Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

– Неужели люди, что ждут твоего приговора, так опасны? Я полагала, что они вредят лишь себе. Какой урон нанесет человечеству Гаспар собственным чревоугодием? Думаю, наоборот, он увеличит количество рабочих рук, обслуживающих его. Или душевнобольная Аннет? Сибилла, помешавшаяся на модных брендах? Или парочка неразлучных пенсионеров?

– Ты мыслишь настоящим, держишь в руке лишь один кусочек пазла, а мне открыто будущее, и перед глазами пестрит бескрайнее полотно мозаики. Если мы сейчас не остановим госпожу Пуатье, то она через месяц покончит с собой. Ее труп пролежит в запертой квартире не менее месяца, пока не будет найден беременной консьержкой, у которой немедленно случится выкидыш на позднем сроке. На свет не родится человек, способный сделать прорыв в медицине. Без него будет запущен маятник разрушения, потому что во влажных лесах Амазонки уже появился на свет вирус, способный уничтожить половину населения этой планеты.

Сибилла, поклоняясь идолу Алчности, пройдет по жизни, оставляя вокруг разрушенные семьи и разбитые сердца. Нереализованные мечты, неосуществленные стремления, не появившиеся на счет талантливые дети.

Гаспар, уткнувшись в тарелку, не заметит девушку, предназначенную ему свыше, от которой должен будет родиться великий клоун-иллюзионист, способный исцелять больных детей, заставляя их верить в чудо и смеяться от души… Мне продолжать?

– Нет. Мои познания в областях, не имеющих материальной основы, ничтожны. Я не смею оспаривать то, чего не ведаю. Допускаю, что дальнейшее… хм… грехопадение постояльцев отеля имело бы пагубные последствия для всего человечества… Но, не кажется ли тебе, что пережитого ими страха вполне достаточно? Почему смерть одного из них так необходима?

София не успела договорить.

Гай-пират повернулся к ней всем телом и гневно произнес:

– Только человек способен досужее размышлять о вещах, о которых не имеет ни малейшего представления! Законы парада планет незыблемы с момента сотворения первого греха. Лишь кровь одного из семи восстанавливает годами нарушаемый баланс. Добровольное самоубийство единожды не считается падением и прощается. Избранный должен пойти на него с чистым намерением, без трепета и сомнения, лишь так он спасет от скверны остальных. Его чистый дух, минуя слой размышлений и реинкарнаций, устремится вверх, примкнет к миру абсолюта. Это великое благо, недоступное пониманию трясущихся от страха овец, чьи лица я вижу сквозь стекла холла.

– Человеку свойственно бояться смерти.

– Люди боятся всего, что неведомо! Но стоит понять суть явления, как оно перестает пугать. Не так ли?

– Да, так, но никто не смог доказательно прояснить суть смерти.

– И не сможет. На том и основано поступательное движение вперед, совершенствование человеческих существ. Страх всегда порождает желание. Запомни это!

Страх смерти рождает стремление увеличить продолжительность жизни. Ученые не устают находить все новые и новые лекарства, омолаживая одних и излечивая других. Но цель прогресса – не в количестве прожитых лет, а в их качестве, не так ли? Мы, Стражи, не менее людей заинтересованы в их духовном росте. Страх смерти сдерживает незрелые души от самостоятельного перехода, заставляя окрепнуть. Тот же страх останавливает злодеев от рокового шага, сберегая кому-то жизнь. Этот страх заставляет купающихся в пороке обжорства и пьянства остановиться на грани, не нанося окончательного вреда собственному здоровью. Можно перечислять до бесконечности.

– Если я спрошу, ты мне все равно не ответишь, не так ли?

– Нет, не отвечу, никто не смеет нарушить великую Тайну. Если только намеком. Ты испытывала ее чаще, чем можешь представить. И делала шаг, ни минуты не сомневаясь в его правильности.

– Невероятно, – София прерывисто вздохнула, не в силах совладать со стуком рвущегося из груди сердца.

Оба замолчали.

