Иллюстрированный атлас мира

— Будет вам моё имя.

Ранаяр прекрасно понимал, что сейчас Цедрога лучше не трогать. После ухода Иссы лезть к нему с этим дурацкими рабами было всё равно что выгонять из берлоги спящего шерстолапа. Но Эргон с Авитом пристали к Ранаяру, требуя инициировать суд. Дураки — нажили себе еще одного тихого, но коварного и невероятно опасного врага в лице беременной Арглы.

— Так вам нужно только моё имя или ещё и моё представительство в суде?

— Как пойдёт, — буднично отвечал Авит.

— Ты же Рубиновый. Тебя невозможно победить, — убеждал Клов.

Ниов отмалчивался.

Ранаяр закрывал глаза и представлял себе лицо Нилии, когда она узнает, что это он, Ранаяр, самолично причастен к установлению мира и свободы на южных границах Белой Долины. И что на самом деле из себя представляли Пылевые Волки, в том числе и её распрекрасный Эргон. И как она посмотрит на него, героя и победителя… Ранаяр с тоской оценивал Арглу. Она на фоне этих мыслей почему-то блекла и куда-то терялась. Только, казалось, он успокоил сердце в объятиях этой южной красавицы. И снова будет Нилия — расцарапает всё внутри, разорит всю крепость, что долго складывал Ранаяр в сердце!

Нилия! Пожалуй, вот она, первая и последняя причина, которая заставила его согласиться на это дурацкое освобождение рабов. На суд должны пригласить монарха Белой Долины. А с ним, была слабая надежда, возможно, приедет и Нилия.

Теперь предстояло воплотить весь этот план в жизнь. Ведь именно этого от него ждали Каррам и Исса тогда на Севере? Ну, так и пусть получают!

Ноги еле несли Ранаяра по направлению к залу для аудиенций. Он разглядывал причудливые узоры напольной мозаики, вслушивался в гулкое эхо от собственных каблуков — делал всё, чтобы отсрочить каждое мгновение встречи с владыкой. Под руку с Ранаяром шла тихая, мрачная, напуганная Аргла. Её там уж точно не ждали, но кто её может остановить?

Впереди, всё время оглядываясь на них, уверенно чеканили шаги Авит и Клов. Несмотря на то, что они были для него всего лишь мальчишки, Ранаяр уже успел оценить их напористость. Клова он даже побаивался — впрочем, кому не внушит страх эта суровая северная глыба? Разве что девчонке-рабыне, которая почему-то таскалась за ним маленькой смуглой тенью. Даже сейчас она шла в шаге сзади Клова, ни на кого не поднимая глаз.

Эргон хромал сзади Ранаяра — даже по неровному звуку его шагов можно было понять, как он с трудом подволакивает правую ногу. Звонкое отчетливое цоканье — шаг левой ногой. Возня и сумбурное шуршание — шаг правой. Цок — снова левой. Шшшарк — правой. Ранаяр то и дело оглядывался и косился на Эргона, чтобы убедиться, что он — не призрак из прошлого. Жалкий, хромой, уродливый и скрючившийся, словно старик — Ранаяр бы уже никогда в нём не узнал надменного пылкого витязя-брата. Даже голос стал сиплым, чужим — только отдалённо знакомые нотки принадлежали тому самому гордому Пылевому Волку, что очаровал Нилию.

Их процессия дошагала до зала для аудиенций. За ней — стрелометатель, дикий дракон Цедрог сейчас разнесёт их в клочья. Пока не было Иссы, глупо было соваться к нему с этими рабами.

После доклада дверь распахнулась, и процессия преодолела путь до трона. Цедрог восседал — злой, мрачный, словно из него в любую секунду был готов вырваться бешеный шерстолап. Авит осторожно начал:

— Приветствую, владыка! Мы посмели тревожить тебя по вопросу…

Владыка не выдержал.

