Исправленному верить
Шрифт:
За это время мы уже успели преодолеть значительное расстояние и теперь находились возле неприметной садовой калитки, которая была предназначена для хозяйственных нужд и вела к кухне. За калиткой раздавались странные звуки, вопли, коровье мычание и почему-то, громкие причитания.
– Неужто, эта ваша горничная напакостила чего? И когда только успела? – ахнул дед и поспешил по дорожке в сторону кухни.
Я не отставала от него, уже даже не поражаясь, отчего коровье мычание и громкие, явно мужские вопли, дедуля счёл результатом «пакощения» бедной Сионы. Картина, открывшаяся нашему взору, поражала воображение – телега с нашими «штрафными продуктами» стояла возле
– Демиэн, Амели, может быть, хотя бы вы сможете нам пояснить, что тут происходит? – я обратилась к детям, которые тревожно тянули головы, словно бдительные суслики.
Глава 27
Глава 27
– Ох, госпожа! Что тут было! – казалось, ребят раздувало изнутри от переполнявших их эмоций. – Если бы вы только это видели!
Ребята стали наперебой рассказывать про то, что случилось после того, как приехал возчик с продуктами. Выходило сумбурно и не слишком понятно.
Я подняла руку, прося их говорить по очереди, потому что в данный момент я смогла понять только то, что случилось нечто ужасное, но просто замечательное, жуткое и забавное одновременное. В результате Амели переглянулась с братом и решила выступить первой. По её словам, после нашего с дедом Гаспаром ухода, всё шло по плану – они все дружно отмывали часть комнат на втором этаже, Демиэн с Симоном таскали с чердака мебель из многочисленных захоронок деда Гаспара. Леони и Сиона мыли окна в комнатах, Амели бегала мелким порученцем. Одним словом, все были при делах-заботах.
И какова же была радость и даже удивление, когда они заметили, что возле кухонного крыльца останавливается крестьянская телега, гружёная припасами. По всему выходило, что все эти припасы для них. Возница подтвердил их предположение, что всё так и есть, и всё это только для них. Конечно же, дети обрадовались и решили, что их присутствие во время разгрузки должно быть обязательным – шутка ли, столько всего они и не видывали никогда! Повар Симон, который принимал продукты под опись, отчего-то не восторгался, а просто придирчиво осматривал товар и показывал, куда его складывать.
Собственно говоря, поэтому всё действо разворачивалось на глазах у детей. Впрочем, обо всё по порядку… крестьянин отчего-то чувствовал себя не в своей тарелке, нервничал и тревожно осматривался, словно никогда ранее не бывал в усадьбе, хотя он ранее продавал им молоко для того, чтобы кормить Лапочку. Быть может, его тревожило то обстоятельство, что я могу вернуться домой и узнать о его любопытном бизнесе? Или не отошёл ещё от моего визита в рыбачий посёлок? Сейчас и не спросишь, конечно…
Одним словом, он беспокойно ёрзал, стоя рядом с телегой, а тут, как назло, вернулась Лапочка с вольного выпаса. Она в очередной раз решила, будто свобода – главная ценность, в результате чего самовольно покинула загон, избавившись от своих оков. И вот теперь, вдоволь нагулявшись по саду, решила выяснить, что за странный ажиотаж творится возле кухонного крыльца. Возчик не был знаком ранее с нашей коровой и ничего не знал о её достаточно вредном характере. Только
этим я могу объяснить то, что он замахнулся кнутом на бедное животное, мол, отойди отсюда. Так чего же он удивился, что оно, животное, то есть, напугалось? И реакцией на испуг было опорожнение кишечника?Я сделала себе в уме пометку никогда не пугать Лапочку, после чего вновь стала внимательно слушать девочку. По её словам, напуганная Лапочка решила, что тот факт, что она покакала возле ног возчика, был явно недостаточен, так что она подняла хвост для того, чтобы повторно опорожниться. Крестьянин издал свой первый, негодующий, вопль, и брезгливо отбежал в сторону. Но разъехавшиеся на коровьих лепёшках ноги подвели его, и он шлёпнулся на четвереньки, издав второй вопль, вопль ярости и огорчения. С одной стороны, его можно понять, не каждый же день оказываешься в подобной ситуации. Однако, отчего крестьянин назначил причиной своих бед вовсе не собственную неуклюжесть, а безвинное животное? Непонятно. Во всяком случае, он ревел раненым бизоном и грозил бедняжке страшными карами.
Но тут Лапочка, услышав все непотребства, выставила единственный рог и сочла себя уязвлённой в лучших чувствах. В результате обиженный решил спастись бегством, и вопли крестьянина сменились с разъярённых на испуганные. На крики подтянулись остальные домочадцы, пытающиеся оказать посильную помощь незадачливому мужику. Так что мы попали на кульминацию представления. Возница бодро бежал по дорожке, иногда оглядываясь назад и распространяя за собой шлейф из невыразимого аромата. Следом тяжело бежала Лапочка с опущенным вниз рогом, ну, а там по списку.
– И кто ето говорил, будто раскормили мы заздря животину нашу? – дед Гаспар озорно подмигнул нам и окинул сияющим взглядом возчика, который тяжело бежал, петляя по дорожкам, выматывая корову. – Я так погляжу, так питание только на пользу ей пошло.
Я не могла не согласиться с тем, что корова, вне всякого сомнения, находится в отличной физической форме. Однако, этот балаган нужно завершать – преследуемый Лапочкой передвигается уже без былой резвости, хрипы и стоны даже отсюда слышны. Ещё немного, и он просто упадёт под ноги коровы, которая пока не выказывала признаков утомления от забега.
Очевидно, что понимал это и сам крестьянин, потому что бросил последние силы на преодоления расстояния до одиноко стоящего вишнёвого дерева. Он в два удара сердца подпрыгнул и повис на одной из нижних ветвей дерева. Такого святотатства дед Гаспар вынести уже не смог. Оно и верно – разве ж такое можно допустить? Да ещё и с грязными портками?
Старик, судя по его разгневанному лицу, собирался отстоять дерево и решил просто сбить палкой мужика. Лапочка наклонила голову и что есть мочи, боднула рогом ствол дерева. Крестьянин закачался, но хват устоял внешнему воздействию.
– Слезай! – голосил дед Гаспар, тряся своей палкой, как булавой. – Слезай, кому сказано! Да что же это деется на свете белом? Пропал наш урожай, говорю вам, точно пропал!
– Но мы не едим вишню, - робко вклинился Демиэн, когда дед набирал в грудь воздуха для следующего вздоха.
– То раньше было! – не сдавался дедуся и подпрыгнул, пытаясь достать палкой крестьянина, висевшего на ветке дерева. – А нонече всё иначе будет!
Тот стоически молчал, крепко вцепившись, и только изредка махал ногами, когда прыжки деда были совсем уж надоедливыми. Леони вызвалась отвести Лапочку в сарай для того, чтобы убрать хотя бы один раздражающий фактор, корова сопротивлялась, но Леони, как потомственная крестьянка, знала особый подход к животному, отчего та с неохотой двинулась вперёд.