Игрушка
Шрифт:
"Соединение усилий, по крайней мере цивилизованных стран, есть одно из первых условий освобождения пролетариата", - прочёл он.
"Итак, вот ещё одно условие: если в ближайшее историческое время от Европы и Америки Россия не получит пролетарской поддержки ею начатого дела, то это дело нужно будет сворачивать до лучших времён", - мысленно констатировал Чарнота и, отложив книгу, вновь в задумчивости 210уставился в окно.
"Позвольте полюбопытствовать", - услышал он голос Агафонова. Чарнота, повернул голову и встретился с ним глазами, которыми тот недвусмысленно указывал на книгу.
"О,
"А может они от него и отказались, от этого ленинского пути?" - как будто размышляя вслух, произнёс Чарнота.
"Не думаю. Они попали в исторический капкан. Если попятятся к демократии, то их очень скоро потянут к ответу за преступления", - возразил Агафонов.
"Вы так думаете?
– задумчиво произнёс Чарнота.
– Нам бы с вами следовало бы пообстоятельней обсудить эту тему. Не возражаете?" - спросил Чарнота.
"Это мне тоже очень интересно", - согласился Агафонов.
"У меня в Москве ещё нет адреса. Зато у вас он есть. Не дадите?"
"А у вас есть чем и на чём записывать?" - ответил на вопрос вопросом Агафонов.
"А вот на ней и запишу, - указал на книгу Чарнота и достал огрызок карандаша, который он хранил в боковом кармане кафтана.
"Записывайте: Московский уезд, Царицынская волость, Тропарёвский 211сельсовет, деревня Шестаковка, - продиктовал Клим Владимирович.
– Коммуна наша называется "Жизнь и Труд". Её по всей округе знают, так что найдёте нас легко. Приходите, будем рады. Мы никому в приюте не отказываем. Любому будет и крыша над головой и пища. Три дня можете жить у нас, а на четвёртый - или уходите, или включайтесь в общий труд. Таков у нас порядок", - закончил свой рассказ Агафонов.
"Ну, чтоже, порядок хороший и я обязательно к вам приду; вот дела свои московские улажу и приду. Мне обязательно нужно познакомиться с теоретической частью толстовства", - сказал Чарнота.
– -----------------------
В Москву поезд прибыл по расписанию.
Клим Владимирович вывел Чарноту на Каланчёвскую площадь; показал ему то место, где стоят извозчики, а сам отправился искать своих - его должны были встретить коммунары на их единственной для выезда в город бричке.
Чарнота взял извозчика, и не прошло и часа, как тот его доставил туда, куда ему нужно было - на Арбат.
"Здесь, в одном из домов этой улицы, ждёт его его Людмила".
Воображение вмиг нарисовало ему эту женщину и его охватило такое волнение, что пришлось остановиться и отдышаться, делая вид будто он рассматривает витрину какого-то магазина. Он извлёк из саквояжа платочек 212и прижал к губам чуть-чуть пахнувший: то ли французскими духами, то ли самой Людмилой, кусочек ткани.
"Это надо же, так влюбиться на старости лет! Ну и угораздило же меня!" - успокоившись, подумал Григорий Лукьянович. Последняя мысль его развеселила.
Он скоро нашёл дом, подъезд и квартиру, за дверью которой должна была прямо сейчас находиться его возлюбленная. Собравшись с духом, он три раза дёрнул
за свисающую деревянную ручку, укреплённую на металлическом пруте, который, в свою очередь, был связан с системой рычагов, ведущих к колокольчику, висевшему где-то за дверью. Чарнота услышал его троекратный звон и остановился в ожидании. Дверь открыла молодая женщина. Она вопросительно смотрела на Чарноту до тех пор, пока тот ни произнёс:"Могу я видеть Людмилу Вениаминовну Крымскую?"
"Её сейчас нет. Она будет к вечеру. А вы - Евстратий Никифорович?" - спросила женщина и, не дожидаясь ответа, заулыбалась
"Точно так", - улыбнулся в ответ Чарнота; мысленно поблагодарив свою Люську за соблюдение конспирации.
"Ой, как она вас ждёт! Заходите, заходите, пожалуйста. Ну вот, наконец-то вы и приехали. А она уж просто извелась - так беспокоилась, так беспокоилась. Наталья Вениаминовна её успокаивает, а та - никак: "...вот что-то случилось с ним. Почему так долго его нет?"" - затараторила женщина, пропуская Чарноту в прихожую.
Туда же из коридора выбежал мальчик лет пяти. Чарнота сразу 213обратил внимание на какую-то странную особенность в поведении ребёнка. Тот мельком взглянул на дядю и быстро обежал все углы прихожей, как будто принюхиваясь к ним и, не издав ни звука, скрылся.
"Это мой сын", - сказала женщина и Чарнота удивился, что, произнеся эту фразу, она как будто погрустнела.
– Проходите на кухню. Наталья Вениаминовна тоже вышла, но она скоро будет, а у меня не убрано. Проходите на кухню. Хотите чаю?"
Чарнота поблагодарил, а на вопрос утвердительно кивнул головой.
Пока хозяйка готовила чай, Чарнота сидел за столом и осматривал помещение. И сюда также стремительно вбежал мальчик. Теперь он более пристально принялся изучать гостя. Он приблизился к Чарноте и рукой коснулся его колена. В ответ Григорий Лукъянович протянул ребёнку руку и сказал:
"Ну, молодой человек, давай знакомиться".
Мальчик, склонив голову, ближе подошёл к дяде и, уставившись в пол, протянул ему левую ручку. У Чарноты мелькнула мысль: "Если бы у него был хвост, то он бы его сейчас поджал".
"Меня зовут дядя Евстратий, а тебя?" - вслух спросил Чарнота. Мальчик молчал, но и свою руку из руки незнакомого мужчины не отнимал.
"Ну, что же ты, сынок? Скажи дяде: как тебя зовут", - пришла на помощь Чарноте мать.
Мальчик упрямо молчал, продолжая глядеть в пол. Женщина не вытерпела: "Да Олегом его зовут!".
214 Подойдя к сыну и ласково положив обе руки ему на плечи, она сказала: "Иди, поиграй в комнате".
Тот послушно удалился.
На керосинке зашумел чайник и хозяйка принялась заваривать чай.
"Вот вы знаете как меня зовут, а как вас - я не знаю", - сказал Чарнота.
"Ой, извините, Евстратий Никифорович, забыла представиться. Меня зовут Ирина".
Она отставила чайник, подошла к Чарноте и улыбаясь, протянула ему руку по-женски - ладошкой вниз. Тот встал со стула и, мягко пожав женскую руку, сказал:
"Очень приятно".
Они сидели на кухне и пили чай, когда хлопнула входная дверь, а через некоторое время в кухню вошла уже немолодая женщина. Чарнота поднялся со стула, а Ирина поспешно заговорила: