Искаженное соглашение

Уинтер замешкалась на мгновение, а затем наклонилась вперед и обхватила косяк своими пухлыми розовыми губами. Ее кожа коснулась моих пальцев, и тепло поползло вверх по моему позвоночнику. Она глубоко затянулась, не сводя с меня глаз. Было что-то непристойное в том, что ее рот обхватил косяк, который я держал, пока она смотрела на меня снизу вверх. Как будто у нее во рту было что-то другое. В этом действии чувствовалось абсолютное доверие, которое казалось интимным. Заносчивая принцесса сдалась мне.

Я отбросил окурок и прислонился головой к стене. Моя рука нащупала кусок веревки, который я завязывал и развязывал всю последнюю неделю. Привычка, которую я приобрел во время летней работы на пристани несколько лет назад. Морские узлы. Мне нравилось держать руки занятыми. Я достал веревку и завязал узел, пока Уинтер наблюдала.

— Тебе следует знать, что мой отец принимает запросы о выкупе по факсу, но только в последнем квартале, – сказала она через мгновение.

Я усмехнулся.

— Это просто привычка. Праздные руки и все такое¹, – сказал я.

— Морские узлы? Ты совсем не соответствуешь своей репутации качка, – заметил Уинтер.

— Возможно, меня тоже никто по-настоящему не знает. – Я поднял веревку. — Главный вопрос в том, можешь ли ты назвать узел, Ваше Величество?

— Восьмерка, – тут же ответила она и протянула руку. — Моя очередь.

Она завязала узел и показала его мне.

— Булинь. Слишком просто.

— Пошел ты, Мартино. Ладно, покажи мне что-нибудь менее простое, если сможешь.

Я забрал веревку, достал из кармана еще одну и начал завязывать. Она молча наблюдала за мной. Я передал ей маленькую, компактную версию узла из двух веревок. Она немедленно протянула руку и взяла его.

— Это жульничество. Ты использовал дополнительную веревку. – Тем не менее в ее голосе не было обвинения. — Плоский узел.

— Хорошая девочка. – От моего насмешливого тона ее глаза сузились.

Она швырнула узел мне в грудь.

— Ну, чтобы привлечь внимание моего отца, лучше быть полезной и знать, как помочь на яхте, – пробормотала она.

Травка расколола замороженную крепость Снежной королевы.

— Папа-моряк?

— По крайней мере, раз в год, когда он вспоминает, что у него здесь есть дом, яхта... и дочь. – Ее тон был скучающим, граничащим с горечью.

— Ну, не доставай пока маленькую скрипку². Некоторые из нас никогда не видели своих отцов, помнишь?

Уинтер склонила голову набок, обдумывая мои слова, а затем кивнула.

— Да. Ты прав. Тебе гораздо хуже, чем мне. – Она протянула невидимую скрипку мне. — Вот держи, можешь взять.

Я кивнул.

— Чертовски верно.

В последующем молчании между нами царила непринужденность. Я не ожидал этого. Большинство людей спешили заполнить тишину. Только не Уинтер ДеЛори. Это напомнило мне о родительском дне в далеком прошлом, когда она оказалась более интересной компанией, чем я мог себе представить. В такие моменты казалось, что в ней живут два человека. Избалованная популярная чирлидерша и тихая, пресыщенная наследница, ненавидящая весь мир.

Тишину нарушило жужжание. В сумочке Уинтер завибрировал телефон. Она достала его и вздохнула, отодвинув от меня экран прежде, чем я успел прочесть сообщение.

— Мама просит меня вернуться. – Еще один вздох. — Наверное, они хотят разрезать торт или что-то в этом роде. Сегодня мой день рождения, – добавила она со всем волнением человека, ожидающего последней трапезы в камере смертников.

Почему-то я даже не удивился. Именно такой реакции на день рождения я ожидал от этой девушки. Я вспомнил, как несколькими часами ранее на кухне готовили специальный торт для кого-то с тяжелой аллергией. Вряд ли этим вечером в частном обеденном зале праздновали два дня рождения.

— Это шестиярусное чудовище, на которое кондитер потратил весь день, - твое? – Я окинул ее беглым взглядом. — У тебя смертельная аллергия, о которой я должен знать?

— А что? Собираешься убить меня? Смерть от корицы. По крайней мере, это был бы приятный способ умереть, – вздохнула она.

Корица. Что-то щелкнуло. Я достаточно часто помогал маме готовить сладкие эмпанадас, чтобы знать, что входит в яблочную начинку. Был ли хоть малейший шанс, что придирчивая принцесса была не такой ужасной, как я о ней думал весь последний год?

Я положил плоский узел ей на бедро.

— С днем рождения, Снежная королева.

Она уставилась на веревку, удивленная этим жестом.

— Верни мне обратно, если собираешься просто выбросить, – предупредил я ее.

Почему я давал этой девушке второй шанс удивить меня после целого года игнорирования, я понятия не имел. Возможно, травка сделала меня щедрым. Или, может, дело было в том, как звезды, казалось, собирались в ее глазах, когда она улыбалась мне, пока мы сидели вдвоем на крыше, скрытые от всего мира.

Ее пальцы проследили форму морского узла, а затем она убрала его в сумку.

— Ты подарил его мне. Никакого возврата. Думаю, это единственный самодельный подарок, который я когда-либо получала. Папа подарил мне новый Amex³.

— Это был мой второй выбор, – пробормотал я.

Она улыбнулась и открыла рот, чтобы заговорить, но я так и не расслышал ее слов.

— Ашер! Что за черт?

Гнусавый голос Леонарда подействовал на меня, как удар под дых. Говнюк-менеджер, и по совместительству, моя головная боль. Он стоял у края крыши. Я не заметил его приближения. Я был слишком отвлечен Уинтер ДеЛори и редкой возможностью заглянуть под маску самой загадочной девушки, которую я когда-либо встречал.

Мы оба вскочили на ноги. Я наступил на окурок, чтобы спрятать его, но было уже слишком поздно. Леонард протянул руку и схватил конверт Уинтер с остатками заначки.

— Какого черта, Ашер? Мисс ДеЛори... я должен рассказать об этом Вашему отцу. Это противоречит правилам клуба.

— Нет, нельзя, – быстро сказала Уинтер, ее щеки вспыхнули румянцем. Она была взволнована. Испугана.

— У меня нет выбора, – сказал Леонард извиняющимся тоном.

Я чувствовал, как в голове Уинтер проносятся мысли. Ее руки задрожали и сжались в кулаки.