Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом
Шрифт:
Различными сторонами своей деятельности покойный государь охватывал всю жизнь русского народа, он явился выразителем извечных его идеалов, и вместе с тем оставил заветы, исполнение которых составляет задачу будущего. Поэтому достойным служением имени покойного Государя будет изучение истории России вообще со всех сторон, лишь бы изучение это было одушевлено любовью к России и истине [1091] .
Связывая изучение истории с распространениемзнаний о прошлом, ревнители ставили перед собой сложную задачу соединения научности и общедоступности.
1091
Отчет ОРРИП за 1901–1902 год. С. 7.
В интерпретации ревнителей принцип общедоступности предполагал прежде всего открытость членства в Обществе. Действительно, в Общество входили на условиях формального равенства историки, журналисты, придворные сановники, чиновники правительственных ведомств, иерархи церкви и многочисленные сельские священники. В 1900 году в Обществе ревнителей было 946 членов, а два года спустя его численность увеличилась до 1166 человек (для сравнения, Императорское русское историческое общество насчитывало в 1912 году 29 действительных и 5 почетных членов) [1092] . Участие в Обществе носило активный характер: каждый из его действительных членов имел возможность «приписаться» к одному из трех отделений – издательскому, историческому или исполнительному (в ведении последнего находились библиотеки Общества) – и тем самым участвовать в его деятельности. С 1897 года началось создание местных отделов Общества – первоначально в Бежецке и Москве, затем, в 1898-м, в Подольске и Серпухове, в 1899-м в Туле и Вильно, в 1900-м в Томске и Тифлисе, в 1902 году в Киеве [1093] . Совет Общества призывал местные отделы «расширять круг лиц, участвующих в Обществе, обращаясь к тем, от которых можно ожидать содействия и сочувствия его целям» [1094] . Кроме того, ревнители стремились к привлечению «литературных сил», не связанных с Обществом организационно. С этой целью первоначально предполагалось учреждать премии за исторические работы, признанные лучшими и «наиболее отвечающими основной задаче общества», а затем, в 1899 году, было принято решение проводить конкурсы «исторических сочинений», посвященных периоду Александра III [1095] . Одновременно Обществом был создан особый фонд для выдачи премии «за составление учебника по русской истории», а его томское
1092
Состав Императорского Русского исторического общества. 12 марта 1912. [Б\м., б\д.]. С. 1–7; Отчет ОРРИП за 1900–1901 год // ИОРРИП. 1902. № 4. С. 2; Отчет ОРРИП за 1901–1902 год. С. 2; Список членов ОРРИП… С. 22–36.
1093
Отчет ОРРИП за 1898–1899 год. СПб., 1899. С. 8; Протокол заседания совета ОРРИП 14 мая 1900 года // ИОРРИП. 1900. № 2. С. 3–4; Отчет ОРРИП за 1901–1902 год. С. 16.
1094
Очерк главных оснований деятельности местных отделов Общества ревнителей русского исторического просвещения в память императора Александра III. СПб., 1900. С. 8–9.
1095
РГИА. Ф. 747. Оп. 1. Д. 28. Л. 13; Деятельность Общества в 1898–1899 году // ИОРРИП. 1900. № 1. С. 17–18.
1096
Отчет ОРРИП за 1899–1900 год // ИОРРИП. 1901. № 3. С. 9; Отчет о движении сумм Общества с 1 марта 1899 г. по 1 марта 1900 г. // Там же. С. 43.
1097
Деятельность Общества в 1898–1900 году. С. 17–18.
1098
Там же.
