Императорский отбор. Поцелованная Тьмой

Соня невольно улыбнулась. Да уж, расслабишься тут, когда психологическая атака не прекращается ни на минуту. Кажется, у «невест» скоро выработается стойкая антипатия к коронованным особам. Что тогда делать будут?

– Этот конкурс будет в некотором роде классическим...
– взял слово Артур. Он держался непринуждённо, но имел непроницаемую маску на лице. Соню очень смутило это «в некотором роде», - Вам предстоит сыграть мелодию...

– На любом музыкальном инструменте, - добавил Наследник.
– Но не просто мелодию...

– Выбранная вами музыка, будь то собственного сочинения или уже написанная, должна отразить и передать...
– Артур выдержал паузу, ухмыльнувшись.
– Музыка должна отразить и передать историю вашей жизни.

– Ах...
– прокатилось по залу. Соня сжала челюсти, ощущая тревожное напряжение, которое растёт подобно снежному кому. Ещё немного и её накроет лавиной собственных страхов. Музыка. Как много для сердца в этом слове воспоминаний. Чувств. Переживаний.

– Мы хотим, - снова заговорил Калем, обаятельно улыбнувшись, но синие, глубокие глаза остались безмятежными и опасными, - увидеть насколько наши дорогие избранницы способны передать чувства не словами, а сердцем. Насколько вы способны импровизировать и творить. В хорошем смысле этого слова.

– У вас есть уникальная возможность, - отстранённо вежливо произнёс Артур, - не только проявить себя. Поразить наше воображение. Но и рассказать всему Эладору вашу личную историю.

Соня сглотнула. Подсознание уносило в ту жизнь «до», где она играла на фортепиано. Виртуозно, самозабвенно, полностью отдаваясь во власть чарующей мелодии, подчинялась нотам, темпу и ритму своего сердца.

Соня не была представлена ко двору, но отец так гордился её успехами, её талантами, что не удержался и пригласил дочь на день рождения своего друга. На торжестве, как сейчас помнит Соня, присутствовало чуть ли не всё «высшее общество», не исключено, что и кто-то из принцев был там, а может, даже сам император. Соня плохо помнит, ведь была очарована музыкой. Стоило коснуться бело-чёрных клавиш, как мир реальный переставал существовать. Соня погружалась в мечтательные грёзы, в удивительные и волшебные иные миры.

Так было всегда, возможно будет и сейчас, но снова сесть за инструмент, всё равно, что открыть дверь в прошлое. Может, Соня себе просто льстит и никто не вспомнит её игры, не узнает, но рисковать не хотелось. Прикуп не тот. Да и ради чего? Ради внимания принцев? Сомнительной победы? Она ведь не воспринимает отбор всерьёз, тогда зачем? Ради себя? Нет... Ради себя, тем более нет. Ради себя нужно держаться от фортепиано как можно дальше, чтобы не теребить старые раны.

– ... на подготовку у вас есть неделя. Надеемся, что вы используете это время плодотворно, - закончил Калем и низко поклонился. Артур поблагодарил за внимание и последовал за братом.

– Хочу посмотреть на ваше выступление, - голос его высочества Ричарда вывел из оцепленья. Соня несколько раз моргнула, опасаясь, что на глаза выступили слёзы.

– У меня неотложное дело. Простите, - поклонилась она, вместо реверанса и поспешила покинуть зал.

Музыка...

Соня горько усмехнулась, чуть не запнулась о подол платья, совсем о нём позабыв и чертыхнулась. Хотелось немедленно содрать с себя этот наряд. Это не её. Не она. Она другая - давно не леди. Очертенели эти игры!

Уже восемь часов и времени, чтобы переодеться, совсем не осталось. Соня спешила в музыкальный класс и молилась, чтобы он ещё был там. Чтобы дождался.

Тяжёлая резная дверь тихо скрипнула, впуская в тёмное помещение несколько лучиков света из коридора. Соня выхватила взглядом камин, широкое кресло перед ним, проигнорировала рояль в самом центре помещения и прошла.

Федерик Лютер расслабленно откинулся на спину и не спеша пил красное вино, смакуя каждый глоток.

Соня улыбнулась и присела на банкетку.

