Ищущий, который нашел

– Вартран, мы выше, чем эти люди. Мы ближе к вечности и у нас больше прав. Они убивают наш мир, мы - возрождаем. Они пытались спасти жизнь, но сделали хуже. Они - наша пища, - вдруг шепотом добавила она, голодным взглядом пронзая Лаурона. Вартран остановил ее речь жестом.

– Мы заключали мир с людьми, Джут. Пока у нас не было силы, мы могли умереть, и если бы не люди, умерли бы. Я не знаю, что там такого страшного, Азот. Покажи нам, иначе я сочту тебя предателем.

Азот поморщилась. А потом события начали развиваться стремительно быстро. Она подошла к Лаурону, вывела его в центр ледяной поляны и поцеловала. Холодные губы коснулись приоткрытых губ Лаурона, я успел увидеть, как расширились его зрачки, он дернулся, но сильные руки Азот впились ему в плечи. Я ощутил ужас Лаурона, дернулся ему на помощь, но Силна крепко вцепилась в мою шубу. Я еще не знал, что именно сейчас произойдет, но мне было страшно. Ледяной мир замер, я чувствовал боль Лаурона и подкрадывающуюся пустоту. Хогг, я убил Лаурона, я согласился помочь убийце, я... Что же это такое?! Я сжал Силну в объятиях так крепко, что она вскрикнула. Живая, теплая, я слышал, как бьется ее сердце под шубой. Нет, они не отнимут ее у меня, не посмеют заморозить эту жизнь!

А тем временем в небе над Лауроном и Азот возникала картина. В черном пространстве появлялись какие-то всполохи, которые я принял за северное сияние, но это не было им. Все семь цветов ауры переливались то ярче, то совсем тускло, сливались и перемешивались. На миг я забыл о страхе, любуясь переливами цветов. Яшинто следили за картинами в небе завороженными глазами, как вдруг на фоне этой радуги цветов возникло черное завихрение. По рядам яшинто разнесся испуганный шепот. Это завихрение было чернее черного неба, это была воронка абсолютной пустоты. Черная мерзость увеличивалась в размерах, пробуравливаясь через всполохи цвета. Вскоре она приобрела жуткие очертания, я мог разглядеть некое подобие пасти, и это подобие заглатывало свет, превращая его в ничто. Я смотрел на это и не мог пошевелиться, не смел оторвать взгляд, по-прежнему крепко сжимая Силну. Эта дрянь была страшнее всего, что я видел. Я слышал завывания и стоны, я видел в ней всю грязь человечества, все пороки, всю мерзость. Это было творение всего рода людского, вся та чернота, которую я пытался запереть на замок, спрятать и сделать вид, что ее не было. Но нет, она была, она была здесь, и я видел ее тень, и готов был заскулить, как щенок, при виде одной лишь тени. Пиявка росла и росла, закрывая собой небо. Вартран что-то кричал, но никто его не слышал. Белые скалы окрасились в черный, всполохи ауры Лаурона отчаянно плясали, отражаясь на льду. Вдруг Пиявка издала голодный воющий звук и ринулась вниз. Она была здесь. На меня дохнуло смрадом и ужасом, а крылатая тень неслась вниз, задевая своим мерзким существом яшинто. Я толкнул Силну на лед, закрывая собой, а когда решился поднять голову, на меня смотрели голодные глаза Джут. Она не сдерживала свои желания, теперь она была слугой Хогга. Глаза смотрели на меня страстно и жадно, и мне вспомнились искаженные отвратительным возбуждением лица крестьян в той деревне. Джут отбросила меня в сторону и подняла двумя прозрачными руками лицо Силны. Девушка не пыталась сопротивляться, она дрожала от ужаса, с мольбой глядя в синие бездны. Джут вонзилась взглядом в душу Силны, заставив ту застонать от боли. Я рванулся вперед, ударом сшибая Джут на лед. Она ударила меня, и боль отозвалась в ноге, но я отчаянно дрался. Сзади меня сшиб какой-то яшинто, ударив по шее. Я покатился по льду, успев заметить тень на небе, застилающую звезды. Прекрасный ледяной мир стонал от боли, моля о пощаде, а тьма окутывала все, лишая возможности дышать. На меня навалилось твердое тело яшинто, я видел, как синие воронки глаз приближаются к моему лицу, но пытался сопротивляться.