Были ли конкурсы Общества результативны? Совет Общества признал достойными отличия лишь немногие из представленных на них «сочинений». Награждена была, в частности, книга священника К.Н. Королькова «Жизнь и царствование Императора Александра III» – в 1903 году ее автору была присуждена премия в 500 рублей [1099] . Безрезультатными оказались попытки подготовить учебник истории – ни один из представленных на соискание вариантов не удовлетворил историческое отделение Общества [1100] . В то же время система премий и возможность печатать работы под эгидой Общества ревнителей сделали это объединение центром притяжения для авторов, которых Шереметев определял как «исторических писателей». В их числе заметную часть составляли сельские священники – один из них, C.Д. Поспелов, представил Обществу сразу два своих труда: «Сказание об основании и устройстве Свято-Троицкой женской общины в Тарусском уезде Калужской епархии» и «О миссии русской женщины на почве общественной деятельности в духе православных начал» [1101] . Другой священник, И.И. Темногрудов, поставил издательское отделение Общества в весьма затруднительное положение, прислав свою автобиографию (не представлявшую, как писал в своем отзыве Н.Д. Чечулин, «решительно никакого интереса») и предложив Обществу купить право ее первого издания [1102] . Работы этих авторов не были приняты издательским отделением – система отзывов и рецензий, заимствованная ревнителями из академической практики, действовала в данном случае как механизм регуляции и отбора «историй», из которых складывался охранительный нарратив. Среди тех, чьи работы Общество не допустило к публикации, были, однако, не только неизвестные сельские батюшки, но и придворный историк С.С. Татищев. К Татищеву, написавшему ранее историю царствования Александра II и уже начавшему работать над историей жизни и правления Александра III, обратился в 1898 году с предложением издать его труд от «имени общества» сам его председатель Шереметев [1103] . Но подготовка книги затягивалась, между Шереметевым и Татищевым назревал конфликт, и характер отношений последнего с советом Общества менялся. В 1903 году Шереметев добился предоставления Обществу ревнителей особого права рассматривать и утверждать подготовленные Татищевым рукописи без их дальнейшего «цензирования» [так в тексте] министерством императорского двора [1104] . От отзыва Общества на рукопись Татищева зависела теперь дальнейшая судьба его труда – и отзыв этот, написанный Шереметевым, был отрицательным. В результате Татищеву было разрешено продолжать работу, министерство двора выделило ему щедрое (в 12 000 рублей) вознаграждение за труд, но одновременно поставило в известность о том, что публикация его книги признана «преждевременной» [1105] . В «Известиях» Общества ревнителей, между тем, было напечатано «Предисловие к биографии Императора Александра III», написанное орловским краеведом В.Н. Лясковским, где подчеркивалась важность составления не истории, а биографии Александра III: «Придет пора – история истолкует нам Царя; дело биографии – изобразить человека; эта задача несравненно уже, но зато она исполнима теперь и только теперь…» [1106] . Используя статус частного, но тесно связанного с центральными институтами власти добровольного союза, и манипулируя требованиями научности и общедоступности, ревнители расширяли круг сотрудников Общества, но одновременно строго контролировали состав тех, кто допускался к созданию образа монархии и монарха.
1099
Корольков К. Жизнь и царствование Императора Александра III (1881–1894 гг.). Киев, 1901; ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Д. 4616. Л. 29. См. о награждении: Отчет ОРРИП за 1902–1903 год // ИОРРИП. 1904. № 5. С. 17.
1100
Обсуждение вопроса об издании учебника истории и учебника для деревенской школы грамоты см.: Отчет ОРРИП за 1898–1899 год. С. 28; Деятельность отделений Общества за 1895–1899 года // ИОРРИП. 1900. № 1. С. 238; Отчет ОРРИП за 1899–1900 год. С. 6, 9; Отчет ОРРИП за 1900–1901 год // ИОРРИП. 1902. № 4. С. 10; Отчет ОРРИП за 1901–1902 год. С. 8.
1101
РГИА. Ф. 747. Оп. 1. Д. 28. Л. 81 oб.
1102
Там же. Л. 56–63.
1103
РГИА. Ф. 873 (С.С. Татищев). Оп 1. Д. 74. Л. 3.
