Иллюстрированный атлас мира

Авит молчал и не смотрел на друга. Как ему сказать, что рабы ни при чём, что Исса хочет спасти его, её супруга, пусть даже ценой своей жизни? Он решил увести разговор подальше от Иссы.

— А как, по-твоему, можно сделать рабов свободными? Ведь Каррам и Ранаяр тоже собирались использовать драконов.

— Нет, там что-то не то. Спроси у Ранаяра. Нескладно всё получается.

— Ниов, драконы — это сила и разрушение. Почему же нескладно?

— Потому что эта сила разрушила бы весь Дайберг. Это точно не входило в планы Каррама, — сосредоточенное лицо Ниова внезапно просветлело, несмотря даже на нездоровые раны. Обезображенный шрамом рот даже выдавил подобие улыбки. — А что, если представлять интересы рабов будет свободный человек? Это мог бы сделать я, или ты, или Клов. Ведь так можно избежать войны. По кронградским законам это было бы возможно.

Авит помолчал. Такой план звучал слишком просто — где-то обязательно был подвох. Он со вздохом протянул:

— Хорошо, я изучу законы и поищу, возможно ли это. Тогда и подумаем.

— Только умоляю тебя, быстрей. Исса там одна. Я не хочу, чтобы она пострадала. Надо забирать её оттуда. А она упрётся и не уйдёт, пока рабы не будут свободны. Я её знаю! — упавшим голосом добавил он.

Авит промычал что-то вроде согласия, не поднимая глаз, и ушёл.

* * *

Попрощавшись, Авит побрёл в библиотеку — здесь он проводил больше времени, чем в отведенной ему комнате.

В уголке под строгим надзором Клова сидела Мирта — она склонила голову над письменами и водила по ним пальцем. Девочка по слогам читала текст и время от времени поднимала глаза на северянина, ожидая его одобрения. Тот кивал и улыбался. Мирта улыбалась в ответ и продолжала осиливать текст. Авит привык видеть её заплаканной и грустной. Учение занимало её и давало ей маленькие победы, которые делали её счастливой. Авит тоже улыбнулся, глядя на эту странную парочку. Обычно молчаливый и холодный, как клинок, северянин совсем не пугал её грозным и угрюмым видом. Несмотря на то, что Авит был её хозяином, она тянулась к Клову и жадно хваталась за возможность научиться грамоте. Клов с ней возился, как с домашним котёнком — Авит был уверен, что даже его собственного терпения не хватило бы на то, чтобы выучить почти взрослую девочку читать.

Авита стрелой пронзил укор совести — а ведь они совсем забросили дело, по которому Исса притащила их на Юг. Надо думать, как можно свергнуть рабство, а они занимались своими делами. Авит жадно вбирал в себя знания из книг. Ниов разбирался в своих отношениях с Иссой — то есть продолжил заниматься тем же, чем занимался и в Белой Долине. Исса всё металась в своих переживаниях. Клову же действительно словно подарили беспомощного котёнка — он воспринимал возню с ней как игру и радостно занимался с ней, забыв обо всём на свете.

Если бы его друг Ниов только знал, что его жена рискует ради него, его сердце бы разорвалась на две половины — одна бы таяла от осознания её чувств к Ниову, а другая бы мучилась от опасности потерять её. Авиту казалось, словно он постоянно незримо вмешивался в их отношения, и от этого его не покидала постоянная неловкость. Пусть пока думает, что Исса спасает рабов.

Авит подошёл ближе к Мирте и Клову. Девочка отвлеклась от учения и посмотрела на своего хозяина — она уже не боялась поднимать глаза на господ. В отдалении пробил полдень. Она встревоженно тряхнула головой и упала на колени:

— Господин, господин, позволь мне увидеться с мамой!

С тех пор, как девочку освободили — то есть, передали в собственность Авиту — она посещала мать раз в день ровно в полдень. Как раз тогда мать заканчивала приготовления к обеду и у неё было время перевести дух и увидеть дочь. Исса не отпускала её одну — боялась мести Перивса. Поэтому провожала её до подсобных помещений. Теперь, когда Иссы не было, девочку туда конвоировали Авит, или Клов, или оба сразу. И хотя Авит позволил ей ходить туда сколько ей хочется, девочка каждый день бросалась в ноги и просила позволения хозяина.

Клов не дал Авиту ответить — он подал Мирте руку, совсем как принцессе.

— Пойдем!

Хотя у Авита были дела в архиве, он пошёл вместе с ними. Коридорам не было конца — стоило написать во дворце указатели, потому что обитель Дайберга напоминала целый город в городе.

Задолго до двери в кухонные и подсобные помещения запахло едой. Юноши ни разу еще не видели мать Мирты — дочь приходила к ней, а они ждали её у двери, словно это девочка была их госпожой.

На этот раз Мирта скрылась за дверью, но уже через пару минут вышла обратно. За ней выскочила женщина с изможденным преждевременно постаревшим лицом. Авит толком не успел её рассмотреть — она бросилась на колени и стала целовать полы его кафтана.

— Господин, господин, спасибо тебе за мою дочь! Спасибо, что спас её от… от господина наследника!

Клов удивлённо переглянулся с Авитом. Взрослая женщина валяется в ногах у двух мальчишек — а ведь она почти годилась им в матери!

— Встань, матушка, — произнес Клов и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Женщина схватила эту руку и стала целовать, приговаривая:

— Господин, ты так добр к моей Мирте! Спасибо тебе, господин!

Клов почти силой поднял женщину и заглянул в её лицо:

— На моей родине я не господин, и мой друг тоже. Твоя дочь всё равно, что свободна.

Мать прижала дочь к себе и расплакалась. Было горько наблюдать эту сцену. Две поломанные судьбы — а сколько еще таких судеб сломали рабские сети Дайберга? Авит хотел отвлечь женщину от её рыданий:

— Мы учим Мирту читать. Вернее, учит в основном Клов.

Девочка чуть отстранилась и подтвердила:

— Да, да, добрые господа учат меня читать. Мама, они совсем не обижают меня, и я счастлива, что меня подарили господину Авиту. Он совсем не наказывает меня.

Как нелепо это звучало для Авита, никак не свыкшегося с такой рабской покорностью! Женщина подняла глаза на юношей:

— Спасибо вам, господа! Самые добрые господа! Я всем скажу, какие милосердные господа гостят у нас во дворце. Я надеюсь, вы довольны моей дочерью и она ничем не гневит вас?

Обычно невозмутимый Клов странно повел бровями. Непонятно, о чём он подумал, но он стиснул женщину за плечи и сердито сказал:

— Твоя дочь — мой друг. Она мне не рабыня.

Женщина растерянно отпрянула и заплакала. Авит понимал её — она была рабыней не в первом поколении и счастье для дочери понимала по-своему. Клов был слишком прямодушным, чтобы понять её.

Мирта уже привыкала к свободе. Она обняла мать и что-то зашептала ей на ухо, косясь то на одного, то на другого из её провожатых. Потом крепко вжалась в маму, поцеловала в щеку, и высвободилась из объятий. Мать, смахивая слезы, с улыбкой попрощалась и скрылась за дверью. Только тогда Мирта бросилась к Клову под ноги. Да сколько же можно! Сколько же в этой девочке будет сидеть эта упрямая покорность!

— Господин! Господин, ты назвал меня другом! Господин, ты так добр. Возьми меня себе так же, как я принадлежала господину наследнику.