— «Посмели тревожить»? Северяне, вы притащились сюда, чтобы сметь меня тревожить?! По вашей милости я снова потерял мою дочь! — Голос его стал мягче и спокойнее, когда он обратился к племяннице. — Аргла, милая! Отойди от этих северян, иди ко мне.

Супруга подняла тревожный взгляд на Ранаяра и аккуратно высвободила руку. Медленно приблизилась к Цедрогу, склонив голову в церемонном жесте. Тот обнял девушку за плечи и поцеловал в лоб. Она молчала.

— Не желаю говорить с вами! Чужеземцы, иное, порочное, жестокое племя! Это нас вы называете дикарями? — Цедрог поднялся с трона и шаг за шагом приближался к ним. — Мы по вашей милости лишились королевы и двух её дочерей. Ты! — Он ткнул пальцем в Эргона. — Ты клялся, что будешь беречь мою Иссу!

Эргон расправил спину, выпрямился и стал выглядеть грознее, выше и даже моложе. Он холодно произнес:

— Исса вернётся, как только ты объявишь суд.

— Какой суд? Кого ты хочешь, чтобы я судил? Себя? Аристократию Юга? Да ты вообще представляешь себе, чем обернётся такой суд? Дворцовым скандалом, по-твоему? Это будет самая настоящая война, дружок! Ты не понимаешь?!

Под сводами нависла плотная, тяжёлая пауза. Тихо, спокойно, но уверенно Авит вступил в словесную схватку:

— Едем на границу, владыка. Туда, где убили твою супругу. Где пленили твоих дочерей.

Хватанул лишнего, подумал Ранаяр. Сейчас взорвётся. И правда, Цедрог сощурил глаза и уже собирался ответить. Но Авит продолжил таким же спокойным, но более громким и напористым тоном:

— Мы пришли с миром. Без оружия. Мы хотим сделать то, чего добивался твой брат Каррам, владыка. Этого хочет твоя дочь. Этого хотят сотни людей Дайберга и всего Большого Юга, — он повел рукой в сторону Мирты. Когда все глянули на неё, девочка съежилась и вжалась в мантию Клова. Он ободряюще положил руку ей на плечо, и она в ответ подняла глаза, как пугливый заяц. — У Каррама просто не было воина, кто представлял бы интересы рабов. Из местных, — быстро добавил он.

— Каррам, — задумчиво протянул правитель. — Каррам с детства баловался своими волховьими штучками. Копался в книгах, выведывал древние секреты. И придумал себе, что род Нокард — особенный. Вызвался к северянам во Враний Пик. А северяне возомнили, что он стал залогом мира между нашими народами.

Эргон рванулся вперед так резко, что два стражника у трона даже дернулись в его сторону, но потом замерли.

— А наш союз с Иссой — это не залог мира? Так давай же наладим этот мир. Рабы бегут от вас на север, и там встречают свою смерть!

— Если крысята бегут, а ваши волчата их душат — какая выгода правящему дому от того, что я вступлю в конфликт с крупными рабовладельцами?

Ранаяр понял, что это тупик. Цедрог не хочет терять положение в обществе влиятельных южан. Иначе его просто свергнут. Упёртый Эргон со своими приспешниками не уймётся, пока не разворошит это ядовитое гнездо. А самое страшное — Ранаяр абсолютно не понимал, что делать ему и зачем он здесь. Он покосился на Арглу, которая по-прежнему стояла у трона и обеспокоенно смотрела на Ранаяра.

Безжизненная и холодная фраза Авита взрезала воздух:

— Я выдвигаю Перивсу Нокард обвинение в насилии над моей рабыней, — дёрнул подбородок вверх молодой северянин. Мирта не шелохнулась.

— Какое ещё обвинение, мальчишка? — скривился владыка Нокард, словно у него перед носом была какая-то тухлятина. — Даже если это правда — а ты не докажешь, что девчонка не врёт — она тогда ещё не была твоей рабыней!

— Закон, владыка. Есть закон! Любой из свободных господ может вступиться за любых рабов Ближнего Юга. Я выступаю от имени Мирты и обвиняю Перивса Нокард.