История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
Шрифт:
Вторичность и поздний характер специальных обозначений ‘муж, супруг’ становится еще очевиднее при знакомстве с многочисленными местными терминами этого значения, реквизированными сравнительно недавно из других словесных групп: ст.-слав. малъжена, малъженьца (дв. ч.) ‘conjuges’, польск. maizonek, чешск. manzel ‘супруг’, вероятно, из др.-в.-нем. mahal ‘бракосочетание, договор’, и слав. zena [733] , сюда же в.-луж. mandzel ‘супруг’; ст.-слав., др.-русск. спрuъ, супругъ ‘муж, супруг’, ‘супружеская чета’, очень похожее на кальку греч. ; слово известно также в значении ‘пара, упряжка волов’; русск. сам ‘муж, хозяин, барин’, ср. сам в обычном значении местоимения; укр. чоловiк муж’ — значение, известное также диалектам русского [734] , сербского и болгарского [735] , ср. совершенно аналогичное употребление франц. homme ‘человек, мужчина’ в диалектах: оте ‘mari’ — li`e `e s’n ome ‘elle et son mari’ [736] ; чешск. диал. chot ‘супруг’ [737] , сербск. диал. подруг ‘супруг, муж’ [738] .
733
F. Miklоsiсh, стр. 182; A. Semenovic. "Uber malzen, manzel, mandzel, manzen, masen, majzen, mazen und mazzen. — AfslPh, Bd. 6, 1882, стр. 26–30, против В. Неринга, который объяснял из ст.-слав. мжьлтн ‘virum fieri’ (AfslPh, Bd. 5, стр. 466); ср. также Norbert Reiter. Die deutschen Lehn"ubersetzungen im Tschechischen. —
734
В. Н. Добровольский. Смоленский областной словарь. Смоленск, 1914, стр. 980: человек 1) ‘муж’, 2) ‘человек’, челавечица ‘жена’: Жаниуся, ачилав'eчиуся — взяу сабе чилавечицу.
735
Мирко Барjактаровиh. Свадбени обичаjи у околини Берана (Иванграда). — «Зборник филозофског факултета», књ. III. Београд, 1955, стр. 243; Стойков, К. Костов, П. Вапкова, Г. Георгиев, Ж. Желев и др. Говорът на с. Говедарци, Самоковско. — «Известия на Института за български език», кн. IV. София, 1956 стр. 330: чов'eк ‘съпруг’.
736
С. Jоrеt. Essai sur le patois normand du Bessin. Dictionnaire 'etymologique. — MSL, t. 4, 1880, стр. 169.
737
Fr. Bartos. Dialecticky slovnik moravsky. Praha, 1906, стр. 120.
738
Гл. Eлeзовиh. Речник косовско-метохиског диjалекта, свеска II. Београд, 1935, стр. 92.
Целую коллекцию частных названий мужа насчитывает литовский народный язык, в котором, кроме общенародного vyras ‘муж’, есть еще preiksas второй муж’ <pr[i]-ei-ksas ‘пришедший [в дом жены]’, uzkurys, anckurys то же, uztupys, anctupinis ‘третий муж’, bobkalys, kaliboba ‘четвертый муж’, а также в роли общего названия — gulovas ‘муж’ (: gulti ‘лечь’), drauguolis ‘муж’, также — ‘товарищ’ [739] , ср. сербск. подруг ‘супруг’, укр. дружина ‘жена, супруга’.
739
Названия взяты из следующих источников: A. Sаlуs. Musy gentivardziai. — «Gimtoji kalba», 1937, II, стр. 22; K. В"uga. Medziaga lietuviu kalbos zodynui ir snektoms tirti. — «Tauta ir zodis», t. I, 1923, стр. 345; P. Skardzius. Указ, соч., стр. 190, 387, 437.
Из прочих индоевропейских названий ср. готск. guma , муж’, тоже вторичное значение одного из древних индоевропейских названий человека *ghmon-, *ghmon- ‘земной’, ср. лат. homo [740] .