1104
Там же. Д. 73. Л. 1.
1105
Там же. Л. 3–3 об.
1106
Лясковский В.Предисловие к биографии Императора Александра III-го // ИОРРИП 1901. № 3. С. 17.
Конкурсные программы Общества и динамика конфликта с Татищевым свидетельствовали о том, что, предлагая изучать правление Александра III как новый период русской истории, ревнители вносили в консервативный нарратив определенный элемент модернизации. Тенденция модернизации проявлялась особенно явно в концепции периодического сборника Общества «Старина и Новизна», в каждом из томов которого должны были затрагиваться также «современные вопросы» [1107] . Отведение специального раздела материалам, связанным с личностью Александра III, еще более увеличивало долю публикаций, связанных с историей недавнего прошлого. Период правления Александра III приобретал черты современности, а само объединение – статус исторического общества, занимавшегося изучением новейшей истории. Укреплению этого статуса служило создание «особого исторического архива общества» для сбора материалов о времени царствования Александра III [1108] . В процессе комплектации архива формировался еще один, значительно более широкий круг участвующих в деятельности Общества. Как следует из списков поступавших документов, часть из них передавалась ревнителям правительственными ведомствами, а некоторые материалы поступали непосредственно от вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны и Николая II [1109] . Большую часть поступлений, однако, составляли материалы из частных архивов дворянских семей. Именно материалам такого рода отдавалось предпочтение при подготовке сборников «Старины и Новизны». Публикация исторических мемуаров и дневников соответствовала концепции сборника – в нем предполагалось, прежде всего, освещать вопросы «бытовой старины», «истории общественности и культуры» и «умственной жизни русского общества» [1110] . Кроме того, ревнители придавали «национально-воспитательное» значение самому факту издания документов. «В обществе, уже достигшем умственной зрелости, документальное историческое чтение естественно пользуется особенною любовью, и это понятно: в нем общество находит способы наиболее самостоятельного прямого ознакомления с судьбами своей страны», – писали «Известия» ревнителей о первых выпусках «Старины и Новизны». Это «живое знание», утверждалось в обзоре, – «лучшее условие крепкого, здорового консерватизма, для которого прошлое и будущее соединяются с настоящим в одно осмысленное целое» [1111] .
1107
РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 4141. Л. 1, 7 об.
1108
Деятельность отделений Общества за 1895–1899 года. С. 22.
1109
Отчет ОРРИП за 1896–1897 год. СПб., 1897. С. 3–4; Отчет ОРРИП за 1901–1902 год. С. 2.
1110
РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 4141. Л. 1, 7 об.
1111
А.В.Старина и новизна // ИОРРИП. 1900. № 2. С. 21.
Существенным был сам процесс сбора и публикации документов – его участники в той или иной степени становились создателями, персонажами и «читателями» возникающего повествования. В итоге складывалась ситуация, которую Фредерик Корни назвал лучшим сценарием для формирования нарратива, «когда слушатель становится рассказчиком, пересказывая основные элементы основополагающего рассказа» [1112] . Документальность придавала нарративу ревнителей динамизм и эмоциональную напряженность.
1112
Миф об основании успешен и действенен лишь до тех пор, пока способен включать в себя индивидуум. И при наиболее благоприятном сценарии слушатель сам становится повествователем, пересказывая основные элементы мифа об основании» ( Corney F.C.Telling October: Memory and the Making of Bolshevik Revolution. Ithaca, 2004. Р. 4).
Тщательность подготовки и высокий археографический уровень изданий обеспечил «Старине и Новизне» авторитет в ученых кругах. Протоколы советов Общества регулярно отмечают поступление запросов о присылке сборников, исходящих от губернских комиссий и высших учебных заведений; последними, уже в феврале 1917 года, с подобными запросами обратились в Общество библиотека Харьковского университета, Высшие женские богословские курсы и лично ректор Петроградского университета [1113] . Успех сборников превращал их в важный канал популяризации создававшегося ревнителями идеального образа
современной монархии, в которой национальная самобытность должна была сочетаться с возрожденным сословным началом, а политическое и культурное лидерство принадлежать дворянству.1113
РГИА. Ф 747. Оп. 1. Д. 12. Л. 13, 17, 17 oб., 18, 22, 52.
