Исправленному верить
Шрифт:
Я же только кивала головой, оглядывая и красивый дом под коричневой черепицей, и упитанных мальчишек, вероятно, недоедающих детей гончара, бегающих возле калитки сада. Я повернулась к старосте и поинтересовалась:
– А где же ваш дом? Покажите, сделайте милость.
Он немного стушевался, но отступать было некуда, поэтому мы повернули обратно. Староста в двух словах сообщил, что семейный, двое дочек на выданье, так что работать приходится от рассвета до заката, а ещё жена у него хворая. Я покивала, слушая его горести и со вздохом сказала:
– Сочувствую вашему горю. Покажите мне расчётные тетради за последнее время.
– Тетради? –
Глава 25
Глава 25
Телегу собирали? Какую телегу? Если я чётко помню всё, что рассказывал дед Гаспар, то выходит, что владельцев у поместья не было, соответственно, и «возить телегами» было, вроде как, некому? Я обернулась и заметила ошарашенный взгляд дедули. Очевидно, он тоже не ожидал такого исхода дела. Однако, ощутив желание старосты нас осчастливить, решила ему, желанию, то есть, не препятствовать.
О чём и сообщила нервному мужику. Тот радостно кивнул головой и засуетился, замахал руками и горячо что-то зашептал одному из людей, которые стали собираться неподалёку, привлечённые несвойственным для вальяжного старосты поведением. Парень, услышав что-то от старосты, коротко кивнул, бросил на нас косой взгляд и убежал. Наверное, складывать до конца то, что они ещё не сложили. Празднолюбопытствующие, которые начинали потихоньку подтягиваться, тянули шеи, не совсем понимая, отчего здесь непонятная суета и нужно ли им переживать.
– Собирали телегу мы… вот… собирали… удачно вы зашли. Маслице свеженькое, сливочки, молочко опять же. Курятина, мясо, всё есть, всё свеженькое, рыбка утреннего улова, уж не побрезгуйте! Винограда корзинку вам положили, пару дынек да яблок свежих бочонок малый. У вас же детки! Такие сладкоежки! Маленькие ангелочки! – в этом месте староста Клод сложил ладошки под упитанную щёку и выглядел презабавно.
Далее он стал рапортовать, что вся деревня в целом и он в частности переживали за судьбу хозяйских детей, вместе с ними скорбели по поводу той огромной утраты, что они понесли, и поддерживали, как могли. Вот, и молока давали…
Мы находились возле аккуратного домика старосты, добротного, с кустами цветущего гибискуса и упитанным котом, который караулил что-то в большой ёмкости возле развешанных сетей. Из дома вышла высокая статная женщина, под стать своему супругу. Про таких моя бабушка говорила «кровь с молоком». Интересно, что за хвороба прицепилась к этой даме? Вот так, навскидку, и не скажешь. Она повела удивлённым взором и на лихорадочно активного супруга, и на людей, которые были привлечены присутствием чужаков. Однако, отчего-то староста Клод был вовсе не рад тому, что супруга посетила наше скромное собрание, исподтишка махал ей руками и зверски выпучивал глаза.
Ничего не помогало, она по-прежнему не собиралась никуда уходить, только раздражалась всё больше. И нашим присутствием, и тем, что супруг пытался заставить её вернуться в дом.
– Дорогая, ты пойди… в сарае, в леднике-то, маслице, приготовленное лежит… и прочее… обещали, так мы припасами должны больше всех поделиться, иначе какой же я после этого староста? Выходит, на роду у нас написано, что есть на нас ответственность, и снять её никак!
– Чего это ещё за номер? – басом поинтересовалась хворая старостиха
и упёрла руки в бока, разом став похожей на раздобревшую и постаревшую версию фрекен Бок. – Чего это я своё добро этим детям отдавать должна? Пусть управа городская за ними смотрит, да и расплатиться им всё одно нечем!То есть, все потуги старосты Клода пошли прахом. Он мог бы так активно не пихать в бочок жену и не моргать, чтобы та ушла из поля зрения… мне показалось, или он попытался что-то шепнуть ей на ухо? Только вот она не дослушала… мужик резко сдулся и речитативом начал:
– Не извольте гневаться, госпожа Тина! Говорил же – хворая она, головою и хворая! Вы не смотрите, что организьма у неё большая, сама-то она будто ребёнок! С детства такая была. То вроде баба как баба, а то вот глупости какие городит, стыдобища! Видать, мне за грехи какие даденая! И что мы только не делали – храм посещаем исправно, кюре Луаза руки на неё возлагал, вещал, мол, крепитесь, все мы детища Всемилостивого!
Он неловко улыбнулся нам с дедом, обвёл мутным взглядом собравшихся и был вынужден сообщить то, что интересовало многих:
– Госпожа новая, вот… поместье господ Гийом таперича проданое… интересовает её, с чего мы живём-можем, может, помощь нам какая нужна. Только я сразу сказал, мол, нету потребы у нас ни в чём. Мы сами-то… крестьянский класс… что с нас возьмёшь?
Как-то разом любопытство присутствующих резко пошло на убыль, народ переглянулся между собой и аккуратно стал рассасываться, вроде как дела у всех появились.
Староста тоскливо смотрел вслед уходящим гражданам, явно сожалея о том, что он тоже не может вот так, просто, развернуться и покинуть наше неприятное общество.
Старостиха переминалась с ноги на ногу и шумно сопела. С одной стороны, она понимала, что наш приезд – это не к добру, не бывало ещё такого, чтобы господа им, простым людям, подмогу какую решили сделать в их нелёгкой жизни, с другой – что конкретно могут означать эти странные тычки в бок и шипение сквозь зубы? Что ей хочет сказать Клод? Какие тетради? Почему она должна что-то сжечь? Она и печь с утра не зажигала… однако, идти в сарай всё же придётся… и вообще, обида на пренебрежение и явное оскорбление её со стороны супруга не могло рассосаться просто так.
Дама развернулась и шумно потопала во двор, оборачиваясь и активным движением бровей интересуясь у мужа, правда ли, что ей нужно выкладывать припасы, или можно так… молока там налить в две… пусть три кринки… да сметаны глечик дать…
Дед выдохнул, призывая меня быть внимательней. Мог бы и не напоминать, я и так не теряю бдительность.
– Гаспар, что же ты стоишь? Помоги женщине, да поскорее! – сказала я тоном: «Барынька велит, извольте слушаться!».
Дед что-то радостно залопотал и поспешил вслед за тёткой. Так, теперь можно не беспокоиться – обещанные деликатесы мы получим, да и милая женщина не свернёт куда-нибудь по дороге.
– Итак, - я с лёгкой улыбкой посмотрела на мужика, - вернёмся с того, на чём мы остановились – книги мне покажи. Записи твои посмотреть хочу.
Затем, не слушая лепетание о том, что совершенно не обязательно мне вникать в столь низменные вещи, я первой прошла по каменной дорожке в сторону дома.
Мужик следовал за мной, настаивая на том, чтобы я не забивала свою голову мужскими проблемами. И вообще, где это видано, что самая настоящая хозяйка поместья шла пешком, словно простая крестьянка? Да и ещё в сомнительной компании старого садовника.