Жена, женщина
О.-слав. zena: ст. — слав, жена ‘’, женима ‘uxor’ ‘, pellex’, женимичиштъ ‘ , pellicis filius’, женимичишть то же, др.-сербск. жена ‘mulier’, др.-русск. жена, женьщина ‘femina’, русск. жена, диал. жонка замужняя женщина’; «в Архангельске жонками называют женщин поденщиц» [741] , жуенка, жвенка [742] , женоцъка (Выгозеро) — приветливое обращение к женщине [743] , женидба ‘жена’: Женитьба мая любезная, забирай-ка трубки, наметки, выруч коня вароного. Смоленск. у. [744] ; из производных ср. название разведенной жены в калужских говорах: Ана ражжонаjа, жыв’ет’ у мат’ир’и, ина шостаjа [745] ; укр. жiнка, польск. zona ‘жена’, диал. zепсоwа ‘молодая замужняя женщина’, чешск. zena женщина’, ‘жена, супруга’, диал. zenske ‘замужние женщины’ [746] , н.-луж. zona ‘жена, женщина’, словенск. zeпа ‘das Weib’, zenitba, zenitev ‘das Heiraten, die Hochzeit’, сербск. жена ‘женщина’, ‘жена’, женба, женидба ‘свадьба’, болг. жена, ‘женщина, жена’.
740
См. S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch der gotischen Sprache, 3. Aufl., Leiden, 1939, стр. 225–226.
741
А. Подвысоцкий. Словарь архангельского наречия, стр. 45.
742
A. M. Бескровный. Из истории образования переходного украинско-руского диалекта в Воронежской области. — «Материалы и исследования по русской диалектологии», II. М.-Л., 1949, стр. 317.
743
Г. Куликовский. Словарь областного олонецкого наречия, стр. 23.
744
В. Н. Добровольский. Смоленский областной словарь, стр. 218. Здесь интересен переход nomen actionis (женитьба) > nomen agentis.
745
Н. П. Гринкова. Заметки о калужских говорах. — «Материалы и исследования по русской диалектологии», I. M. — Л., 1949, стр. 249.
746
Q. Ноdura. Nareci litomyslske. V Litomysli, 1904, стр. 70.
Слав. zena, развившее z из g велярного, восходит к древней форме *gena, ср. др.-прусск. genno [747] , которое А. Брюкнер считал, как и многие другие прусские слова, завуалированным недавним заимствованием из соседнего польского: zona [748] . Э. Френкель указывает еще др.-прусск. gema ‘Frau’ [749] .
747
См. R. Trautmann, BSW, стр. 84.
748
А. Вr"uсkner. Slownik etymologiczny jezyka polskiego, стр. 666; его же рецензия на кн. R. Trautmann. Baltisch-slavisches W"orterbuch. — ZfslPh, Bd. 4, 1927, стр. 213; его же. Preussen, Polen, Witingen. — ZfslPh, Bd. 6, 1929, стр. 64.
749
E. Fraenkel. Baltisches und Slavisches. — «Lingua Posnaniensis», t. II, 1950, стр. 120.
Слав. zena — очень древнее, бесспорно, индоевропейское слово. Ближайше родственные слова с известными славянскому языку значениями есть почти во всех ветвях индоевропейского. Заметное исключение представляет италийский, не сохранивший соответствующей формы, а также балтийский, кроме упомянутого возможного остатка в др.-прусск. genno, gema, не знающий этого слова. Естественно, что сохранение или забвение данного общеиндоевропейского названия в местном индоевропейском диалекте обусловливалось часто уже поздней, случайной заменой его другими индоевропейскими формами в этом значении, иногда — формами соседних диалектов. Очевидна поэтому рискованность поспешных выводов о «лучшем» или «худшем» сохранении словаря «индоевропейской цивилизации», а равно и самой «цивилизации», основанных на одном лишь сопоставлении современного состава балтийского и славянского словарей. Так, в местных условиях италийского осуществилось вытеснение соответствия славянскому zena латинским femina <и.-е. *dhe(i)- ‘кормит грудью’, в литовском — путем переосмысления pati ‘сама’ (и.-е. *pot-) и образования местного zmona.
