Император ярости

Жду.

Фрея вернулась сюда несколько часов назад, и я наблюдаю за ней с тех пор. Есть что-то успокаивающее в том, как она двигается, когда думает, что никто не смотрит — беззащитная, уязвимая. Она не видела меня. Она никогда не видит. Но я вижу ее, как всегда.

Мне стоит оставить ее в покое. Развернуться и уйти.

Но этого не произойдет.

Охрана особняка патрулирует территорию с регулярностью часового механизма. Легко проскользнуть между промежутками и слиться с ночью. Эти охранники не обучены иметь дело с кем-то вроде меня — с тем, кто сделал жизнь из того, чтобы оставаться невидимым.

Я слежу за подъездной дорожкой, ожидая машину Кира. Он смехотворно предсказуем, слабость, которую я всегда ненавидел в таких людях, как он. Кир обычно встает до рассвета, чтобы потренироваться, съесть свой обычный завтрак и выпить свою чашку с половиной — не больше, не меньше — черного кофе. Затем он уезжает из дома на первую встречу со своими советниками. Всегда в одно и то же время.

Когда он уедет сегодня, я получу то, за чем пришел.

Как и ожидалось, через несколько минут большой черный бронированный внедорожник выезжает к воротам. Я наблюдаю, как его охранники пропускают его, и как только машина исчезает за поворотом, я действую.

Скольжу по лужайке, держусь низко, мои шаги легкие, но точные. Особняк нависает надо мной, его темные окна наблюдают, как хищник, готовый наброситься. Я обхожу все основные входы, зная, что они будут охраняться, и нахожу балкон на втором этаже, до которого легко добраться по густому плющу, покрывающему стену дома.

Оказавшись наверху, замок двери легко взломать — разочаровывающе легко. Щелчок отпирающегося замка звучит как выстрел в тишине, но вокруг нет никого, кто бы его услышал. Я проскальзываю в кабинет Кира, где в воздухе витает запах кожи и виски.

Ему действительно стоит улучшить безопасность.

Комната темная, слабый свет приближающегося рассвета проникает через высокие окна, отбрасывая длинные тени на пол. Я направляюсь к столу Кира, осматривая комнату на предмет сигнализаций или ловушек.

Ничего. Он явно полностью доверяет своим охранникам.

Еще одна ошибка.

Сажусь за стол и включаю его ноутбук. Экран загорается, и передо мной появляется стандартный экран входа. Я взламывал более сложные коды во сне. Несколько точных нажатий клавиш, обход здесь, бэкдор там, и вуаля, я внутри.

Ищу в каталогах, просматривая финансовые записи, бизнес-сделки, обычное дерьмо. Честно говоря, я мог бы скопировать все это прямо сейчас и заработать состояние, продав его конкурентам Кира.

Но свиньи, как говорят, жиреют.

А кабанов режут.

То есть, не будь чертовски жадным.

Кроме того, я здесь ради чего-то другого, чего-то, что приблизит меня к правде. Чего-то, что я не нашел, когда вломился в офисы Orlov Financial Solutions в ту первую ночь, когда пересек путь Фреи.

Затем я вижу это.

Папку с именем Линдквист, Уильям.

Я щелкаю на нее, спокойно просматривая файлы. Ничего революционного — просто базовое досье, как у любого криминального авторитета на соперника или даже друга. Такова природа нашего мира. Я составлял безумно подробные досье на близких союзников Мори-кай.

Эй, никогда не знаешь.

Я копаюсь в прошлом Фреи, мой лоб морщится, когда взгляд падает на несколько отсканированных документов.

Интересно.

Это отчет о бытовом инциденте, датированный много лет назад, когда Фрея была еще ребенком.

Я наклоняюсь вперед, и моя челюсть сжимается.

Оказывается, ее отец не раз избивал ее мать. Настолько сильно, что домашний персонал, или кто-то в доме, вызвал полицию.

Очевидно, ничего не произошло. Полиция приехала, потому что должна была сделать вид, что действует. Но никаких обвинений так и не было выдвинуто — не с учетом того, что, я уверен, Уильям Линдквист платил местным властям.

Ничего из того, что я читаю, не удивляет. Общеизвестно, что отец Фреи был подлым ублюдком. Но детали рисуют еще более мрачную картину, чем я ожидал. Насилие, контроль — все это здесь, черным по белому.

Затем одна строка привлекает мое внимание: Ссора возникла из-за обвинений в измене.

Не указано, кто кому изменял, но, да ладно. Я знаю, каким человеком был отец Фреи. Могу только предположить, что это он гулял на стороне.

Я достаю флешку из кармана и копирую весь файл об Уильяме Линдквисте, убедившись, что не оставляю цифровых следов своего присутствия. Когда передача завершена, я кладу флешку в карман и выключаю компьютер.

Пора уходить.

Но не раньше, чем я увижу ее.

Бесшумно перемещаюсь по дому, мои шаги едва слышны на полированных полах. Слишком рано для того, чтобы кто-то был на ногах, и несколько охранников внутри не патрулируют личные покои.

Тихо я открываю дверь в ее комнату и проскальзываю внутрь. Тихо, только мягкий звук ее дыхания. Она спит, ее тело свернулось под одеялом, лицо расслаблено в мягком свете рассвета, проникающем через шторы.

Она выглядит мирной, почти невинной. Но я знаю лучше. Фрея не невинна. Она пережила страшные испытания, и это оставило глубокий след в её душе. Я могу это понять, потому что сам прошёл через нечто подобное.

На мгновение я просто смотрю на нее. Затем мои руки сжимаются в кулаки по бокам. Желание прикоснуться к ней непреодолимо. Я мог бы разбудить ее. Сказать ей, почему ушел. Сказать ей правду, которая грызет меня с момента, когда я впервые увидел ее. Но не делаю этого. Я остаюсь неподвижным, мои глаза пьют ее, запоминая, как одеяло движется с каждым вдохом.

Мой взгляд скользит к ее губам, слегка приоткрытым, когда она дышит. Я все еще чувствую ее вкус, мягкость ее рта на моем. Это воспоминание, выжженное в моем мозгу, от которого я не могу избавиться, как бы ни старался.

Мне стоит уйти.

Я не ухожу.

Подхожу ближе к кровати, пока не нависаю над ней, наблюдая, как ее грудь поднимается и опускается под одеялом.

Я не думаю. Не взвешиваю ничего. Я просто делаю.

Протягиваю руку и слегка стягиваю простыню. Фрея почти не шевелится, когда она соскальзывает с ее шеи и опускается на поднимающуюся и опускающуюся грудь.

Черт.

Я почти ожидал увидеть футболку или майку. Но не полупрозрачный, кружевной, бледно-розовый шифон, едва прикрывающий ее грудь и доходящий только до талии.