Истоки Каракумов (повести туркменских писателей)

Группа Аширова залегла, прижатая пулеметным огнем. Но ждать было нельзя и сержант приподнялся. Ему тут же обожгло плечо. Боли он не почувствовал. Она пришла позже, когда они, добежав до сада, скрылись в негустом кустарнике. На время стрельба прекратилась. Аман провел по плечу рукой, она стала мокрой и теплой. Но они были еще далеко от цели, указанной лейтенантом, и останавливаться, чтобы сделать перевязку, было нельзя.

А боль пульсировала все сильнее, тело как-то обмякло, и Ашир, сделав еще несколько бросков, споткнулся и упал. Кержач бросился к нему.

— Ты что, политрук? Задело? Где? Давай перевяжу!

— Не время! Торопиться нужно!

— Так мы почти на месте. Сад кончился. Эй, кто там поблизости? Это ты, Журавка? Слышь, ефрейтор, постой "на стреме", я сержанта перевяжу.

Ловко разорвав индивидуальный пакет, Кержач бережно стал накладывать повязку.

— Терпимо?

— Терплю! — сквозь зубы выдавил Аширов.

— Эх, сержант, сестричку бы сюда сейчас, — балагурил Кержач. — Она бы тебя перевязала — блеск! Встретил я одну в сан-рсте: беленькая такая, чистенькая…

— Пашка, перестань.

— Ты что, сержант, неужто принципиально против баб?

— Не до этого сейчас!

— А я до этого всегда готов! — засмеялся Кержач. — Ну, все. Готово. Забинтовал твою руку на славу. До свадьбы заживет.

— Спасибо. Я женат.

— Жаль, — посочувствовал Кержач. — Я, между прочим, тоже, Э, сержант, никак, ракета?

— Красная. Значит, лейтенант со своей группой двинулся. Теперь — мы. Приготовиться! Сергеев!

— Здесь!

— Метра три справа, видишь?

— Куст?

— Да. Быстро со своим пулеметом туда. Кержач, ты с ним.

— Я не оставлю тебя одного, политрук!

— Иди, Паша, так надо. Только раньше времени не открывайте себя. Позиция там очень выгодная.

— Ты и геометрию помнишь?

— Так я ж еще молодой! Шоферюгой стал — огрубел малость, а ежели вообще — парень оторви да брось, — плоское лицо Кержача расплылось в ухмылке, словно полная луна. Но побалагурить ему не удалось — там, где недавно взмыла красная ракета, возникла ожесточенная автоматная пальба.

— Кержач, быстро к Сергееву! Поддержи ребят огнем!

— Так себя же засветим, сержант!

— Теперь можно, Паша. Для этого нас и послали. Чем больше огневых точек противника вступит в бой, тем лучше. Наши на НП засекут их, внесут поправки на картах. Это и называется разведка боем. Так сказал лейтенант.

— Ясно, политрук!

— К бою приготовиться! — зычным голосом, не скрываясь, прокричал сержант.

11

Все двигалось установленным порядком. Вклинившись в оборону противника, основные силы разведчиков подняли там отчаянную стрельбу. Ориентируясь на их ракету, по немецким тылам ударили наши гаубичные батареи.

Фашисты первые минуты не отвечали, так как атаки не ждали. Но после небольшой заминки они обрушили на наши позиции шквальный артиллерийский и минометный огонь.

Разведчики свою задачу выполнили. Бой был развязан, противник все больше раскрывает свои карты. Осталось последнее: узнать подробности о вновь прибывшей моторизованной дивизии. Лишь после этого можно было дать две зеленых ракеты — сигнал товарищам, чтобы прикрыли их отход.

Сизый рассвет с трудом пробивался сквозь копоть и гарь. Вздрагивала от тяжелых ударов земля, и пули прошивали небольшую балку, где укрылась группа прикрытия под командованием сержанта Аширова.

Аман с болезненным нетерпением ждал две зеленые ракеты, как ждал в свое время рождения первенца, едва не испытывая, совместно с Сульгун, муки молодой матери. Глаза слезились от напряженного внимания. Но ракет не было. Уже светает. Значит, лейтенант Мурадов, ушедший с группой в тыл противника за дополнительными сведениями, должен возвращаться. Или?..

О другом не хотелось думать.

— Как там наши? — пыхнул рядом махоркой Кержач. — Пора бы уж.

— Там, куда они пошли, никаких выстрелов не слышно…

— Ты думаешь?.. Ну, сержант, это не обязательно. Хочешь курнуть?

— Нет.

— Нет выстрелов, значит, умело наш лейтенант провел операцию, не обнаружил себя.

— Может быть. Следи за ракетами, Паша.

— Есть.

— А я немного посижу с закрытыми глазами. Устали.

Но не успел Аман привалиться к тонкому стволу небольшого деревца, как дрогнул недобрым волнением приглушенный голос Кержача:

— Сержант, самоходки!

— Что? Откуда они?

— Черт их знает! Вон, видишь?

— Вижу…

— По-моему, лезут прямо на нас!

— Это хорошо, Паша! Значит, они все-таки поверили и приняли нашу вылазку за настоящую атаку! Жаль, что придется открыть себя сейчас. Надо было бы дождаться ребят, пропустить их, а потом уж…

— А если попробовать маневром отвлечь фрицев?

— Каким маневром?

— Возьму я, скажем, пяток автоматчиков, отойду по этой балочке, перемахну в соседнюю, а там — всего ничего до самоходок.

Сержант помотал головой и усмехнулся.

— Ну, Паша, не ждал от тебя такого: на самоходки — с автоматами!

— Так я…

— Ладно. Найди Мухаммедова, у него есть противотанковые гранаты. Прихватил на всякий случай. Вот он этот случай и представился.

— Так это ж здорово! — подпрыгнул Кержач. — Я мигом!

У Амана мелькнула мысль: не появились бы вслед за самоходками танки. Но нет, местность не та, неудобно танкам маневрировать.

— Будь осторожнее! — уже вслед Пашке крикнул он. — В случае чего — поддержим!

Кержач и пятеро автоматчиков, освещенные тяжелыми противотанковыми гранатами, быстро и незаметно, как тени, проскользнули в соседнюю балочку.

Между тем движение самоходок приостановили "сорокопятки", неизвестно как вылезшие сюда с нашего переднего края. Одна самоходка вырвалась вперед. Теперь она не досягаемая для "сорокопяток". И тотчас из балки навстречу ей с гранатами в руках выскочил один из автоматчиков Кержача.

— Мухаммедов, куда? — отчаянно кричит Пашка. — Ложись!

Но Мухаммедов уже ткнулся лицом в землю, а от его точного броска самоходка вертится на порванной гусенице. Мухаммедов лежит, боясь поднять голову, пули так и витают вокруг него. Это стреляют укрывшиеся за машиной фашисты.