Инклюз

Он вернулся на свое место и хотел уже садиться, как вдруг заметил, что Ларри встал со стула и как-то странно уставился на него. Двое мужчин некоторое время стояли на небольшом расстоянии друг напротив друга в полной тишине.

В подвале долго тянулась последняя нота скрипки, пока не стихла – граммофонная пластинка закончилась. Теперь нервы всех присутствующих натягивались как струна, которая вот-вот должна была лопнуть. Откуда-то снизу слышалось, как при полном обороте пластинки соскакивает игла граммофона.

Куклы-марионетки двигались все медленнее.

– Лучше бы ты говорил про политику или религию, Брайан, – медленно проговорил Ларри, не спуская глаз с обидчика.

Брайан только сейчас понял, что не понравилось сопернику.

– Ларри, дорогой. Это была шутка, – искренне, как можно нежнее, ответил Брайан. Последнее слово заглушил звонок в дверь.

Никто не обратил на это внимания, отвлекалась только Джоанна, бегло посмотрев в сторону прихожей и потом снова на мужчин. Все вопросительно смотрели на Ларри. Лицо его напряглось, словно в отяжелевших веках осел весь его гнев. Он выдерживал паузу.

– Не надо делать из меня нерадивого дубину, – заговорил Ларри. – Я хорошо понимаю шутки, но не ту грязь, которая только что вылилась у тебя.

– Послушай, Ларри, – твердым голосом сказал Брайан, – я вовсе не ожидал такой реакции и сразу же приношу искренние извинения за сказанное.

Мужчины к этому моменту словно испепеляли друг друга взглядами, при этом как-то одинаково прищурившись. В такие острые моменты в людях часто просыпается что-то хищное. Конечно, иногда такие конфликты порождают и трусость, но не в этом случае. Здесь встретились двое клыкастых по темпераменту людей. Наэлектризованное пересечение их взглядов создавало ощущение замедления времени. Эмма инстинктивно в испуге подвинулась к своей дочери и словно оторопела от этой ссоры. Джоанна вернула на стол бокал вина и внимательно смотрела как двое теряли осознание происходящего вокруг. Ларри заметно покраснел. Его дочь давно уже прекратила возиться с тортом и испуганно наблюдала за сценой с папиным участием.

– Папа, не злись, – с дрожью в голосе сказала она.

– Ларри, не стоит так реагировать. Ты переходишь на грубость, – сказала Эмма, приобнимая испуганную дочь.

Ларри не взглянул ни на супругу, ни на дочь. Теперь он наклонился немного вперед и твердо оперся кулаками о стол.

– Значит грубость, которую только что бросили мне, никто не заметил, а мое возмущение вызывает у всех негодование, – неторопливо и сердито, на одной ноте заговорил Ларри. – Значит, моя жена подыграла шутке, в которой высмеивают ее мужа, и ей весело?

Каждое прозвучавшее слово отозвалось в сердце Джоанны какой-то колючей тоской.

– Сейчас же прекратите спор, – волевым голосом приказала она.

Голос хозяйки лишь затормозил конфликт. Брайан чувствовал, что общая тревога вызвана поведением Ларри, он хотел мирно разрешить ситуацию и сохранить уважение дорогих ему людей. Стоящий перед ним человек раскраснелся и, как в тумане, видел лишь главную мишень – его, друга Джоанны и ее дочери. Брайан в первую очередь хотел сдержать нахлынувшую злость соперника и не дать развиться конфликту. Он обогнул стол, не боясь гнева Ларри, близко к нему подошел и заговорил совершенно спокойным голосом:

– Ларри, послушай, прекрати ты раздувать эту чепуху. В конце концов мы тут в гостях и не стоит портить хозяйке ее праздник. Давай забудем обо всем. Не горячись и садись обратно, а не то мне придется силой вернуть тебя за стол.

– Ты решил указывать мне мое место? – почти криком ответил Ларри.

– Папа, пожалуйста не кричи, – заплакала бледная от страха девочка. Она совершенно не понимала, что происходит, но интуиция подсказывала ей, что творится нечто ужасное.

