Имя души

Стена выглядела очень старой, но ещё достойно сдерживала оборону под вечной осадой времени. Между гладко шлифованными гранитными камнями, сплошной решёткой сидел мох, но мне доставало лишь легкого движения руки, чтобы открыть соединяющий раствор и убедиться: он почти не пострадал.

На равных отрезках стены, по сто метров, стояли круглые башни, которые пустовали и зеленели ото мха на той стороне, которую за день солнце почти не тронет. На одной из них уютно расположилось деревце прямо в центре, опустившее свои корни между зубцами аж к самой земле. Как оно называлось, мне из памяти выудить не удалось, но по цвету коры оно напоминало берёзу.

Тогда как дерево тянулось к земле, в сторону неба по его корням поднималось ярко-зелёное вьющееся растение. Его название тоже как-то не получилось вспомнить, несмотря на аж две памяти — той, что принадлежала Готлоду и той части, которой со мной невольно поделился Дариуль. Растение нисколе не выбивалось из общей картины, напротив придавало пейзажу шарм. Такая постаревшая, заброшенная крепость, построенная от восьмисот до тысячи оборотов назад, и вот очередная попытка природы осадить её. Красота.

То, что я в итоге обнаружил, несколь удивило — чуть дальше, метрах в трёхстах от ворот к стене натурально приставили лестницу, и стояла она там, надо сказать, очень долго, так как уже вросла в землю. С одной стороны даже мох появился.

Встав рядом, я начал прикидывать, как бы получше поступить, дождаться ночи и на экстримально голодный желудок проникать в город, или идти в этот самый момент, чтобы, в перспективе, пораньше дорваться до еды? Разум твердил, что лучше всё-таки первый вариант, но давно пустой желудок с перевесом воевал за второй. Пришлось послушаться, и я, оглянувшись, полез наверх. Там всё равно никого нет — это я проверил с помощью СНДВ.

Пока лез и оперировал знакомыми мне понятиями, я задумался над географией. Вообще, привычных мне сторон света ни в Давурионе, ни на Аздахаре не придумали, но путь звезды по небу всё-таки являлся определяющим. Направление её движения картографы показывали с помощью стрелки, и смотрела та чаще всего влево. Вот только, юг с севером, если бы эти понятия здесь придумали, каждый год менялись бы местами, так как реальный оборот вокруг звезды составлял не триста шестьдесят дней, а вдвое больше. От этого на географическом экваторе, где я находился, дважды в год наступала тёплая пора и дважды же выпадал снег. Ну, выпадал он в Давурионе, но и здесь становилось холоднее. Впрочем, что канохи, что Давурионцы уже привыкли с каждым наступлением весны отмечать начало нового оборота.

Наконец, я оказался наверху и, спрятавшись за одним из высоких зубцов парапета, посмотрел вниз. Мне на глаза сразу попалось здание, к которому я всё это время стремился — довольно высокое каменное, чем-то напоминающее большой собор. Его стены украшали большие окна, серые от пыли, а углы состояли сразу из нескольких тонких колонн, сросшихся вместе. Даже со своим паршивым зрением я мог рассмотреть на крышах большие статуи на каждом из шести углов здания. В самом же центре возвышался шпиль, который заканчивался метрах в тридцати от земли.

Если до темницы я бы искал его, то теперь точно знал, куда мне идти. Более того, именно с той стороны ощущалось давление на разум, которое преследовало меня всё время, пока я в Аздахаре.

В отличие от территории за стеной, улицы города пылали жизнью. По ним ходило много канохов, кто-то носил ящики, кто-то тягал гружённые тележки, а некоторые проходили мимо налегке.

Одежда на всех выглядела поношенной и старой. Прищурившись, я убедился, что хоть одна грубая заплатка, есть на любом более-менее зажиточном канохе, а иные ходят прямо так, в дырках. Странно, что до сюда не доносилось их аромата, так как чистой одежда тоже не выглядела.

Неожиданно, будто почувствовав взгляд, в мою сторону посмотрел один из сидящих на лавках канох. Сердце защемило — моя миссия вновь оказалась под угрозой, однако, сколе бы я ни сидел за зубцом, шум не поднимался. Снова рисковать и выглядывать я не стал, использовал СНДВ. Каноха на лавке не оказалось, и мне стало ещё более жутко. Что он задумал? В смысле, вряд ли он мог, воспоминания Готлода подсказали, что мыслить сложно канохи под влиянием неспособны, хотя могут запоминать какие-то моменты и выполнять несложные работы, такие как шитьё или мытьё. Но с отдалением от города какая-то часть разума освобождается, хотя и остаётся необъяснимая ненависть к соседнему континенту. Возможно, этот просто заинтересовался моей персоной и, пока не чувствует опасности, решил посмотреть на странного разумного поближе.

Словно в подтверждение, со стороны люка в башне, где, очевидно, находился спуск, послышались громкие шаги. Пришлось действовать незамедлительно. Не ожидающий нападения канох чуть приподнял квадратную крышку, и в тот же момент получил пяткой по голове, от чего покачнулся и загремел вниз по винтовой лестнице, расположенной по внутренней стене башни. Вслед за ним, втыкая наушники, вниз помчался и я. За его здоровье не беспокоился, канохи куда крепче людей — немного полежит и оклемается, а мне за это время лучше бы успеть к зданию. Город немаленький, придётся выложиться.

Узкие извилистые улицы, образованные временными постройками, мешали продвижению. Возможно, по крышам я бы успел быстрее, но если сорвусь, кто меня тут собирать будет? Скорее, добьют, как покалеченного скакуна и прикопают где-нибудь за городом.

Народ тоже мешал, и в какой-то момент я таки врезался в одно… одну канаху. От удара я упал, а ей, будто бы ничего. Пока она с удивлённым взглядом разворачивалась, я, стараясь смотреть строго вниз, оттолкнулся ногами и пролетел в проём меж её расставленных ног и побежал дальше.

Зигзагами, ломанными линиями и толчками рук от стен зданий я преодолевал расстояние от ворот до замка, пытаясь больше не врезаться в канохов или хотя бы замедлять движение перед ними. Неожиданно позади раздался звон колокола, и я плюнул на осторожность — уже увереннее толкал не особенно крупных прохожих и даже иногда перескакивал их сверху, как барашков.

Вблизи дворец выглядел ещё более внушительным. Мало того, что большие статуи на крыше, окружающие шпиль, теперь выглядели и вовсе огромными, так с парапета я смог рассмотреть угрожающие шипы, обращённые наружу, круглые небольшие окна, расположенные асимметрично, и даже что-то вроде циферблата с единственной стрелкой прямо над входом. Отрезки времени канохи использовали немного отличные от привычных мне — сутки здесь делились на четыре равные части — утро, день, вечер и ночь. Говорили обычно «в начале утра», «в середине вечера» или «в конце дня», то есть в сутках здесь было двенадцать равных отрезков, а не двадцать четыре, как на Земле.

Если вторая часть моей памяти сохраняла мне верность, это была местная церковь или даже собор, но никаких отличительных символов ни на двери, ни на окнах, ни даже на каменной лестнице не находилось. Об остальном Готлодовы воспоминания почему-то молчали, хотя откуда-то я точно знал, что это здание не может быть центром королевства, несмотря на свой размах и роскошь.

«И чего это всплыло?» — подумалось мне, и я мотнул головой, отгоняя лишние мысли.

Глава 19 Олору