Индоевропейскую форму, лежащую в основе слав. zena, определить трудно. В этом убеждает краткое ознакомление с литературой вопроса. Уже характер начального *g в общеиндоевропейской форме являлся предметом споров. Так, И. Шмидт [750] видел в нем чистый велярный задненебный, без участия губ, с поздним местным появлением лабиальности в ряде индоевропейских диалектов, в то время как в индоиранских, славянских и балтийском отсутствие лабиальности исконно: санскр. gna, слав. zena, но *gu
в греч. диал. , готск. qino, др.-ирл. ben. Общеиндоевропейская основа слова характеризовалась наличием сильной и слабой форм. Слабую форму указывают в род. п. ед. ч. др.-ирл. mna ‘жены’, а также в греч. ‘свататься’ из – < *guna- [751] . Славянский обобщил в своем zena сильную форму, ср. корневой вокализм славянского слова.750
J. Schmidt. Zwei arische a-Laute und die Palatalen. — KZ, Bd. 25, 1879, стр. 134.
751
H. Osthoff. ‘ich freie’. — KZ, Bd. 26, 1883, стр. 326.
Дополнительный свет на характер индоевропейского *g проливает герм. k, ku как результат общегерманского передвижения согласных: готск. qino, др.-в.-нем., др. — сакс, quena, др.-исл. kuenna, ср. слав. zena [752] . См. еще об индоевропейском слове — Ф. Ф. Фортунатов [753] , К. Бругман [754] , Л. Зюттерлин [755] , которые в общем считают характерным для общеиндоевропейской формы наличие лабиализированного задненебного.
752
E. Zupitza. Die germanischen Gutturale. Berlin, 1896, стр. 96.
753
F. F. Fortunatov. Die indogermanischen Liquiden im Altindischen. — KZ, Bd. 26, 1898, стр. 37. (Та же статья в сб. . M., 1896).
754
K. Brugmann, KVGr, стр. 124.
755
L. S"utterlin. Der Schwund von idg. i und u. — IF, Bd. 25, 1909, стр. 70.
К. Бругман в специальном исследовании, посвященном формам этого слова [756] , ставит в один ряд арм. kin, ирл. ben, слав, zena как формы с гласным полного образования в корне, по отношению к которым формы греч. , ирл. род. п. ед. ч. mna, санскр. gna, авест. gna- представляют различные ступени редукции корневого гласного, при сохранении в слав. zena древнего вокализма корня. Другую древнюю особенность слав. zena нужно видеть в сохранении a-основы, перестроенной, например, в готск. qino, род. qinons, греч. , род. п. [757] . А. Мейе, напротив, усматривает в славянской а-основе позднее выравнивание древней аномальной флексии [758] .
756
К. Brugmann. Die Anomalien in der Flexion von griech. , arm. kin und altnord. kona. — IF, Ed. 22, 1907, стр. 173–174.
757
Там же, стр. 187.
758
A. Мeillеt. 'Etudes, стр. 246; его же. Essai de chronologie des langues indoeurop'eennes, стр. 20. Аномалию индоевропейской флексии объясняет падением ларингального согласного к конце слова Курилович (J. Kurilowicz. Les effets du en indoiranien. — PF, t. 11, 1927, стр. 203).
