История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты

В середине XVI века голод становится обычным явлением. В 1548–1549 годах голод охватил северные районы страны: «Хлеб был дорог на Двине, на Холмогорах, четверть купили по осьми гривен, и людей с голоду мерло много», – отмечает летописец. [1270] В 1552 году разразилась страшная эпидемия в Новгороде и Пскове; в Пскове погибло 30 тысяч человек. В 1556/57 году снова пришел голод, свирепствовавший в Заволжье и на Севере; в результате голода и бегства крестьян на юг в северных областях началось запустение; в конце 50-х годов на Двине пустовало 40 % пашни. [1271] Е. И. Колычева описывает положение как «крайне неустойчивое равновесие с наметившимися признаками запустения посевных площадей и убылью населения из-за неурожаев, эпидемий». [1272] Как утверждает неомальтузианская теория, для периода Сжатия характерно именно такое неустойчивое экологическое равновесие, и его причина – отсутствие у крестьян значительных запасов зерна. А. Л. Шапиро утверждал, что уже в первой половине XVI века «запас прочности у крестьянских хозяйств был невысоким». [1273]

1270

Цит. по: Маньков А. Г. Указ. соч. С. 31.

1271

Колычева Е. И. Указ. соч. С. 172–174.

1272

Там же. С. 172.

1273

аиСзр. Т. III. С. 98.

Таким образом, симптомы надвигающегося кризиса появились задолго до Ливонской войны. Россия не представляла собой экономического единства, в ней были относительно богатые и относительно бедные, перенаселенные области. Север и Новгородчина издавна относились к бедным областям; нехватка земли заставляла крестьян этих районов распахивать неплодородные почвы. «Земля худа, камениста, песчата…», – так описывалась недавно поднятая целина в переписной книге Бежецкой пятины 1551 года. [1274] В центральных районах положение было более благоприятным, в Замосковном крае до 1560 года еще продолжался рост населения, но все удобные земли к этому времени были уже распаханы. «Если в начале XVI в. на периферии старых владений еще есть резерв годных к освоению земель, – отмечает Л. И. Ивина, – то к середине XVI века он полностью исчерпывается, как, например, во владениях Троице-Сергиева монастыря близ Углича… Плотность поселений внутри владений возрастает… Увеличиваются сами поселения, многие деревни превращаются в сельца и села». [1275] В 1560–1561 годах в Замосковный край пришел голод, цены на хлеб поднялись до 50–60 денег за четь. Характерно, что в качестве причины этого бедствия старцы Иосифо-Волоколамского монастыря указали на недостаток угодий и на рост государевых повинностей. [1276]

1274

Цит. по: аиСзр. Т. II. С. 72.

1275

Ивина Л. И. Внутреннее освоение земель в России в XVI в. Л., 1985. С. 233.

1276

Там же. С. 176.

В середине XVI века проблема нехватки земельных ресурсов встала во весь рост. Специалисты утверждают, что уровень распашек в это время был близок к максимально возможному при тогдашней агротехнике, что дальнейшее расширение пашен было невозможно. [1277] Скудные почвы и суровый климат ограничивали емкость экологической ниши, и, казалось бы, обширные пространства Московии в действительности не могли прокормить растущее население. В то же время Сжатие было крайне неравномерным и проявлялось с большей силой на Северо-Западе – там, где экологическая ниша дополнительно сужалась более интенсивным перераспределением доходов в пользу государства и дворянства.

1277

История крестьянства в Европе. Т. 2. М., 1986. С. 253

В современной экономической истории соотношение между численностью населения и наличными ресурсами характеризуется заработной платой, исчисленной в килограммах зерна. Около 1520 года поденщик в Москве мог купить на дневную плату около 10 кг хлеба. В 1568 году поденщик на Белоозере получал 1 деньгу в день, а четверть ржи стоила 20 денег, [1278] на дневную зарплату можно было купить 3,6 кг хлеба. [1279] Таким образом, реальная заработная плата за полвека уменьшилась втрое, что свидетельствует о росте населения и нехватке продовольственных ресурсов. Дневная плата в 3,6 кг кажется довольно большой, но нужно учесть, что поденщиков брали на короткие сроки, что большую часть года они не имели работы (в конце XIX века оплата при поденном найме летом в 3 раза превосходила дневную оплату при годовом найме). В действительности уровень дневной оплаты порядка 4 кг – это был уровень, характерный для времен кризиса и голода, именно таким был уровень оплаты в Европе во времена «кризиса XVII века». [1280]

1278

Никольский P. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство во второй четверти XVII века. Т. I. Вып. 2. СПб.,1910. С DXCII – DXCVI; Маньков А Г Указ. соч. С. 106

1279

Здесь и далее исчисление ведется в пудах «хлеба» четверть ржи (4 пуда) плюс четверть овса (2,7 пуда) составляют «юфть» – 6,7 пуда «хлеба» Четверть овса обычно стоила в 2 раза дешевле, поэтому цена пуда «хлеба» составляла пример но 9/10 от цены пуда ржи.