Но, с точки зрения ревнителей, задача распространения исторических знаний могла быть решена только при условии, что их удастся донести народу. В марте 1900 года Шереметев писал новому члену совета Общества, начальнику главного управления по делам печати Н.В. Шаховскому:
Наше общество имеет двоякую цель: воздействуя на народ, ради ограждения его от заразы, оно в то же время не только должно заслужить уважение образованного слоя (конечно и лиц противных убеждений), но равномерно стремиться занять такое положение, которое вынудило бы с ним считаться в лучшем значении этого слова! [1114]
1114
ОР РНБ. Ф. 847 (Н.В. Шаховской). Оп. 1. Д. 184. Л. 3.
В свою очередь, Шаховской использовал те же категории – «образованное общество» и «народ» – в докладе совету о главных направлениях практической деятельности ревнителей. Эти направления, по его мнению, должны были включать «издание книг и брошюр для образованного общества и для народа»; «составление библиотек для самообразования и народных»; «основание журналов и газет литературно-политических» и проведение «публичных лекций и народных чтений» [1115] . Фокусом «народных» проектов «ревнителей» стало создание бесплатных библиотек, а идеологически сконструированная категория «народ» трансформировалась в их практике в синоним сословно-окрашенного понятия «крестьянство».
1115
Отчет ОРРИП за 1899–1900 год. С. 4–5.
Выдвигая задачу создания народных библиотек, ревнители объективно присоединялись к мощному общественному движению, инициированному в 1893 году Санкт-Петербургским комитетом грамотности и захватившему образовательные общества, земства, волостные и сельские крестьянские общины. О размахе движения свидетельствовал быстрый рост числа сельских библиотек: по данным В.П. Вахтерова, их количество, составлявшее в начале 90-х годов XIX века несколько десятков, выросло к 1896 году до 300 [1116] . В 1898 году в 34 земских губерниях насчитывалось уже более 3000 народных библиотек, а к 1904 году их число выросло до 4500 [1117] . Совет Общества ревнителей исторического просвещения принял решение приступить к учреждению собственных народных библиотек в январе 1897 года [1118] . Согласно статистике Общества, публиковавшейся до 1904 года, в период между 1898 и 1902 годами ревнителями была основана 81 библиотека в 16 губерниях. Почти все они открывались в деревнях – В.Н. Лясковский с воодушевлением писал о библиотеках Общества как о «первом по времени деле», предпринятом Обществом «в прямое пособие просвещению крестьянства» [1119] . Половина из общего числа – 40 библиотек – были открыты в 1898–1899 годах, т. е. в период, когда процесс создания народных библиотек шел особенно интенсивно, и ревнители были его активными участниками. Ведущую роль в этом движении играли, однако, образовательные общества, видевшие в библиотеках средство обновления деревни. В соответствии со взглядами либеральных деятелей народного образования, библиотека, управляемая выборным коллегиальным советом (с участием представителей от земства, местной волости, сельских обществ, просветительских учреждений и читателей), должна была служить очагом того типа социального прогресса, против которого была направлена просветительская концепция ревнителей [1120] . Но, действуя под охранительными лозунгами, ревнители были заняты теми же поисками подходящей для российской деревни формы общедоступных сельских библиотек, что и либеральные идеологи библиотечного движения. И те, и другие ориентировались на грамотных крестьян, «сельскую публику», с характером которой нужно было считаться при издании предназначенной для народных библиотек литературы. Особенности восприятия крестьянских читателей объяснял членам совета Общества председатель его издательского отделения И.П. Хрущов:
1116
Вахтеров В.П.Внешкольное образование народа. М., 1896. С. 33.