С этими исследователями можно согласиться лишь в констатации многочисленных аномалий в формах индоевропейского названия женщины, но нельзя не видеть, что К. Бругман в сущности не может объяснить различий между отдельными формами. Сейчас на основании обобщающих исследований Ю. Куриловича об индоевропейском чередовании звуков с участием ларингального можно внести существенные поправки в объяснение разбираемых форм. Дело в том, что участие ларингального объясняет, по-видимому, не только аномалию флексии, но и аномалию вокализма корня. Все противоречивые индоевропейские формы этого слова объясняются из общей исходной формы, содержащей нулевую ступень корневого гласного в соседстве со слогообразующим сонантом n: *gn-. Совершенно закономерным такое сочетание может быть в положении перед согласным, в то время как перед гласным возможно только gn-. Этим согласным в нашем слове мог быть ларингальный: отсюда исходная общеиндоевропейская форма: *gn- [759] . В таком случае непосредственно продолжают эту исходную нулевую ступень санскр. gna, греч. ( в греческом слове представляет вокализацию индоевропейского лабиального элемента при задненебном согласном: guna < *guna). Вокализм остальных форм слова объясняется в рамках общей тенденции морфологической замены нулевой ступени в положении перед гласным, т. е. значительно позже падения индоевропейского ларингального согласного, ср. также типичное расхождение в способах замены: с участием гласного о в южных языках — арм. kanayk, ‘женщины’, греч. диал. , с участием е в северных — готск. qino, слав. zena. Значит, ни флексия, ни корневой вокализм слав. zena не являются архаическими в полном смысле слова.
759
J. Kurylowicz. L’apophonie en indoeurop'een. Wroclaw, 1956, стр. 173.
Непосредственно сюда примыкает сложный вопрос о вероятной этимологической принадлежности нашего слова. К. Бругман был прав, видя в греч. и родственных образованиях «весьма изолированное имя, которое имело различные производные, но не имеет близкого по корню первичного глагола…» [760] . Целиком надо согласиться с Бругманом и в том, что греч. и известный корень и.-е. *gеn- ‘рождаться, становиться’ (греч. ) трудно объединить [761] , хотя это делалось неоднократко, ср. соответствующую статью в польском этимологическом словаре А. Брюкнера. Упомянутому сближению определенно противоречит последовательно выраженная палатальность задненебного в и.-е. *geп- и продолжающих его формах и не менее последовательная велярность задненебного в названии жены, женщины: слав. *gena > zena (иначе было бы *zena). Правда, еще И. Шмидт пытался объяснить соотношение этих корней «смешением двух рядов задненебных» в формах одного и того же корня, причем противопоставление обозначилось в плане противопоставления сильных и слабых форм: так, велярный g И. Шмидт прослеживает последовательно в слабой форме санскр. gna, авест. gna, греч. , , др.-ирл. род. п. ед. ч. mna и — под их влиянием — в сильной форме ст.-слав. жена, др.-прусск. genno, вместо ожидавшегося ввиду авест. zizananti ‘gignunt’, литовск. zentas, ст. — слав, зать — ст.-слав. *зена [762] . Сюда же относит И. Шмидт слав. gos-podь, литовск. gen-tis ‘родственник’, gimu, gimti ‘рождаться’, которые он также объясняет из слабых форм с редуцированной ступенью гласного и велярным g.
760
K. Brugmann. Die Anomalien., стр. 174.
761
Там же.
762
J. Schmidt. Zwei arische a-Laute und die Palatalen. — KZ, Bd. 25, 1879, стр. 115, 129–130.
Тем не менее отношения этих двух корней остаются неясными, хотя возможность семантического соприкосновения слов с аналогичными значениями вполне реальна, ср. древнеиндийские формы, продолжающие и.-е. *gеn- ‘рождать(ся)’: jaya ‘женщина, жена, супруга — ‘существо, в котором, через которое осуществляется продление рода’, ср. глагол jayate, как понимали эти формы еще сами индийцы, сюда же jdni (Веды) ‘жена’ [763] . Ср. экспансию форм с g- среди литовских слов, сблизившихся по значению: литовск. gentis ‘родственник’ вместо *zentis (ср. zentas, лат. gener ‘зять’) под влиянием литовск. gimti ‘рождаться’, имеющего иное происхождение: и.-е. *guen-/m- ‘приходить’ [764] .
763
См. В. Delbr"uck, стр. 411, 412, 413.
764
Ср. A. Walde. Lateinisches etymologisches W"urterbuch, стр. 338: gener.