Кто-то второй раз позвонил во входную дверь, но на протяжный звук снова никто не отреагировал. Еще десять минут назад благодушно настроенные друг к другу люди так легко беседовали на нейтральные темы. Теперь после всплеска ненависти они оба стояли с бледными лицами. Несмотря на то, что они были почти одинакового роста и телосложения, Брайан мог похвастаться многолетней выучкой и накачанными мускулами. К тому же, всем было понятно, что военный должен быть морально устойчивее к таким конфликтам.

Даже куклы-марионетки в эту напряженную минуту застыли.

Вдруг Ларри сделал решительный шаг и выкинул вперед сжатую в кулак руку, но Брайан ловко отклонился в сторону в то же время легко подтолкнув Ларри к столу. Потеряв равновесие и пытаясь за что-то схватится, Ларри потянул на себя край скатерти. Бокалы опрокинулись, еще до падения на пол окрасив белую ткань в темно-голубой. Некоторые из них столкнулись друг с другом, и брызги тонкого стекла хаотично осыпали скатерть. Дорогое Джоанне и ее дочери вино, тарелки и столовые приборы полетели на пол. Но страшнее всего, как неуправляемый скоростной поезд, несся тяжелый голубой торт. Он упал плашмя, и это падение было негромким, но очень эффектным. Крем разлетелся в самые отдаленные уголки комнаты, некоторые холодные брызги долетели до ног Джоанны.

В считанные секунды шум стих. Из одного из лежащих на боку уцелевших бокалов тихо выливались остатки вина. Годами выдержанная голубая жидкость растекалась по щелям в паркетном полу. Джоанне вдруг подумалось, что крысы теперь еще смелее будут ходить по дому, чуя запах сладостей и фруктов. Весь праздничный вечер вдруг развалился, растекаясь голубым пятном из-под столовой скатерти.

Ларри удалось устоять на ногах, но для этого пришлось сделать несколько неуклюжих шагов, чтобы удержать равновесие. Положение нападающего было идиотским, он это чувствовал. И поэтому злился еще сильнее.

Раздраженная Эмма резким движением подняла дочь со стула и отнесла ее в сторону, туда, где располагалось фортепиано.

– Папочка... – вырвалось у маленькой девочки. Она не желала видеть происходящего и лишь уткнулась лицом в мамино плечо.

– Уведи ее, – прошипел сквозь зубы Ларри.

Он стоял посреди гостиной и с ненавистью рассматривал противника. Несмотря на то, что Брайан не оказал почти никакого физического воздействия на нападающего, рубашка Ларри частично вылезла из-за пояса, а верхняя пуговица куда-то отлетела. Воротник теперь висел ассиметрично.

Маленькая девочка вдруг разрыдалась нервным и громким плачем. Джоанна, все еще молча наблюдая за происходящим, вдруг поняла, что не помнит имени внучки. Возможно, никогда даже его не знала. Это отдалось странной горечью в ее груди.

– Сейчас же прекратите оба! – возмущенно крикнула Эмма, прижимая плачущую дочь к себе. – Вы забыли, зачем сюда пришли и кто в доме хозяин! Мама, пожалуйста, скажи им что-нибудь.

Джоанна довольно размеренными шагами, не спеша, прошла через всю гостиную, затем вверх по лестнице. Ее не волновал третий звонок во входную дверь.

28. Конфликт

___

Тот не поймет, кто не любим,

Тоску разлуки с девой милой,

Когда лобзание мы длим,

Прощаясь с той, кем сердце жило.

Джордж Гордон Байрон

___

Стремительно темнело. На улице перед домом горел яркий фонарь. Из занавешенного окна на дневник падала прорвавшаяся между штор узкая полоска света. Оскар все так же сидел на полу между кукольным домиком и окном. Он держал раскрытый дневник близко перед собой, стараясь повернуть его к тусклому свету из окна. Любопытство не давало ему покоя, и, невзирая на скудное освещение, он перечитывал одну за другой страницы из жизни девушки. Как они ездили по национальным паркам, какие традиции были в семье на каждый праздник. Он узнавал все новые и новые подробности из жизни Джоанны. Комната совсем провалилась во мрак, оставляя лишь отблеск желто-оранжевого оттенка на блестящих поверхностях.