1280

Abel W Op cit P. 189

Правда, в нашем распоряжении имеются лишь единичные данные о поденном найме; гораздо больше информации имеется об условиях годового найма монастырских работников. Монастыри привлекали для обработки своей пашни наемных «казаков» или «детенышей»; эти работники получали от монастыря продукты (4 четверти хлеба в год) и денежное содержание, «оброк». В 1547 году плотники в Новгородском Софийском доме и Иосифо-Волоколамском монастыре получали по 100 денег в год, а простые чернорабочие в Волоколамске – 80 денег в год, и их дневная зарплата в деньгах и продуктах была эквивалентна лишь 1,2 кг хлеба. Впоследствии мы видим столь низкий уровень зарплаты лишь один раз, во время сильного голода 1588–1589 годов – однако тогда этот голодный уровень держался лишь один год, а в 50-х годах это была обычная плата. [1281] Таким образом, уровень жизни в 50-х годах был примерно таким же, как в голодные годы. Отсюда можно сделать вывод, что, в соответствии с прогнозом демографически-структурной теории, уровень реальной заработной платы в середине XVI века понизился до минимума.

1281

Книга ключей и долговая книга Волоколамского монастыря XVI века. М – Л., 1948. С. 31–37; Книги денежных сборов и выплат Иосифо-Волоколамского монастыря 1573–1595 гг. Вып. 2. М. – Л., 1978 С. 190–204; Из расходных книг Софийского Новгородского дома 1547 – 48 гг. / Монастырское хозяйство XVI–XVII вв. М., 1924. С. 84. В Костромском Ипатьевском монастыре оброк детенышей был еще меньше. См. Отрывок из расходной книги Костромского Ипатьевского монастыря / Сборник Археологического института 1898. Т. 6. С. 129.

Неомальтузианская теория утверждает, что одним из главных следствий перенаселения является развитие деревенского ремесла, переселение крестьян в города и рост городов. Эти процессы действительно наблюдались в XVI веке в отдельных наиболее густонаселенных районах России. Перенаселенные Деревская и Водская пятины Новгородчины не могли обеспечить себя хлебом, и многие крестьяне пытались заработать на жизнь ремеслом и торговлей; здесь было много торгово-ремесленных поселений, «рядков». [1282] Промыслы были развиты и в других районах Северо-Запада: железо производили в Орешке, Тихвине, в Заонежье, соль выпаривали в Старой Русе, в Поморье. Многие крестьяне занимались выращиванием льна и выделкой льняных тканей; некоторые в поисках заработка уходили в Новгород. По сравнению с Москвой, где большую часть населения составляли дворяне и их слуги, Новгород был городом ремесленников и купцов. В начале XVI века в Новгороде было 5,5 тысяч дворов и примерно 30 тысяч жителей, из них около 6 тысяч ремесленников – практически все взрослое мужское население состояло из ремесленников. [1283] По некоторым данным, Псков по размерам не уступал Новгороду, в нем насчитывалось более 6 тысяч дворов и 30 тысяч жителей. [1284] В то же время нужно отметить, что население Новгорода (и возможно, Пскова) в первой половине XVI века не увеличилось; в городах Новгородчины уже тогда проживало 10 % населения [1285] – для аграрного общества это цифра, близкая к максимальной; окрестные области не могли прокормить такой большой город. Как центры перенаселенного района, Новгород и Псков были часто подвержены эпидемиям – при Василии III летописи по крайней мере 4 раза отмечают здесь мор, в то время как в центральных районах эпидемии не упоминаются. [1286] В 1552 / 53 годах по, несомненно, сильно преувеличенным сведениям летописи в Новгороде умерло от мора 280 тысяч человек. [1287]

1282

аиСзр. Т. I. С. 117–118; Бернадский В. Н. Указ. соч. С. 108.

