Индульгенция для алхимика

– Клятва принимается!
– и вновь помассировал пальцами внутренние уголки глаз.
– Так слушай же, Мастер. Организовывая побег, Франке смог проникнуть внутрь монастыря клариссинок. В это время в обители гостила Северный Командор Ордена, Великий Магистр Изабелла фон Гогенштауфен... и, несмотря на все принятые меры безопасности, еретику удалось взять ее в заложники... в общем-то, их бегство удалось только благодаря этому. Ммм... впрочем, про то, что там произошло, ты уже знаешь... Так вот, - комтур понизил голос.
– У Командора с собой были четки, которые Йозеф, веселясь, попросил у нее 'на счастье'... а когда Изабелла воспротивилась, забрал, едва не насильно... И все бы ничего, вот только четки... они изготовлены Святым Гилбертом Базельским... те самые... Одни из Двенадцати.

В кабинете воцарилась тишина.

Инквизитор переваривал услышанное. Боже сохрани! Инклюз[79.3]

Святого попал в чужие руки! Да еще какой! Один из Ключей Врат, благодаря которому, можно в одно мгновение переместиться почти в любое место на Лимбусе! Вот только... нужно уметь им пользоваться. И обладать мощным дивинитатумом. Хотя... ведь неизвестно, какую Божью Силу имеет Элиза Шлеймниц? А если...

Фон Мельцер, наблюдая за сменой гримас на физиономии подчиненного, одобрительно усмехнулся.

– Вижу, брат Дедрик, что не зря доверил тебе тайну. Что ж, надеюсь, важность поручения теперь понятна... как и то, каким будет наказание, если, вдруг, не справишься. Да, брат? Лицо комтура неожиданно стало жестким, бесстрастным, голос обрел прежнюю силу и холод.

– Да, Ваше Преосвященство. Все ясно. Каковы мои ближайшие действия?
– каноник чуть напрягся, но вида не показал. Пусть только зацепка сработает! А уж он не подведет...

Магистр взялся за наставления:

– Твоя задача, Дедрик, к нынешнему четвергу быть в Рагенсборге. Именно туда, из Эйзенаха, сегодня выдвинулся обоз барона Граувица. В епископстве, вместе с нашими братьями, любой ценой, ты должен провести экзорцизм и повесить на Шлеймница Духа - подслушку. Контролировать Дух будешь лично. Затем... затем отправишься в Штирию. В Мюреке, баронском городишке, есть наша маленькая община. Свяжешься с ее главой. В саму крепость, Граубург, не лезь, достаточно того, что устроишься в какой ни будь деревушке неподалеку. Возможно, таковая имеется подле замка. И будешь следить за алхимиком. За каждым его шагом. Не попадаясь на глаза. Будь особенно внимательным ко всем приезжим, а так же, когда твой подопечный покидает замок. Дальше - действуй по обстоятельствам. Но если упустишь Франке... Врата Ада покажутся тебе райским уголком.

***

Дорога бесконечной серой лентой тянулась под копытами лошадей. Солнце нагрело тент фургона, колеса скрипели, внутри царила духота, жужжали вездесущие мухи, навевая дрему и скуку. Даже окружающие пейзажи не отвлекали: Тюрингинский лес исчез из виду еще позавчера и сейчас обоз проезжал унылые серые предгорья Регенсборгского епископства.

За спиной остались три дня пути, и, вечерние остановки: Шмалькальден, Плауен, Зульцбах... города словно нить нанизывались на спицу протекающего сквозь них времени странствия, оставаясь в памяти жесткими тюфяками странноприимных домов. Ничего интересного не происходило. Не назовешь же событием потерю подковы с задней ноги Рыжика, или несварение желудка, приключившееся с Адольфиусом? Но даже из неспешного продвижения в повозке, друзья смогли извлечь некоторую пользу.

Пожалуй, следует начать с того, что после мессы на Пентекост, Гуго Майер официально представил молодого алхимика с прилагающимся фамулусом и лемуром семье барона и челядинцам как новых учеников Готтлиба фон Ветинса и мерценариусов. Дочь, сын и старик - тесть Граувица восприняли это известие равнодушно, а дворня, справедливо опасающаяся урезания и так небольшого дорожного пайка - настороженно. Повар Ханс, у которого существовала дежурная отговорка "у меня всего две руки", заверил своих подопечных, что ничего такого не произойдет. Еще бы! Ведь вчера вечером он имел долгий и серьезный разговор с Пронырой, сулившем по приезду в крепость золотые горы за обеспечение троицы вкусной и здоровой пищей (о Рыжике, с фуражиром пришлось договариваться отдельно). Слуги поверили и, заставили Николаса проставить выпивку "за знакомство".

К счастью для Проша, в честь праздника раскошелился и барон, разрешив управляющему купить на ужин четыре галлона вина, так что на долю растрепы - очкарика пришлась только половина непредвиденного расхода. Адольфиус, как всегда, неравнодушный к бесплатному алкоголю, оказался на высоте: принял участие в двух драках, выпил три кварты вина и добыл трофей - кусок хвоста, с боем отнятый у не вовремя выползшей из норы крысы. Такие сомнительные, с точки зрения морали, поступки, не хуже отсутствующей молоденькой подруги согревали простую и незатейливую душу гомункулуса.

В результате, баронские слуги приняли троицу в свою компанию. А вот с отцом Паулем оказалось сложнее. Милитарий устроил Шлеймницу натуральный допрос, выясняя, что произошло на площади. Но Густав сослался на давнюю травму, приплел свой шрам, объяснив, что монастырский отец - инфирмариус, его ранее пользовавший, предупреждал о головокружениях и возможных мигренях. Словом, кое-как выкрутился. Если у фон Хаймера и осталась тень подозрения но, тут субминистратум ничего поделать не мог.

Алхимик и сам толком не понял, что с ним случилось. Даже Проныре не рассказал, хоть и очень хотелось, особенно после четвертой винной кружки. И уж тем более, не стал спрашивать у патера, что такое "торн", справедливо рассудив, что рано или поздно все равно узнает. В конце концов, выудив у студиозуса подробности о семье и аббатской жизни, капеллан от него отстал, предупредив, что в походе субдьякон должен помогать священнику в проведении сексты и обедни. Как раз этой необременительной обязанности, Густав оказался только рад.

Кроме того, что нашлось занятие для души, приятели не забыли и про тело. Проныра где-то откопал кусок старого пергамента, выдал Шлеймницу свинцовое стило, после чего принудил составлять детальную карту сеньории, мотивируя тем, что план понадобится для поиска руд и прочих ископаемых полезностей. С помощью Эммерика и милитария нанесли приблизительные контуры, разбили на четыре квадрата, затем, попеременно консультируясь со слугами барона, начали рисовать холмы, горы, ручейки и дороги, не забывая о их названиях. В общем, получилось грубо и неточно, зато подробно, чем Николас и гордился.

Внезапно повозка остановилась, заставив алхимика ткнуться носом в спину сидевшего впереди кучера.

– Хвост козлячий, - беззлобно выругался чуть придремавший субдьяк.
– Что там, Эммерик?

– Да мхор его знает, - возница отпустил натянутые поводья.
– Шуст впереди остановился, а мы следом... поди младшему Граувицу в кусты приспичило, не иначе. Зачем только неспелую киршу в рот тянул, неслух?

Позади недовольно заворочались кемарившие на мешках с тканью Ханс, Проныра и Адольфиус.