– Я знал, что вы поймёте, - мурлыкнул себе под нос министр и мягко улыбнулся. Тёмные глаза же выражали некое сожаление и сочувствие.

– «Музыкальный код», - усмехнулась Соня.
– Ваша любимая игра с отцом. Но как вы меня узнали? Мне необходимо знать, где «залатать дыры» и усилить маскировку.

– Скорее догадался, - скривился министр и сделал ещё глоток, прикрыв глаза.
– Догадался лишь потому, что хорошо был знаком с твой семьёй...

– О, нет! Никаких настоящих имён, - перебила Соня, улыбаясь.
– Даже у стен есть уши. А ещё глаза у камина. Не будет рисковать.

– Предусмотрительная девочка, - согласился Федерик, довольно кивнув.
– Я всегда говорил Лайну, что тебя ждёт великое будущее. Жаль, что он струсил...

Соня поморщилась.

– Так вы догадывались с самого начала?
– она не хотела говорить об отце и его «трусости», а попросту подлости и холодном, циничном расчёте, в который новая Соня Поцелованная Тьмой больше не вписывалась.

– Да, - кивнул он.
– Мне с самого начала вся эта история с благотворительностью и холерой, казалась странной. С твоим уровнем Дара и вдруг холера. И не просто, а которая смогла выжечь силу... Это непросто странно, это почти невероятно. Но ты же знаешь, как Лайн умеет убеждать, - министр натурально скривился, будто вкусил гнилой плод.
– И потом через год в обществе появляется девочка, как две капли похожая на тебя, но уже без магии. Признаться, я тоже сначала поверил, был обманут, как и все. Прости, малышка, но такое уж сходство. Она ведь не только выглядит, как ты тогда, говорит также, помнит своё, то есть твоё, прошлое. Но меня насторожило, что Лайн перестал меня приглашать, вообще кого-либо. А меня так вообще не подпускал близко к дочери, хотя если помнишь, мы часто общались, ты всегда была смышлёной. И прелестно играла.

Соня обмахнулась рукой, ощущая, что её бросает в жар. Федерик любезно протянул ещё один бокал с вином.

– Я сначала искал оправдания поступкам твоего отца и всей этой ситуации, но было ещё кое-что важное...

– Мой дядя, да?
– догадалась Соня.

– Да, малышка. Раян бы никогда тебя не бросил и не забыл. Не имея своих детей, он был привязан к тебе, как безумный, а тут... охладел. Вообще перестал появляться в доме брата. Более того, я узнал, что его лишили регалий, по необъяснимым причинам, это стало для меня шоком. Я стал копаться, выяснять... И узнал, что как раз год назад Раян занимался операцией по поиску сирот, похищенных некромантами. Одну сиротку удалось спасти. Одну единственную, хотя никто не выживал после их чудовищных экспериментов. Более того, он берёт эту девочку под свою опеку, а вскоре, через свои связи восстанавливается в гвардию на несколько рангов ниже в звании. И не один. Так Эладор узнаёт о существовании Сони Райт Поцелованной Тьмой.

Я всё хотел с тобой увидеться, чтобы подтвердить свои догадки, но капитан, будто специально ссылал тебя как можно дальше от Аскарима. Но сегодня, мои сомнения развеялись. Мне захотелось пообщаться и предложить свою помощь.

– Мне как раз она нужна, - польщённо улыбнулась Соня.
– Знаете, я тоже рада с вами пообщаться.

– Я бы хотел, чтобы весь мир узнал о тебе!
– жарко воскликнул министр, хотя вообще не склонен к экспрессии.
– Пусть люди знают, как подло обошёлся Лайн со своей дочерью. Пусть запла...

– Нет-нет, - торопливо перебила Соня.
– Я не хочу, - выдержала прожигающий тёмный взгляд и продолжила.
– Та девочка, что заняла моё место, она ведь ни в чём не виновата и ни о чём не подозревает. Дядя говорил, бедняжке подчистили память. И хотели то же самое проделать со мной, но он не позволил, за что и поплатился. Всем...

– Оо...
– протянул министр.
– Кажется, понимаю... Если историю придать огласки, пострадает ещё одна невинная душа. Но ведь девочка живёт в неведенье и даже не догадывается, что её отец - ей вовсе не отец, что её нагло используют.