Истории для кино
Шрифт:
Актеры облегчено и радостно шумят. Тощий оживленно потирает руки: значит, все отлично, значит, начинаем «Сонькиным»… Но Лёдя уклончиво сообщает, что для такого серьезного спектакля еще пока не время, надо сначала приручить публику, надо раз-другой… ну, может, еще третий… сыграть водевильчики, а уж потом мы им покажем… «Сонькина»!
В театре идет репетиция. Среди прочих актеров на сцене – юное дарование Катюша. Папа-купец восторженно наблюдает за дочерью из первого ряда. Ведет репетицию Лёдя:
– Катюша, представь:
Катюша с видимым усилием пытается вообразить себе незнакомую ситуацию.
– И вот с этим ощущением ты поешь. Что-нибудь зажигательное… Ну, ну, маэстро!
Тапер барабанит на пианино оперетку. Катюша пытается петь. Это у нее выходит отчаянно фальшиво. Всех буквально перекашивает. Кроме купца, который, похоже, вжился в образ отца неотразимой и талантливой красавицы.
– Ну что ж! – не сдается Лёдя. – Катюша, у вас… м-м… необычный тембр голоса… вам на первых порах не очень даются высокие ноты. С вокалом передохнем и попробуем танец… Маэстро!
Тапер играет канкан. Обнаруживается, что с танцем у Катюши не лучше, чем с пением. А пожалуй – даже хуже.
Актеры язвительно перешептываются, что девушке медведь на ухо наступил, и на ногу – тоже, да и физиономию не пожалел.
Лёдя в муках созерцает танцевальный экзерсис Катюши.
– Стоп! Я придумал! Эта роль не может раскрыть всех граней вашего таланта. Нужны кардинальные изменения. Значит, так… Вы – героиня, но вас похитили в детстве цыгане. А теперь вы вновь оказалась в своем доме, но инкогнито… Комическая горничная!
– Как – горничная? – волнуется Катюша. – Я же героиня!
– Именно! В душе вы – героиня, но до поры до времени этого никто не знает…
– Совсем никто?
– Никто, кроме зрителей. Им-то известен наш замысел.
Катюша облегченно улыбается папе. Папа ободрительно машет ей в ответ.
Актриса в кудряшках интересуется ангельским голоском:
– А кто в таком случае будет играть настоящую героиню?
Лёдя грозно обещает кудряшке:
– А настоящую героиню… если у нее будет слишком много текста… мы убьем в конце первого акта!
Папа Катюши уважительно замечает режиссеру:
– Ох, и нервная у вас работа! Наша, купецкая, полегче будет…
Вечером артисты ужинают в ресторане. Во главе стола – Илья Сергеевич и разряженная в пух и прах Катюша.
– Угощайтесь, господа, угощайтесь! – предлагает хлебосольный купец. – Все оплачено! Но уж и вас прошу не отказать в любезности – поднять тост за грядущий успех моей дочери!
Актеры с удовольствием выпивают, но уверенности в грядущем успехе Катюши на их лицах не наблюдается. Лёдя привычно сглаживает неловкость момента театральными байками:
– Наш антрепренер Шпиглер был, конечно, скупердяй и зануда, но за словом в карман не лез. Как-то он сказал начинающему автору: «Не могу допустить, чтобы в моем театре звучали бранные выражения!» Автор удивляется: «Так ведь в моей пьесе их и нет».
А Шпиглер: «В пьесе-то нет, но зрители выскажут их после представления вашей пьесы!»Артисты смеются. А купец напрягается:
– Полагаю, этот пассаж не относится на счет Катюши?
– Ни в коем случае! – Лёдя осушает рюмку. – Будущее Катюши светло и прекрасно!
– Верю! – расслабляется купец. – Думаю, она попала в надежные руки.
– Да уж, надежней рук вам не найти! – уверяет Лёдя, закусывая грибочками.
– А то, знаете, я возил ее на просмотр в Киев. Так там бедной девочке сказали, что есть две причины, которые мешают ей стать балериной.
– Какие?
– Ее ноги – правая и левая.
– Остряки! Циники! – возмущается Лёдя. – Слепцы! Не смогли разглядеть истинный талант!
Катюша и папа влюбленно таращатся на Лёдю.
– Я вам так благодарен за участие в судьбе дочери!
– Кстати, о благодарности, – подхватывает Лёдя. – Был такой случай: одна прима намекнула своему поклоннику, что ей не хватает средств… ну вы понимаете?
– Понимаем, как не понять.
– Так вот, на следующий день она получает от него чек на сто рублей и записку: «Тысяча комплиментов вашему таланту!». Знаете, как она ему ответила?
– Откуда ж нам знать.
– Она ответила запиской: «Благодарю сердечно, но я предпочла бы всего сто комплиментов, а чек – на тысячу рублей!»
Катюша хихикает, сообразительный папа лезет в карман за бумажником.
Лёдя блаженно откидывается на стуле, обводит взглядом ресторан, и взгляд его останавливается на прекрасной девушке в розовом платье за столиком в углу. Она сидит в компании молодых людей, не такой шумной, как команда Лёди.
Красавица замечает взгляд Лёди, он широко и призывно улыбается ей, но она отвечает ему холодным равнодушием.
Лёдя подзывает официанта, кивает на компанию в углу.
– Это кто такие?
– Театр оперетты, – сообщает официант.
– А-а, конкуренты! А эта, в розовом, кто?
– Елена Ленская. Ихняя прима, любимица публики.
В глазах Лёди вспыхивает охотничий блеск. Заметив это, официант предупреждает:
– Весьма неприступная особа!
– Ну, это мы проверим… Подай-ка мне лучшего шампанского!
Лёдины артисты следят за развитием событий в предвкушении развлечения. Официант приносит шампанское. Лёдя с бутылкой подходит к столику Оперетты, бесцеремонно придвигает стул и усаживается рядом с Ленской.
– Добрый вечер, коллеги! Слыхали новый анекдот?
Красавица Ленская коротко отрезает:
– Не слыхали. И не имеем желания услышать.
Но от Лёди не так-то просто отделаться.
– А что так? У вас плохо с юмором?
– У нас с юмором хорошо. А у вас, видимо, плохо.
– Но вы же еще ничего не слышали…
– О, достаточно вас увидеть!
Компания Елены смеется. Товарищи Лёди скисают. Но сам он не сдается:
– А вы приходите завтра в наш театр – и увидите и услышите…
– Завтра я имею счастье играть в своем театре.