Император ярости
Шрифт:
Сырая, первобытная потребность в этом мужчине, позволить ему использовать меня, как свою личную игрушку для секса, безумна — и на мгновение я снова сомневаюсь в своей психической стабильности и здравомыслии.
Но я не могу остановиться. Не хочу останавливаться.
Дай мне больше. Дай мне худшее. Дай мне всего себя.
Я тянусь вверх обеими руками, с жадными, громкими чмоками, сося его набухшую головку, пока дрочу его скользкий, пульсирующий ствол. Глаза
— Заставь меня кончить, малышка, — рычит он. — Заставь меня кончить на это чертовски красивое лицо.
Его толстый член набухает до стали. Вены выпирают, когда его тяжелые яйца напрягаются. Я наблюдаю почти в замедленной съемке, как головка пульсирует, и когда первый горячий поток его спермы вырывается из нее и приземляется на мой открытый рот и язык, я стону.
— Хорошая чертова девочка…
Следующий брызгает на мою щеку. Затем на нос, потом на другую щеку, подбородок и снова на рот; покрывая меня его спермой, как настоящую шлюху, пока я дрочу его на свое лицо.
Со стоном он медленно отстраняется. Он отпускает мои волосы и ремень, его ладони прижимаются к стеклу надо мной, пока он медленно ловит дыхание.
На секунду реальность начинает просачиваться. Я чувствую, как мои щеки нагреваются, и я собираюсь попросить полотенце.
Но реальности здесь нет места.
За полсекунды он снова хватает мои волосы в кулак. Я стону, чувствуя, как снова погружаюсь в тьму, когда он поворачивается и тянет меня за собой, бросая на пол. Мое дыхание становится прерывистым и задыхающимся, когда я приземляюсь на руки и колени, слыша, как Мал медленно обходит меня сзади.
Звук, с которым лезвие покидает ножны, заставляет моё горло сжиматься, а волосы на затылке встают дыбом.
— Мал…
Он внезапно хватает зад моих штанов. Я чувствую резкий рывок и слышу звук рвущейся ткани. Только тогда понимаю, что он делает.
Он срезает мои чертовы штаны ножом.
Я стону, когда он продолжает резать, дергать, рвать и разрывать, пока мои штаны не превращаются в гетры, сползающие до колен. Вздох вырывается из моего горла, когда он грубо переворачивает меня на спину и поднимает мои колени к груди.
Мгновенно он передо мной, раздвигая мои бедра и направляя свой все еще набухший, огромный член между ними. Я вскрикиваю, кусая губу и ощущая вкус его соленой спермы, когда Мал просовывает лезвие ножа под пояс моих черных кружевных трусиков Kiki de Montparnasse.
С рывком его мускулистой руки дорогое белье срезается с меня, как папиросная бумага. Мал злобно ухмыляется, вырывая их с моего тела и поднося к лицу. Его глаза встречаются с моими, когда он глубоко вдыхает, заставляя меня покраснеть. Когда он отводит их от носа, в его глазах дикий взгляд, пока он проводит толстой головкой своего члена вверх и вниз по моей киске, проходя по набухшему клитору.
Я резко вздыхаю, задыхаясь от стона, когда он наклоняется надо мной, вводя всего дюйм своего большого члена в мою влажную тесноту.
— Открой рот, шлюха.
Я открываю. Мгновенно он засовывает мои испорченные трусики мне в рот, размазывая немного своей спермы по губам и щеке, прежде чем хватает конец ремня, все еще
обернутого вокруг моей шеи.— Когда я говорю, что сдерживался, — рычит он, его глаза прикованы к моим. — Я имею это в виду.
О черт…
— Так что когда я говорю, будь готова использовать свое стоп-слово…
Я кричу в свои трусики, когда Мал внезапно вгоняет каждый чертов толстый дюйм своего массивного члена глубоко в меня, заполняя меня до такой степени, что кажется, будто воздух вытолкнули из моих легких.
— Будь готова чертовски использовать его. И тебе лучше молиться, что я захочу слушать.
Его предплечье играет мускулами, его рука крепко дергает за ремень, когда он вытаскивает свой толстый член из моей цепкой киски. Когда он снова входит в меня, это сильнее, быстрее и каким-то образом еще глубже, чем раньше.
Затем он делает это снова: грубее, яростнее.
Злобно.
Мои глаза закатываются, когда Мал начинает двигаться еще быстрее, его челюсть сжимается, а взгляд не отрывается от моего, пока он выходит и снова входит в меня, снова и снова.
— Какая хорошенькая шлюшка, трахается на полу с спермой на лице и трусиками в своем грязном ротике, — рычит он, заставляя меня визжать, когда он вгоняет в меня свой член.
Он делает это снова, его тяжелые яйца шлепают по моей заднице, а затем его ладонь хлопает по моей щеке. Я снова визжу, стону и хнычу в свои трусики, пока он трахает меня, как животное.
Грязные, влажные звуки того, как Мал вытряхивает из меня всю душу, наполняют гостевой дом, вместе с моими приглушенными визгами удовольствия. Его мышцы напрягаются, челюсть сжата, а глаза горят диким, пугающим блеском, пока он вбивает меня в пол.
Мои глаза закатываются, сочетание боли и удовольствия от того, как он меня трахает, отправляет в состояние, которое я никогда раньше не испытывала. Я почти чувствую, как парю, полностью подчиняясь этому мужчине, позволяя ему контролировать меня во всем.
Мое тело. Мое удовольствие. Мой чертов воздух.
Зрение плывет, когда он затягивает ремень, его огромный член входит в меня снова и снова, пока я не вижу ничего, кроме ледяной синевы его глаз. Его другая рука тянется, чтобы безжалостно щипать, крутить и тянуть мои пирсинги на сосках, пока небесная смесь удовольствия и боли не угрожает разорвать меня на части.
Когда я начинаю кончать, это как будто кто-то нажимает на спусковой крючок. Мой оргазм возникает из ниоткуда, вырываясь из тумана темного удовольствия, чтобы утащить меня в бездну.
Мал даже не замедляется. Не останавливается. Он просто продолжает вгонять в меня, оставляя синяки на моих бедрах, пока он полностью доминирует надо мной.
Я визжу, хнычу в промокшие кружева своих трусиков, когда он внезапно выходит и грубо переворачивает меня на живот. Кричу от того, как грубо он обращается со мной, морщась, когда мои измученные соски царапаются об пол.
В то же время, святое дерьмо.
Это не секс. Это даже не трах.
Это два животных, или бога, пытающихся трахнуть друг друга до смерти. Я стону, когда он хватает мои бедра, широко раздвигает ноги и устраивается между ними. Он вводит свой великолепный, толстый член в меня сзади, вгоняя глубоко, пока я визжу от удовольствия и боли.