Искаженное соглашение

Испустив долгий вздох, я продолжала смотреть на пляшущие оранжевые языки пламени. Я просто хотела отключить свой мозг на некоторое время. У меня не осталось сил.

— Пенни за твои мысли? – позже спросил Ашер, внося охапку дров.

Я просто пожала плечами. Чем меньше я говорила, тем меньше лгала.

Он бросил дрова в корзину и присел передо мной, окидывая долгим изучающим взглядом. Затем полез в карман и вытащил оттуда сложный узел, выполненный из трех веревок.

— Знаешь его? – поинтересовался он.

Я покачала головой. Он повертел его в руках, проводя мозолистым большим пальцем по шелковистому материалу. — Протяни руку, и я покажу тебе, как его завязать, – предложил он.

Может быть, это было эмоциональное выгорание или просто тот факт, что я полностью потеряла бдительность рядом с ним, но я не раздумывала дважды.

Я протянула руку, а он перекинул один конец веревки через мое запястье и туго затянул.

Я уставилась на него.

— И что теперь?

Ашер усмехнулся, но под его ухмылкой скрывалось что-то серьезное. Он потянул меня вверх за запястье, и я вскрикнула, скорее от удивления, чем от боли, вызванной резким движением. Затем безжалостно завел мою связанную руку за спину и привязал ее к другой руке. Мои попытки отбиться от него были смехотворны. Ашер был слишком сильным и напористым. Я плюхнулась обратно на диван, когда он отпустил меня, а мои руки оказались связанными на пояснице.

— Какого черта? Развяжи меня.

Он присел на кофейный столик и покачал головой.

— Твои требования здесь неуместны, Ваше Величество.

— Что ты делаешь? Все дело в каком-то сексуальном фетише, да?

Честно говоря, в данный момент я, вероятно, могла бы с этим смириться.

Он покачал головой.

— Все дело в лживой нахалке.

Мое сердце упало. Он как-то узнал.

Ашер тихо хмыкнул.

— Я давал тебе шанс рассказать мне, но ты решила не делать этого.

— Ашер... – начала я.

Он встал и потянулся за чем-то в карман. Еще одна веревка. Я попыталась встать и убежать от него, но это было нелегко со связанными руками. Он положил свою стальную ногу поверх моей и связал мои лодыжки вместе.

— Итак… Что тебе сказал Алан?

— Откуда ты знаешь, куда я ходила?

Он ухмыльнулся.

— Я знаю все, что ты делаешь. Неужели ты думала, что я просто позволяю тебе разгуливать без присмотра?

Щемящее чувство наполнило мою грудь. Он знал, что я солгала, и не было никакого способа выкрутиться из этого.

— Значит, ты преследуешь меня? Очень зрело.

— Что он тебе сказал, Уинтер?

— Почему бы тебе просто не спросить его?

— Он очень удобно уехал из города. Ты должна сказать мне.

Я облизала губы. Вот и все. У меня не было выбора.

— Проверь мою сумку… у двери.

Он встал и поднял ее. Это была та самая, с которой я ходила вчера. Он немного покопался в ней, а затем вытащил фотографию, и все его тело застыло, когда он уставился на нее.

Во рту так пересохло, что я с трудом смогла сглотнуть.

— Ашер… – начала я.

Он смотрел на меня долгим, обжигающим взглядом, и мое сердце вырвалось из оков. Я могла видеть весь его страх и надежду. Предательство, которое он всегда чувствовал из-за того, что его отвергли еще до рождения. Все это всплыло на поверхность.

— Эш! Развяжи меня, – взмолилась я. — Прости, что не сказала тебе сразу. Я принесла папку сюда, чтобы рассказать тебе.

Он выглядел подавленным. Пугающе непохожим на себя. Он был в шоке. Желание обнять его было таким сильным, что я изо всех сил боролась с веревками, стягивающими мои запястья. Ашер разваливался на части и был совсем один. Он сделал шаг вперед, в его темных глазах плескалось море бурных эмоций, затем развернулся и вышел за дверь.

Она захлопнулась за ним, звук поворачиваемого в замке ключа прозвучал неестественно громко в тишине хижины.

— Ашер! – закричала я, но ответа не последовало.

Снаружи послышался звук заводящегося мотоцикла, который затем с ревом умчался прочь, быстро затихая вдали.

Прошло четыре гребаных часа, прежде чем появились Беккет и Ева. Я лежала на диване, рядом весело потрескивал огонь, дверь была заперта, а вокруг на многие мили не было никого, кто мог бы услышать мои крики. Если бы я не была в такой панике, то могла бы отлично выспаться. Вместо этого все, о чем я могла думать, был Ашер, мчащийся по шоссе к своему отцу в полном одиночестве. Хотел он этого или нет, но мне нужно было быть рядом с ним.

Когда дверь открылась, я заставила себя сесть.

— Там есть кто-то? – позвала я.

Ева просунула голову в дверь.

— Уинтер! Ты здесь. Я не видела мотоцикл Эша снаружи.

— Это потому, что его здесь нет. Можешь развязать меня? – быстро спросила я.

Беккет фыркнул.

— И у Ашера хватает наглости говорить, чтобы мы не целовались у него на глазах, в то время как он оставляет свою девушку связанной в хижине.

— Я даже не хочу спрашивать, в какую игру вы двое играли, – пробормотала Ева, поддевая острым ножом веревки на моих запястьях и лодыжках.

Я вскочила на ноги, как только освободилась.

— Мне нужно вернуться в город. Можешь меня подвезти? – спросила я Беккета.

Он перевел взгляд с Евы на меня.

— Конечно, но к чему такая спешка? Разве Ашер не вернется?

Я покачала головой.

— Нет, не знаю. Я так не думаю.

Беккет решил не расспрашивать меня дальше. Должно быть, я выглядела такой же встревоженной, какой себя чувствовала. Вместо этого молча повел меня к своему пикапу. Он быстро выгрузил сумки с едой, чтобы Ева могла устроиться, а затем повез нас обратно в город. Я не думала о том, чтобы сообщить Еве новости об отце прямо сейчас. Его поиском занимался Ашер. Он сам решит, когда рассказать сестре и маме. Мне же просто нужно было найти его.

— Что между вами двумя происходит? – спросил Беккет.

Я прикусила губу.

— Ничего. Что-то… я не знаю что. Он сейчас расстроен, и это все, что я знаю наверняка.

— Ты беспокоишься о нем?

Я повернулась к Беккету. Я не знала его хорошо, если не считать обычной ерунды, через которую дети членов загородного клуба «Дюны» проходят вместе. Он был лучшим другом Ашера. Прямо сейчас он смотрел на меня так, словно никогда не видел раньше.

Я кивнула.

Беккет улыбнулся.

— Хорошо.

— Хорошо? – повторила я. — Хорошо, что я беспокоюсь?

— Чертовски верно. Эш беспокоится обо всех в своей жизни… самое время кому-то побеспокоиться о нем. Я одобряю.

На секунду у меня сжалось горло. Я кашлянула, чтобы прочистить его.

— Что ж, приятно слышать. Теперь, когда у меня есть твое благословение, я буду спокойно спать по ночам, – пробормотала я, возвращаясь к сарказму и патологической потребности отталкивать людей, чтобы справиться со своими неистовыми эмоциями.