кого бы ему хотелось видеть вторым. Так тот и выбрал лейтенанта Найдёнова. Таким образом, из областного подразделения КГБ в город перешли сразу трое сотрудников.

Капитан вернулся к себе, сел за стол и раскрыл папку. В папке оказался всего один документ. Секретный сотрудник (агентурное имя Стивенс), доносил, что в Ленинградском институте психиатрии в одной из его лабораторий, её заведующий, некий Каретников Олег Павлович, ведёт исследования вне плановых заданий. Другими словами, человек занимается тем, что ему и не поручено совсем. В конце своего сообщения Стивенс высказывает предположение, что подпольные разработки, проводимые заведующим лабораторией, по косвенным данным имеют двойное назначение: как гражданское, так и военное.

"Хорошо бы встретиться с этим агентом", - подумал капитан, но он знал, что по законам агентурной работы, агент контактирует только со своим вербовщиком, то есть только с тем работником, который и брал с него подписку - оформлял его.

"Нужно установить - чей это агент, - продолжал размышлять капитан.
– Вот пусть этим Алексей и займётся, а у меня есть дела поважнее".

"Товарищ лейтенант, - обратился капитан к молодому человеку в гражданской одежде, сидевшему за соседним столом и читающему газету "Ленинградская правда", - товарищ лейтенант, ознакомьтесь с этим материалом и через час доложите мне свои соображения".

Лейтенант молча кивнул и принял от капитана папку.

157 ------------------------------------------

Целый месяц Иван читал книгу деда, написанную им после прочтения полного собрания сочинений В.И. Ленина, четвёртое издание. Приходил в комнату деда как в читальный зал и часами просиживал за книгой. Машина, на которой он должен был перевозить грузы, стояла на улице, а он сидел и читал, читал, читал. Отказался от всяких халтур. Даже с Риммой стал реже встречаться, хотя уже понимал - насколько велико значение этой женщины в его жизни. Его сверстники все по-переженились и от того погрязли в быте окончательно. Это те, кому посчастливилось стать хорошими семьянинами, их было единицы, а те, кому повезло меньше - спивались на глазах или ловеласничали напропалую, не обращая внимания на страдания их жён. Наблюдая эти неприглядные картины, Иван понял - Римма дала ему возможность оглядеться в этом мире, понять его и уже сознательно выбирать: пойти ли на создание семьи или так и остаться холостым и свободным для решения каких-то других задач не связанных с деторождением. Римма помогла ему осознать ту ответственность, которая ложится перед мужчиной-родителем. Читая книгу, Иван понимал, что он пока ещё совсем не готов стать отцом - он не понимает действительность в достаточной, для организации семейной жизни, степени.

"Рожать детей для того, чтобы те расхлёбывали гадости предков, то есть мои гадости?
– как-то размышлял он, лёжа дома в своей тёплой постели.
– Нет, уж - лучше я пока один поживу. Что я смогу сказать своим детям, если они вдруг начнут задавать мне такие вопросы, на которые я сейчас сам только пытаюсь ответить? Вот разберусь во всём - появится у меня ясная перспектива моего будущего, вот тогда..."

158 Тем временем Римма помогала ему утихомирить один из основных инстинктов. Без неё он бы с этой задачей не справился. Удовлетворённый с помощью Риммы половой инстинкт не мешал Ивану заниматься выяснением социальных вопросов. Ну, точно также, как сытому человеку, не мешает инстинкт самосохранения заниматься, например, творчеством.

Дедова книга ошеломила Ивана. Корифей революции, самый человечный человек, великий Ленин, а лгал как последний жулик на городской барахолке. До революции говорил одно и призывал людей идти за ним, чтобы освободиться от проклятого царизма, а как только захватил власть - стал творить прямо противоположное тому, к чему недавно призывал. Получилось что он, с помощью обманутых им людей, свергнул царскую тиранию для того, чтобы установить тиранию партийную, сменить тиранию царя на тиранию генерального секретаря ЦК КПСС.

С каждой прочитанной страницей дедовой книги, у Ивана как будто пелена с глаз спадала. Вот, до революции Ленин предстаёт самым горячим сторонником завоевания политической свободы для народа, а после революции оказалось, что он боролся за политическую свободу для своей партии, то есть для себя. Ну как же иначе воспринимать поступки бывшего политического оппозиционера царизма, обличавшего власть в том, что она лишает людей свободы слова, собраний, манифестаций, союзов и призывавшего людей идти за ним, чтобы эти свободы для себя завоевать, а после этого, сменив собой опостылевшую власть, начать творить такое, что только что обличал? Как же иначе как ложью, обманом, предательством тех, кто за ним пошёл, можно назвать всё это?!

159 "Экий мерзавец, - возмущался Иван, - до революции призывал к всеобщему вооружению народа, а как только захватил власть - стал крестьян расстреливать за сокрытие винтовок. Вон, что он писал до революции: "Программа минимум социал-демократии требует замены постоянной армии всеобщим вооружением народа". Программа минимум !
– и где сегодня это всеобщее вооружение народа? Ну, подлец! Это надо же так подличать?! И такие же подлецы все эти члены КПСС!"

Прочитав приведённую дедом подборку цитат, в которых Ленин требовал отмены всеобщей воинской повинности и замены ей всеобщим вооружением народа, Иван вспомнил свою службу на флоте, которую он продолжал приравнивать к тюремному заключению, и ещё более возмутился демагогии вождя мирового пролетариата.