1117
Stuart M.«The Ennobling Illusion»: The Public Library Movement in Late Imperial Russia // Slavonic and East European Review. 1998. Vol. 76. No. 3. P. 411.
1118
Известия Общества ревнителей. 1900. № 1. С. 26.
1119
Лясковский В.О народных библиотеках // ИОРРИП. 1900. № 1. С. 80.
1120
Чарнолуский В.Основные вопросы организации внешкольного образования в России. СПб., 1909. С. 67.
В охотниках читать из народа заметно стремление к истории, при этом, как приходится наблюдать, очерк событий исторических не по силам грамотника, не получившего среднего образования; напротив того, историческая личность как средоточие явлений, как живой тип героя или общественного деятеля, привлекает его внимание [1121] .
Сельский священник, активист Общества, предлагал использовать любимый народом жанр жизнеописания святых для «изображения попутно» исторического хода «прошлой жизни», в первую очередь «всех важнейших, назидательных, и, следовательно, наиболее ценных в просветительско-воспитательном отношении событий» [1122] . Стремясь «развивать» народного читателя, консервативные ревнители, так же, как и либеральные просветители из комитетов грамотности, пытались противостоять валу увлекавшей крестьян коммерческой литературы [1123] . Так, при обсуждении вопроса о публикации сборников исторических рассказов Общества подчеркивалось: издания, предназначенные для народных библиотек, «должны удовлетворять наиболее высоким запросам этого круга читателей, быть книгой для людей высшей грамотности». Составителям сборников предлагалось обратить главное внимание на удачный выбор материалов и «тщательную их обработку в отношении редакции, которая должна, с одной стороны, устранить все несущественное или недоступное пониманию читателей, а с другой стороны, дать необходимые для них пояснения». Предполагаемый сборник, как считал Хрущов, мог быть «привлекательной книгой» как для того, «кто читает с охотою жития святых и “Училище благочестия”», так и для того, «кто пристрастен к газетам» [1124] . Опубликованные в 1905 в 1907 годах сборники исторических рассказов Общества включали тщательно подготовленные переложения глав из книг С.М. Соловьёва и В.О. Ключевского, а фрагменты сочинений одного из основателей Общества – К.Н. Бестужева-Рюмина – соседствовали в них с отрывками из статей автора совершенно противоположного лагеря – лидера кадетов П.Н. Милюкова [1125] .
1121
Отчет ОРРИП за 1901–1902 год. С. 7.
1122
Востоков В.Письмо сельского священника к членам ОРРИП // ИОРРИП. 1900. № 2. С. 11–12.
1123
Brooks J.When Russia Learned to Read: Literacy and Popular Literature, 1961–1917. Princeton, 1985. P. 297.
1124
Отчет ОРРИП за 1901–1902 год. С. 3, 7.
1125
Сборник рассказов из русской и чужеземной жизни: Часы досуга / И.П. Хрущов (сост.). СПб., 1905; Сборник чтений по русской истории с древнейших времен до XVI века / И.П. Хрущов (ред.). СПб., 1907.