– Виктор! Останови это! Виктор!
– услышал я отчаянный вопль, принадлежащий Азот. Я не мог разглядеть, что происходит вокруг, за нависшим надо мной яшинто я не видел ничего. Сквозь плотную пелену боли и страха доносился этот вопль. Останови... Но как?! Неужели я смогу...

Я без страха посмотрел на почерневшее небо. Сосредоточился, попытался установить контакт с черной тенью, ставшей отвратительно огромной. И я толчком рванул ее, пытаясь схватить и вытянуть отсюда. Пиявка испуганно взвыла, и меня охватила волна черноты и боли, скручивая все тело. Но я не сдавался. Я не чувствовал тела, не ощущал тяжести яшинто на себе, я весь был там, вверху, где вечное сияние холодного неба стонало под смрадными крыльями пиявки. Я чувствовал пульсацию этого мира, улавливал его ауру, мощную и свободную. Давай же, ты ведь сильнее меня... Меня начало засасывать в черную воронку, я почувствовал, что теряю сознание. Боль била меня, и я кричал, но сделать ничего не мог. По щекам текли слезы, замерзая на ресницах, а я только молил, чтобы мир не сдавался. Я молил эти белоснежные скалы, молил высокие звезды и душу этого мира, которая была намного сильнее меня и выше... Ну же, чуть-чуть, эта дрянь - всего лишь тень! Она чужда вам, она нелепа здесь, в этой цитадели льда... Пиявка взвыла так, что голова раскололась на части, а скалы задрожали, отвечая эхом. А потом рассыпалась на разноцветные осколки, и наступила тишина.

Когда я открыл глаза, все было по-прежнему: тихо и гнетуще. Я попытался встать, но не смог, чувствовалась слабость и тошнота. Зажившая нога нестерпимо ныла, а голова раскалывалась. Я попытался оглядеться, но тело плохо слушалось, и это простое движение стоило мне огромного труда. Я разозлился бы из-за собственного бессилия, но, как это ни парадоксально, у меня даже на это не было сил. Я был пуст, как выжатый лимон, как выпитый до дна бокал.

– Вы живой?!
– раздалось над самым ухом. Рыжие волосы растрепались, шапка куда-то улетела, а глаза горели на бледном испуганном лице. Далее последовала пробуждающая оплеуха, и мне пришлось издать стон, чтобы не испытать это прекрасное чувство еще раз. Я не чувствовал ни холода, ни страха, только боль как-то напоминала, что я все еще жив.

– Как вы это сделали?! Вы нас всех спасли, вы же понимаете?
– кричала Силна, заглядывая мне в лицо. Я помотал головой, чувствуя, что сил отвечать нет. Это было до слез обидно - оставаться немощным и бессильным. Мне хотелось встать, осмотреться, скоординировать действия, продумать план, спасти кого-нибудь. Быть героем, в конце концов. А не лежать тряпичной куклой посреди ледяных просторов. Да и красоты Пятого Княжества я больше не видел. То, что я испытал недавно, было слишком страшно, еще страшнее, чем кровавое месиво в деревне. Мне было стыдно. Да, именно стыдно! За людей, за то, что мы позволили этой грязи жить и расти в нас. За то, что не смогли ее остановить. Хогг подери, я так хочу узнать, что задумала Азот, свидетелем чего я только что стал!

– Пейте, - потребовала Силна, прижимая к моим замерзшим губам твердую склянку. Я скользнул языком по граненому стеклу, чувствуя, что сил сделать глоток не хватит. Силна, похоже, поняла это, потому что насильно разжала мне зубы и влила какую-то дрянь. Я закашлялся, но жидкость продолжала заливаться в глотку, проникая туда против моей воли. Я поперхнулся и согнулся пополам, пытаясь выплюнуть ее, но микстура уже попала в пищевод. И тут я с удивлением почувствовал тепло в теле. И осознал важный факт - я сидел. Силна сидела на снегу рядом со мной, ежась от холода. Я наконец-то смог оглядеться: зрелище было плачевное. Многие яшинто просто лежали на льду, вжавшись в ледяной пол, не подавая признаков жизни. Ни Азот, ни Лаурона я разглядеть не мог. Но что-то изменилось в самом пейзаже... Откуда-то шел свет. Не лунный и не звездный, а странный, всполохами. Силна ткнула меня локтем в бок, показывая вверх. Я поднял голову и восторженно замер: на черном небе играли всполохи всех цветов радуги, переливаясь и словно танцуя. Это напоминало то зрелище, которое предстало нашим глазам, когда Азот что-то делала с аурой Лаурона. Но краски играли ярко и уверенно, полыхали кромкой, а потом переливались в другой цвет. То медленно, то быстро, нежно и ярко... Я вспомнил все свои ассоциации с безумными художниками и окончательно убедился, что Создатель, кем бы он ни был - потрясающий художник. Ведь ауры рисуются по тому же принципу: цвета одни, но в разных пропорциях оттенки смешиваются, играют, загораются, и получается великое чудо - новая жизнь.

