История жизни герцогини Амальти

– Но … в постели он не утвердил свои права супруга.

– Граф считал меня слишком маленькой, он ждал, когда я подрасту.

К своему слабому утешению девушка услышала подтверждающий гул. Все знали, что Таури предпочитал женщин за двадцать, что уж говорить о совсем сопливой девчонке. К тому же, ныне покойный милорд тогда торжественно и во всеуслышание объявил юную баронессу графиней Таури.

Граф Спино задумался. Посмотрел на баронессу и снова взял речь.

– Видите ли, в свете того, что у его сиятельства будет наследник, то нет смысла привязывать баронессу Шантрэ к графству.

«Ну что ж леди Сван, хитрость не заменила вам ум. Затеяла скорпионью возню, получи отдачу».

– Прошу прощения милорд, о каком наследнике вы говорите? – с вежливым интересом задала вопрос Элья.

– Баронесса Сван полтора года являлась дамой сердца графа Таури. Этому есть многочисленные подтверждения, и она ждёт его ребенка. По-моему, об этом тоже все в курсе.

– Видите ли, никто не будет опровергать, что мой муж пользовался услугами – послышалось «ах!» и слёзы потекли ручьём у впечатлительной женщины, а на юную леди устремились осуждающие взгляды – этой …подзадержавшейся в нашем замке гостьи. Но если бы его сиятельство услышал, что она от него понесла, то он выгнал бы её с позором как мошенницу, блудницу. Он не терпел обмана.

– Ваша обида застит вам глаза. Вы ведёте себя крайне неприлично, – отчитал поверенный девушку. – Я был о вас лучшего мнения.

– Да, ваше сиятельство, пока вы доверяли своим глазам и своему разуму, то оценивали меня верно, но после беседы с женщиной, пользующейся моим гостеприимством и имеющей наглость вводить всех в порочащее меня заблуждение, вы не желаете слышать, что граф не мог иметь детей.

– Если вы намекаете на возраст милорда, то спешу вас разочаровать, и постарше его мужчины обзаводились детьми.

– Возраст не располагает и десятилетиями принимаемое зелье, против случайных детей, так же не способствует. Граф презирал бастардов и жёстко следил за тем, чтобы у него не было на стороне «наследников». Даже если баронесса будет утверждать, что с ней он не принимал зелье, то вам любой лекарь подтвердит, что после пятидесяти лет подряд приёма лекарства, не один год потребуется для восстановления способности зачать дитя. В свете этих знаний встаёт вопрос, а случайна ли смерть графа Таури?

– Что?! – разной степени удивления раздался рёв мужских голосов.

– Ах, – баронесса осела на стуле изображая бесчувствие.

Девушка с удовольствием, показывая волнение, выплеснула кувшин красного морса на лицо женщины и принялась рьяно обмахивать беременную. В таком некомфортном состоянии изображать обморок той было никак нельзя. Видя, что трепетная лань пришла в себя, пока ещё графиня, снова обратилась к поверенному.

– Я требую дознания и разбора в смерти милорда. Наши земли слишком сладкий кусок, чтобы верить такому счастливому совпадению. Граф, не узнав о беременности умирает, его жену по надуманному поводу, а это только что доказали, убирают с дороги, и кто у нас остаётся? Никому неизвестная нищая приживалка.

– Я не приживалка…

– Ещё неплохо бы проверить, как умер муж баронессы. Насколько я знаю это был мужчина полный сил и здоровья.

– Он упал с коня! – запальчиво крикнула женщина, слегка поплывшая от брошенных в неё наисерьёзнейших подозрениях.

– Как?! – ухватилась за неудачный отклик баронессы Элья.
– Не часто ли рядом с вами здоровые умелые мужчины падают с коня?!

Атмосфера в зале резко изменилась. Никому и в голову не приходило сопоставлять неприятные факты, задумываться о взаимоотношениях графа с его любовницей, тем более та казалась женщиной весьма приятной, мягкой, женственной.

Граф Спино углубился в размышления. Дав выговориться всем, он призвал общество к тишине.

– Миледи, ваш ребенок имеет отношение к графу Таури?

– Да, разве я стала бы врать! – воскликнула баронесса уставившись преданными несчастными глазами на поверенного.

– Сэр Эливар, эта женщина сказала правду? – обратился граф к магу.

– Я попросил бы более четко задавать вопрос, – уклончиво ответил тот.

– Баронесса, вы понесли от графа Таури? Это его ребёнок?

– Да, да, на всё да, – многозначительно глядя на Спино воскликнула леди Сван, что не укрылось от сидящих рядом, на что они отреагировали презрительным хмыком. Граф заметно посуровел. Дело складывалось королевской важности, вопрос поднимался серьёзный и терять на старости лет доверие Фердинанда не хотелось, даже ради такой милой штучки как Сван.

– Ни слова правды, разве что последнее да, относящееся к вам, правда.

В зале раздался гогот. Мужчины не стеснялись выразить своё отношение к происходящему, даже несмотря на то, что минуту назад, придерживались другого мнения.

– Как насчет разбирательства неожиданной смерти графа? – возвращая всех к делам, громко спросила воинственная графиня Таури, не желавшая прощать своё унижение перед всеми.

– Ну, так уж и неожиданной? – попытался сбавить накал поверенный.

– Милорд, только что вы доказывали, что покойный Таури был мужчина самого, что ни на есть детородного возраста, а теперь пытаетесь сравнить его умение ездить на коне с ребенком.

Девушка не сумев отстоять себя по-хорошему, надеясь на разумность, некую справедливость, теперь пёрла как танк. Чтобы Спино опасался её, знал, если что, то она раздует грандиозный скандал, и никакие интимные услуги приятной женщины, не сравняться с неприятностями, которых можно ожидать от упорной графини.

– Баронесса, вы обманули меня, - недовольно проговорил граф.
– Вынужден доложить королю о вашей попытке ввести королевского поверенного в заблуждение. Более того, вы обвинили графиню в том, в чём грешны сами. Кто отец вашего ребенка?

Леди Сванн разрыдалась, жалостливо всхлипывая и время от времени бросая щенячьи взгляды на Спино. Тот только морщился, жалея, что дело чрезвычайно усложнилось, и стукнув ладонью по столу, повторил вопрос.

– Кто отец вашего ребенка? Либо вы отвечаете сейчас, либо в королевской тюрьме дознавателям. Вы слышали, что вас обвиняют в убийстве графа Таури?

Баронесса вытаращилась, потеряв всякую привлекательность и забыла, как дышать.

– Последний раз спрашиваю, кто?