1283

Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии М., 1962. С. 303 – 307

1284

Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени С. 120, 123

1285

аиСзр Т. I. С. 326; Шапиро А Л Русское крестьянство С. 105

1286

Соловьев С. М. Сочинения. Кн. III. С. 312; аиСзр. Т. II. С. 33

1287

ПСрл. Т. III. С. 251 – 252

В центральных районах ремесла были развиты меньше, чем на Северо-Западе. Крупнейшим городом России была Москва. Великие князья придавали стольному городу первостепенное значение и (так же, как османские султаны) переселяли в столицу часть населения завоеванных городов. [1288] Сигизмунд Герберштейн сообщает, что по официальным данным в 1520 году в Москве было 41,5 тысячи дворов. [1289] Если считать по 5 человек на двор, то получится примерно 200 тысяч жителей, однако современные историки считают цифру Герберштейна завышенной и полагают, что население Москвы не превышало 100 тысяч. [1290] В Москве существовало много ремесленных слобод – Кожевники, Гончарная, Бронная; здесь был расположен Пушечный двор и работало много оружейников, производивших разнообразное воинское снаряжение. [1291] В целом, однако, о московском ремесле известно гораздо меньше, чем о ремесле Новгорода.

1288

Шапиро А. Л. Русское крестьянство С.107

1289

Герберштейн С. Указ. соч. С. 132

1290

Тихомиров М. Н. Указ. соч. С. 66

1291

Там же. С. 71–73, 84 – 85

Другие города Руси много уступали в размерах не только Москве, но и Новгороду. В Нижнем Новгороде в конце XVI столетия насчитывалось около 2 тысяч дворов; это был центр торговли по волжскому пути; при Василии III здесь был построен каменный кремль. В Можайске и Старой Руссе было по 1,5 тысячи дворов и 7–8 тысяч жителей. Владимир, Суздаль, Тверь потеряли свое былое значение. Правда, появилось много новых небольших городов – в их числе Руза, Радонеж, Боровск, Серпухов, Кашира; общее число городов увеличилось за полвека с 96 до 160. [1292]

1292

Там же. С. 104; Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени. С. 123; Копанев А. И. Указ. соч. С. 239, 240

В целом можно сделать вывод, что имеющиеся данные о ценах и реальной заработной плате соответствуют теоретической динамике развития в период Сжатия. Эти данные показывают, что Сжатие, начавшееся в начале столетия на Северо-Западе, в середине столетия распространилось на центральные области. В соответствии с неомальтузианской теорией Сжатие вызвало развитие городов и ремесел, причем этот процесс в наибольшей степени затронул район раннего Сжатия – Северо-Запад, где сформировались большие ремесленные города. Для характеристики степени перенаселения Северо-Запада существенно, что рост этих городов к середине XVI века уже прекратился, а их население все чаще становилось жертвой голода и жестоких эпидемий.

5.8. Положение элиты и традиционалистская реакция

Как отмечалось выше, демографически-структурная теория изучает отдельно (и вместе с тем во взаимной связи) динамику населения, динамику элиты и динамику государства. Изучение динамики элиты предполагает рассмотрение материального и правового положения элитных групп, в частности, в отношении перераспределения ресурсов, исследование динамики их численности и доходов. Согласно теории, рост численности элиты должен был привести к дроблению поместий, ухудшению положения низших групп элиты, что вызывало усиление давления элиты на народ и государство, а также фрагментацию элиты и конфликты между различными элитными группами.

В первой половине XVI века великие князья стремились увеличить контингенты поместной конницы, и численность дворянства быстро росла. Однако в нашем распоряжении нет цифр, которые бы достоверно отражали численность дворянского сословия. Известно лишь, что в 1520-х годах на Оке ежегодно несло сторожевую службу 20 тысячное дворянское ополчение; [1293] отсюда можно предположить, что число дворян и детей боярских в это время было не менее 20 тысяч.

Ричард Ченслер оставил красноречивое описание тяжелой службы русских дворян, вынужденных ежегодно отправляться на границу. «Я думаю, что нет под солнцем людей, столь привычных к суровой жизни, как русские: никакой холод их не смущает, хотя им приходится проводить в поле по два месяца в такое время, когда стоят морозы и снега выпадает более, чем на ярд… Наибольшая их защита от непогоды, это войлок, который он выставляет от ветра и непогоды, а если пойдет снег, то воин разгребает его, разводит огонь и ложится около него… Сам он живет овсяной мукой, смешанной с холодной водой… Много ли нашлось среди наших хвастливых воинов таких, которые могли бы пробыть с ними в поле хотя бы месяц?». [1294]

1293

Герберштейн С Указ. соч. С. 113

1294

Ченслер Р. Указ. соч. С. 447