– Это и есть д'Афатонито?

– только и смог выдавить я, понимая, что сейчас мой вопрос крайне неуместен. Силна посмотрела на меня, как на умалишенного и спокойно сообщила:

– Я не знаю, о чем вы, но яшинто собираются собрать сейчас совет. И, если я не ошиблась, казнить кого-то. В общем, я бы посоветовала бежать отсюда, - закончила она, обеспокоено оглядываясь назад. Яшинто и вправду собирались толпой. Тела убрали со льда, и вскоре гладкая поверхность сияла, как и прежде, а яшинто выстроились большим, хотя и поредевшим полукругом. Куда они дели умерших, я не мог разглядеть. Я пытался высмотреть своих знакомых, но увидел только высокую, скрытую плащом фигуру Вартрана. Он направлялся к нам с Силной. Силна инстинктивно съежилась, отползая в тень. Стояла тишина, я слышал шаги Вартрана, слышал, как бьется сердце Силны. И удивлялся, что я все это слышу и чувствую. Ведь по-хорошему я должен был умереть, если вспомнить прогнозы Азот. Кстати, об Азот...

– Я не знаю, как ты сделал это, но спасибо. Ты приглашаешься в наш круг на Совет, - голос Вартрана был надтреснутый и свистящий, из-за чего приходилось замолкать, чтобы услышать его. Но слова были значимыми, поэтому стояла тишина. Я вежливо склонил голову, ибо это приглашение и правда было для меня огромной честью. Вот только вряд ли этот совет приведет к чему-либо хорошему. Впрочем, выбора у меня не было. С помощью Силны я поднялся и пошел за Вартраном. Яшинто выстроились плотным полукругом, стоя по краям ледяной площади, и когда я вошел в их ряды, ощутил холод по коже от их присутствия. Колючие ледяные взгляды настороженно впивались в меня, но не посягали на мою жизнь, и это успокаивало. Я скосил глаза на стоящую рядом Силну. Девушке было страшно, но она держалась, закусив губу и крепко сжимая руки. Я поймал ее испуганный взгляд и ободряюще улыбнулся. Силна улыбнулась в ответ, но улыбка вышла жалкой и натянутой - девушке было явно не по себе от близости холодных тел и пожирающих глаз. Холодная красота становилась острой и обжигающе ледяной...

Вартран начал речь на незнакомом мне языке. Яшинто опустились на колени, склоняя головы и слушая в абсолютной тишине надтреснутый голос. Я тоже опустился на колени и нащупал руку Силны. Крепко сжал замерзшую дрожащую ладонь и поймал благодарный взгляд. Яшинто ничего не заметили - они были поглощены этим голосом, обволакивающим и вечным, как льды. Когда колени уже начали болеть, а голова кружиться, Вартран вдруг перешел на центральный язык, жестом велев нам встать с колен.

– Азот была верной хранительницей айсбергов, дочерью ледяного ветра. Мы любили ее и верили в нее, несмотря на странные идеи, которые она проповедовала. Но она слишком долго жила среди людей. Да, она всегда ненавидела людей, но все же напиталась их злом. Она впустила грязь в свою чистую ауру, она принесла зло в наш мир. Не мне решать, как поступить с ней. Сначала нужно упокоить павших, - чуть дрогнувшим голосом закончил Вартран, почему-то поймав мой взгляд и ответив мне каким-то странным выражением глаз. Яшинто отступили на пару шагов, окончательно освобождая пространство в центре. Мы с Силной отступили вместе с ними, я по-прежнему крепко сжимал ее руку. Несколько яшинто процессией двинулись в центр, появившись непонятно откуда. Они несли какое-то полотно, на котором, судя по всему, лежали тела погибших яшинто. Я не смог рассмотреть ничего, в давке оттиснутый назад, но яшинто тут же вернули строй, жадно глядя в центр. Шестеро несущих полотно опустили его на лед, и я увидел лежащих Джут и Дорана, а с ними еще нескольких. Надо же, я-то думал, что жертв будет больше. Странно, но я не видел ни Лаурона, ни Лефрема. Так что можно было сделать вывод, что либо они живы, либо их просто не сочли достойными покоиться вместе с яшинто. Увы, но второй вариант казался наиболее достоверным. Я пока еще плохо соображал, все плыло перед глазами, и только едкая микстура Силны поддерживала мое существование, поэтому я не воспринимал всю ситуацию достаточно остро. Когда я осознаю, что происходит, то отреагирую по-другому. А сейчас я просто плыл по течению, пытаясь хоть как-то осмыслить происходящее.