Осторожно скосив глаза, женщина заметила, как Другой покинул тело Гая, вернув тому прежний облик. Она сидела рядом равномерно и глубоко дыша, пытаясь освободить разум от бесполезных размышлений, погрузиться в созерцание красоты окружающей природы, услышать ее тихую музыку.

На край скамьи опустилась бабочка-шоколадница и, грациозно сложив крылышки, спрятала в них огромные фиолетовые глаза.

– А у тебя есть тотем? – спросила София.

– Конечно! Он есть и у тебя, просто ты его не часто видишь.

– А как они выглядят?

– Мой – это ворон, черный как смоль. Мудрая, свободолюбивая и очень опасная птица. Чтобы увидеть свой, вернись в детство, вспомни, какое существо вызывало в душе прилив нежности и тепла, к кому всегда хотелось прикоснуться.

– Муська, белая словно снежок. Котенок, живший у бабушки в деревне.

– Тот, что забежал вчера ко мне в номер? Да, – это он, – ответил Гай и взял ее руку.

Сердце Софии совершило кульбит.

Кирилл стоял у окна, судорожно вцепившись руками в подоконник. Он не сводил влажных от напряжения глаз с сидящих к нему спиной людей на скамейке. Некоторое время они мирно беседовали, созерцая величественную панораму. Потом, как догадался Кирилл по учащенной жестикуляции, их разговор изменил русло. Мало того, во внешности мужчины также произошли разительные перемены. Кирилл не видел его лица, но заметил, что вместо обычного пиджака на старике блеснул сиреневым атласом старинный камзол. Короткие седые волосы потемнели и сами сплелись в хвост.

Кирилл отступил от окна на шаг, опустил голову, протирая глаза от слез. Ему показалось! Игра света. Встряхнувшись, он вновь вернулся на наблюдательный пункт и всмотрелся внимательнее. Без сомнений, ему все почудилось. Рядом с Софией сидел коротко стриженный мужчина в пиджаке, тот самый старик, устроивший в отеле ужасный балаган.

– Что они о себе думают? Кто им дал право держать нас взаперти? Если они обвиняют меня в краже, – пусть заявят в полицию, пусть меня осудят, но прекратят издеваться. Это банда извращенцев, не иначе! – заскулила за спиной Кирилла малышка Сибилла.

Она вышла из зала ресторана в компании с толстяком Рибо и меланхоличной Аннет, и без сил опустилась на мягкий диван в холле.

– Да, на террористов они вряд ли похожи… Команда клоунов, ряженых актеров-садистов под предводительством сумасшедшего, помешанного на судебных процессах. Мужик явно не пропускал ни одного ток-шоу. И, создав собственный сценарий, воплощает его в жизнь, – поддержал ее Гаспар, садясь рядом.

– А как ты объяснишь наши галлюцинации в парке?

– Детка, не будь наивной, нам что-то подсыпали в еду за ужином. Мы все были под кайфом!

– Гаспар, пожалуйста, дотронься до моей руки, – попросила Аннет. – Что ты чувствуешь?

Кирилл с удивлением обернулся к троице, отвлекшись от наблюдения за Софией.

Толстяк осторожно ощупал протянутую руку, помял локоть, потянул за пальцы.

– А что с твоей рукой, милая фройляйн? – спросил он в недоумении. – Обычная женская рука, в меру упитанная, теплая, приятная на ощупь.

– Не может быть, – Аннет рухнула на диван рядом с хныкающей Сибиллой. – Она была жесткой и холодной словно… мрамор…

– Ну, вот тебе и еще одно доказательство – все проблемы у нас в головах. Мы приняли наркотик и подверглись внушению. Меня напугали притаившиеся в засаде эсэсовцы. Ты решила, что превратилась в статую, – бодро констатировал Гаспар Рибо.

– Опомнись, Аннет, хочешь – я укушу тебя за мизинец!? – предложил он вдогонку.

– Нет, – выдохнула побледневшая блондинка и, испуганно отодвинувшись, скрестила руки на груди.

– Мы должны найти другой выход из отеля, – подала голос Сибилла, – и добраться до ближайшей виллы. Тогда сможем сами вызвать полицию, и они сцапают всю банду разом! – В ее огромных васильковых глазах вспыхнула надежда.