На этом, однако, сходство между консервативными ревнителями и либеральными «просвещенцами» заканчивалось. Действуя как «общественная сила», ревнители не становились «общественностью»: основывая свои библиотеки, они противопоставляли идее обновления деревни задачу охранения традиционных устоев сельской жизни. Один из вариантов создания библиотек ревнителей был предложен С.А. Рачинским: он советовал открывать библиотеки при церковных школах, передавая надзор за ними местному священнику. Важным обстоятельством Рачинский считал существовавший порядок комплектования церковных библиотек («исключительно в духе Общества», писал он Шереметеву), при котором в них могла попасть книга «посредственная» или «простым читателям недоступная», но не могла проникнуть «книга вредная». Общество ревнителей, по плану Рачинского, должно было пополнять церковные библиотеки книгами не только полезными, но и отвечающими местным нуждам. Так, «в полосах, выселяющих массы переселенцев», он предлагал комплектовать библиотеки Общества книгами о Сибири, о Средней Азии, «о переселенческом деле», а там, «где возникает какой-либо кустарный промысел, дополнять библиотеки книгами, к нему относящимися» [1126] . Другой вариант, разработанный Сипягиным и принятый советом Общества, предполагал не расширение существующих, а создание новых библиотек, право открытия и заведования которыми предоставлялось действительным членам Общества. Заведующие могли также брать на себя расходы по содержанию библиотек, поручая практическую работу в них своим уполномоченным [1127] . На практике план Сипягина передавал значительную часть библиотек в руки членов Общества из числа местных помещиков. При этом, однако, деятельность библиотек строго контролировалась исполнительным отделением Общества, а состав их книжных фондов унифицировался. Одинаковыми во всех библиотеках ревнителей должны были быть не только расходы (утвержденная советом смета отводила на устройство каждой библиотеки 133 рубля 45 копеек), но и подбор книг [1128] . Комплектовать библиотеки разрешалось только изданиями, включенными в каталог Общества ревнителей, составленный «применительно» к каталогу церковно-приходских школ. Предлагавшаяся Рачинским дифференциация исключалась, а заведующим библиотеками не разрешалось пополнять библиотеки по собственному усмотрению даже книгами, одобренными для народных читален министерством народного просвещения и училищным советом при Синоде: «Общество, – подчеркивалось в решении совета, – не может отказаться от проверки тех сочинений, которые предлагаются народу от его имени и под его ответственностью» [1129] . В результате, в 1899 году библиотеки ревнителей могли предложить своим читателям только 151 книгу и три периодических издания – «Досуг и Дело», «Сельский Вестник» и «Троицкие Листки» [1130] . Характерно, что первый раздел каталога библиотек ревнителей отводился книгам «духовно-нравственного содержания». Историческая литература насчитывала чуть более четверти всего состава библиотек и была представлена во втором разделе, называвшемся «история церковная и гражданская». В списке книг этого раздела «История государства Российского» Н.М. Карамзина соседствовала с «Историей Православной Церкви до разделения церквей» К.П. Победоносцева и «Общедоступной военно-исторической хрестоматией» К.К. Абазы, а большую часть раздела составляли рассказы и беседы по истории: «О святых Московских митрополитах Петре и Алексии и о славном Мамаевом побоище», «О Смутном времени на Руси», «О Петре Великом», «О Суворове», «О севастопольцах» [1131] . Новейшая история была представлена в разделе тремя изданиями: брошюрой «Царь-Миротворец Александр III» Д.И. Ломана, сборником рассказов «Примеры из прошлой войны, 1877–1878» Л.М. Чичагова, а также брошюркой «17 октября 1888 года», посвященной спасению царской семьи во время железнодорожной катастрофы. Отдельно, в разделе «География и мироведение», крестьянским читателям предлагалось «Путешествие Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича и Великого Князя Николая Александровича на Восток в 1890–1891 годах» [1132] . Издания, так или иначе связанные с более современной тематикой, были исключены из библиотек Общества.
1126
РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 1420. Л. 10 об.
1127
Народные библиотеки Общества Ревнителей Русского Исторического Просвещения в Память Императора Александра III. Приложение № 2. Правила о бесплатных народных библиотеках Общества. СПб., 1899. C. 30.
1128
Деятельность отделений Общества за 1895–1899 года. С. 26.
1129
Отчет ОРРИП за 1900–1901 год. С. 7–8.
1130
Каталог бесплатных народных библиотек Общества ревнителей // Народные библиотеки общества ревнителей. СПб., 1899. С. 19–27.
1131
Каталог бесплатных народных библиотек… С. 21–23, 24.
1132
Там же.