В полной тишине все смотрели на тела яшинто, холодные и мертвенные, как ледяные скульптуры. Я на миг залюбовался Джут с ее тонкими хищными чертами лица, но тут же отвел взгляд - вспомнилось, как она пыталась выпить жизнь из Силны. Силна, видимо, тоже это вспомнила, потому что я почувствовал, как она сильнее сжала мою руку. Я ответил ей крепким рукопожатием, пытаясь подбодрить.

Вартран подошел к огромному полотну, и все яшинто замерли, ожидая чего-то. Как я понял, яшинто живут долго и умирают редко. И этот ритуал был торжественным и прекрасным. Хотя я не понимал, что прекрасного в смерти, тем более в такой жалкой и омерзительной, но я тоже заворожено следил за тем, как Вартран ходит вокруг полотна, произнося что-то на северном языке. Вокруг полотна закручивались столбы снега, скрывая от глаз тела мертвых яшинто. Вартран отошел, открывая нам все зрелище. Ледяные снежинки облепляли обнаженные тела яшинто, покрывая их твердой броней, как некогда, при жизни, их покрывали д'амондобито. Кружась, светящиеся ледяные звездочки оседали на лица, скрывая от нас их тела. А потом подул холодный ветер. Такой ледяной, что я поежился, чувствуя, как под шубу проникает обжигающий воздух. А лица и тела яшинто покрывались льдом, как мрамором, и вскоре на полотне лежали точеные статуи, словно вышедшие из-под рук дивных мастеров. Вартран замолчал, прервав монотонную речь на незнакомом мне языке, и все яшинто склонили головы, и начали петь. Это была странная песнь: одновременно леденящая кровь и прекрасная. Свистящие резкие ноты сливались в монотонный гул, как ноты снежной метели. А потом те шестеро яшинто, что вынесли полотно, подняли ледяные статуи на руки и отнесли к колоннам. Теперь это были не тела - это были памятники. Статуи стояли вдоль колонн, а вокруг выл ветер и наносил снег на словно вырезанные из мрамора фигуры. И я невольно вздрогнул - мне вдруг стало понятно, из чего сделаны колонны. Меня передернуло - как-то это было жутко и противоестественно. Но все же прекрасно. Да, у этого народа странное отношение к смерти, но это их право и их традиции... Прав был Лаурон... Хогг, где Лаурон?! А тем временем церемония похорон завершилась, и Вартран обратился к своим подданным:

– Зло, принесенное извне, убило наших детей. Я бы обвинил в этом людей, но я не настолько глуп. Люди - лишь жертвы. Вина целиком и полностью лежит на Азот. И пришло время судить.

Шестеро яшинто, успевшие скрыться, вновь возникли посреди зеркального пространства. Они двигались на удивление слаженно и отточено, как дворцовый караул, но ими руководило нечто большее, нежели просто годы тренировки и обещание большого заработка. Этот ледяной мир представлял собой единый организм: душа этого места и души этих яшинто удивительным образом переплетались между собой, вплетаясь в огранку из айсбергов и ветров. И, несмотря на опасную ситуацию и свое весьма странное состояние, я не мог не любоваться всем этим. Но когда яшинто раздвинулись, и передо мной предстала обнаженная Азот, руки который были связаны, а рядом с ней - дрожащий Лаурон, непонятно как выживший, сердце ощутимо екнуло. Бледное лицо брата светилось мертвенным светом в отсветах северного сияния, и я испытал сильнейшую жалость. Все начиналось как забавная шутка, но в глубине души я хотел, чтобы они и правда поженились с моей суровой подругой, как бы нелепо это ни звучало. А теперь они оба стоят перед судом, а я даже не знаю, что произошло. Не знаю, во что втравила меня Азот и для чего. И почему я, Хогг побери, жив?! Почему жив Лаурон?!