Испытание славой
Шрифт:
— У вас будет столько пороха, сколько вам будет нужно, синьоры, — заметил я, — и его не будет у тех, кто скажем так, не очень будет к нам расположен. Мы просто не продадим нашим врагам квасцы, пусть покупают их втридорога у турок.
— Есть ещё венецианские и неаполитанские, — задумчиво произнёс кардинал, — но от них правда не сильно большие поставки.
— Ну, если мы уже обсуждаем долевое участие, а не ваше согласие, синьоры, — улыбнулся я, — то со смертью моего любимого короля Альфонсо V Великодушного, на трон Неаполитанского королевства взошел по завещанию его сын Ферранте де Арагон. Вот только
От моих слов все трое собеседников изумлённо на меня посмотрели, так что я продолжил.
— Что же касается венецианцев, турки весьма активны в захвате территорий Малой Азии, так что они сначала захватили фокейские рудники квасцов, которые принадлежали генуэзцам и венецианцам, а теперь постепенно вытесняют и их самих с рынка квасцов, предпочитая заниматься самим продажей столь ценного ресурса, — закончил я свою пылкую речь с улыбкой змия-искусителя, видя, как лица Орсини приобретают всё более осмысленные выражения, и они начинают переглядываться друг с другом.
— Полная монополия в Европе на квасцы, — задумчиво произнёс вслух граф Наполеоне Орсини, — да уж, Медичи как обычно, коварны и беспринципны.
— Выживаем, как можем, синьор Наполеоне, — притворно тяжело вздохнул я.
Он поморщился и спросил.
— Зачем вам сдались тогда эти Колонна? Давайте заключим сделку только между собой?
— Мне нужен мир в Риме, синьор Наполеоне, — спокойно ответил я, — мы не можем нагибать всю Европу, когда под боком у нас идёт постоянное кровопролитие, вы ведь понимаете, как возненавидят нас все, когда узнают, что только папа, Медичи, Орсини и Колонна владеют подобной монополией.
В комнате повисло длительное молчание.
— Могу я посмотреть на ваш пояс, синьор Иньиго, — внезапно попросил меня Якопо Орсини и я без малейших колебаний расстегнул пряжку и протянул ему подарок Медичи.
Он аккуратно взял его в руки, внимательно осмотрел с двух сторон и вздохнув сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Нужные метки на месте, это и правда подарок Медичи.
У меня чуть волосы по всему телу не встали от такого заявления.
— «Это что там за метки такие? — изумился я, поскольку мне об этом никто не говорил раньше».
— Благодарю вас, сеньор Иньиго, — продолжил он, возвращая мне пояс обратно.
В комнате снова повисло молчание, явно ответ давался им с трудом.
— Ну как можно их простить? — первым не выдержал Якопо, — да я их удавить всех готов!
— А с чего вы решили, синьор Якопо, что мы будем их прощать? — изумился я, — и в мыслях такого не было.
Взгляды всех Орсини мгновенно наполнились интересом.
— Вот с этого места поподробнее, синьор Иньиго, — заметил граф Наполеоне.
— Разумеется, за годы правления Каликста III, когда они травили Орсини, они понесут наказание, — без колебаний ответил я, поскольку уже много раз думал, как буду уговаривать Орсини, которые пострадали от Колонна больше всех.
— Во-первых, мы согласуем с ними и вами репарации, которые они вам выплатят за свои действия, в землях или золоте, как договоримся, — продолжил я, — во-вторых, они
отдадут нам свой бриллиант, свою наследницу, Анну Колонна, которая выйдет за вашего племянника Джованни. Он мне давно нравится, и такая красивая девушка явно будет ему отличной женой, не говоря уже о её приданом.— Свадьба между Орсини и Колонна? — удивился кардинал, — да наши предки в гробу перевернутся.
— А давайте, мы им тогда построим новый семейный склеп из Каррарского мрамора? — предложил я, — пригласим лучших архитекторов и скульпторов Флоренции? Я думаю, ваши предки не откажутся от таких почестей, всё же в этом противостоянии вы выиграли больше, чем Колонна. А деньги на его постройку мы стрясём с Просперо Колонна? Как вам?
— Если строительство оплатят Колонна, — мстительно заметил Якопо, — боюсь это будет самый дорогой склеп в истории Рима.
— Ну нам-то какое дело с этого будет? Если мы пропишем их обязательства в мирном договоре? — безразлично пожал я плечами, развеселив их, — к тому же синьоры, это просто перемирие, а не вечный мир. Оно продлится ровно до смерти папы, которого мы с вами скоро выберем. После этого можете снова их убивать и резать, сколько хотите, я вам слова плохого не скажу.
— Да, следующий папа может нас всех лишить монополии, — понятливо покивал кардинал, правда при этом улыбнувшись, — если мы следующий раз также не выберем себе нового.
— Ваше преосвященство, я так далеко в будущее, как вы, даже не заглядываю, — решил польстить ему я, — мне бы успеть ограбить всю Европу за то время, пока кардинал Сиены будет править на Святом Престоле, пошли ему господь, долгих лет жизни.
Цинично сказал я и перекрестился. Орсини рассмеялись от моей шутки, и явно начали расслабляться.
— Ну так что, синьоры? — я оглядел их всех, — у меня есть ваш голос?
Орсини переглянулись и за всех ответил кардинал.
— Иньиго, я давал тебе своё слово и пусть я его и сдержу, — сказал он, — сделка по квасцам и проценты по ней обсуждаются, мир с Колонна тоже. Но да, я проголосую за кардинала Сиены, обещаю тебе.
— Что же, тогда я сейчас поеду к Колонна, синьоры, — улыбнулся я им, — какой фасад склепа вы бы хотели сделать? Вам капители какого ордера: дорического или коринфского?
Орсини снова весело рассмеялись. Было видно, что им понравилась как заключённая сделка, так и мои подколки рода Колонна.
— Берите всё, что подороже, синьор Иньиго, — ответил мне граф Наполеоне с улыбкой.
— Отличный выбор, синьор Наполеоне, — покачал я в восхищении головой, — у вас такой хороший вкус в высоком искусстве!
Посмеиваясь, они поднялись со своих мест, и я позвал Джабари, который поднял меня на руки, и мы пошли к выходу, поскольку все мужчины решили меня проводить
— Отец, вы уходите?! — услышал я голос и к ноге Якопо подбежала девочка, лет пяти.
Я ахнул, она была чудо как хороша, и выглядела словно ангел, сошедший с картин.
— Какой прелестный ребёнок! — вслух заметил я, и обратился к синьору Якопо, — а вы случайно не хотели бы породниться с Медичи, синьор Якопо? У старшего сына синьора Козимо, есть прелестный сын Лоренцо. Мне кажется, они бы стали с вашей дочерью прекрасной парой. Флорентийские банкиры и римская аристократия, мне кажется, это даже звучит хорошо!