Иванов катер. Капля за каплей. Не стреляйте белых лебедей. Летят мои кони…
Шрифт:
– Там без очереди не пускайте!
– крикнул он.
– Все нормально, - лениво отозвались от кассы.
У дверей раздался шум, очередь заколыхалась, и хриплый бас пьяно и весело прокричал:
– Кто последний, что дают?…
Сквозь толпу ломился лохматый рослый мужик в серой, вольно распахнутой на груди рубахе.
– Расступись, народ!…
– Рычало… - прошелестело в очереди, и люди начали вжиматься в стенку.
– Пьяный…
– А он и не просыхает…
Рычало пролез к кассе, загородил окошко:
– Что осталось, красавица?
Очередь послушно
– А интересно?
Сергей вдруг шагнул вперед, схватил за плечо Рычалу, рванул к себе:
– А ну, убирайся отсюда!…
– Я?… - Рычало непонимающе моргал пьяными глазками.
– Это ты - мне?… - Он чуть ворохнул плечом, сбросил руку, повернулся, огромный, уверенный.
– Ах ты, морячок-дурачок!…
Сергей подобрался и, нырнув под руку, что есть силы ударил кулаком в живот. Рычало охнул и стал оседать на пол, хватая воздух.
Очередь молчала, скорее с удивлением, чем с восторгом глядя на него. Еленка сжала локоть, ткнулась лбом в грудь:
– Напугалась я…
– Ладно.
– Он закурил, хотя в помещении курить воспрещалось, улыбнулся.
Прозвенел третий звонок, но они успели войти в зал и разыскать свои места. Почти полкартины Сергей глядел на экран не понимая, но потом успокоился, отвлекся и к концу успел посочувствовать герою, попавшему в неприятную историю. Еленке фильм очень понравился, потому что был без стрельбы и герои обретали счастье.
Они сидели далеко от выхода и попали на улицу с последними группами зрителей.
– Солнышко-то какое!… - радостно улыбнулась Еленка.
– Надо на катер глянуть, - озабоченно сказал Сергей.
Пошли к пристани напрямик, через пустырь. Еленка задирала голову к солнцу, щурилась, морща нос. Сергей усмехнулся:
– Щуришься, как котенок.
– Эй, морячок!…
Они оглянулись: нагонял Рычало.
– Отойди, - тихо сказал Сергей Еленке.
– Сережа… - Беспомощно оглядываясь, она схватила его за руку.
– Тебе совестно, так я закричу, а?… Закричу, Сережа. Может, с ножом он…
– Отойди!… - резко повторил Сергей и пошел навстречу Рычале.
Они остановились в двух шагах друг от друга. Рычало тупо моргал красными глазками и молчал.
– Что надо?
– спросил Сергей. Рычало упорно молчал, шмыгая толстым бородавчатым носом. Ветер шевелил его редкие седые волосы.
– Что надо?
– повторил Сергей.
– Зачем ударил?… - тихо спросил Рычало.
– Зачем, а?… Не трогал ведь тебя, никого не трогал. А что пошумел, так ведь без злобы. Все знают. Инвалид я, осколок у меня в брюхе. Немецкий осколок. А в него - кулаком. За что же так, а?…
– Еще хочешь?
– Эх ты… - Рычало тяжело вздохнул и опустил голову.
– Пошел прочь, пьяная морда, - брезгливо сказал Сергей и, не оглядываясь, вернулся к Еленке.
– Что?
– с тревогой спросила она.
– Так, - усмехнулся Сергей.
– Прощения просил.
Она засеменила рядом, сбоку заглядывая в лицо Сергею.
– А ты - смелый.
– Приходилось, знаешь, - нехотя сказал он.
Катер сиротливо стоял в дальнем
углу причала. Сергей проверил запоры, чалку, вернулся на пристань.– Пошли в ресторан.
– В ресторан?… - Еленка никогда не была в ресторане и испугалась: - Что ты, Сережа!
– А что? Выходной - вроде праздника.
– Нет, нет. Совестно как-то. И дорого, поди.
– Да что там дорого, совестно! Мы хозяева, понятно? Для нас - все: и кино и рестораны. Земля для нас вертится, а ты - совестно!… - Он взял ее за руку.
– Пошли.
– Нет.
– Она решительно высвободила руку.
– Я обед сготовлю. Любишь окрошку? На рынке квас продают.
– Ну крой.
– Он чуть сжал ее руку и улыбнулся, и она в ответ смущенно и радостно заулыбалась.
Еленка вернулась с рынка бегом. Перебралась на катер, открыла дверь рубки хитро загнутой проволокой, спустилась в кубрик. На столе стояли три бутылки жигулевского пива, лежал кулек с конфетами и полкило чайной колбасы. Еленка съела довесок и начала готовить зелень для окрошки: ей очень хотелось, чтобы обед получился не хуже, чем в ресторане.
Вскоре пришел Сергей. Положил на стол две банки консервов, пощупал пиво.
– Пивко-то я не сообразил за борт опустить!
– А консервы зачем?
– Еленка неодобрительно покачала головой: - Это же так, баловство, а я мяса купила.
– Мясо - к ужину, - сказал он, вскрывая перочинным ножом консервы.
– Профессора кормить будем: путь не близкий.
– Верно, Сережа.
– Еленка разложила по тарелкам зелень, нарезала хлеб, колбасу.
– Садись.
– Ну, ты прямо шеф-повар!
– улыбнулся он.
– Доставай стаканы, я сейчас.
– Чего забыл?
– Утопленника!… - весело крикнул он с трапа. Еленка достала стаканы. Вернулся Сергей, неся мокрую бутылку. К горлышку была привязана бечевка.
– Час в воде полоскал, а все - теплая.
– Напрасно.
– Еленка строго поджала губы.
– И не к месту и не ко времени.
– Ее всегда ко времени!
– Сергей зубами надорвал пробку, разлил по стаканам.
– Давай, матрос. Чтоб плавалось.
– Ой, много…
– Пивком запьешь.
– Он открыл пиво, принес стакан, налил.
– Ну, залпом, по-флотски.
Водка была теплой, противно перехватывала дыхание, липла к горлу. Еленка вообще не любила ее, пила только в компании, да и то для виду, но Сергей был так настойчив, так заглядывал в глаза, что Еленка совсем закружилась. Она чувствовала удивительную свободу и легкость, охотно смеялась его шуткам, а после обеда даже закурила, держа папиросу в кулаке и шумно выдыхая дым.
– Вот ты, девочка, и осовременилась, - весело сказал Сергей.
– А то такой монашкой живешь, что аж злость берет: тихая да серенькая, как мышка.
– У мышки хвостик есть.
– Еленка старательно выговаривала слова.
– Хвостик да домик. А у меня, Сереженька, ничего: ни хвостов, ни домов.
– Да и я такой же, - вздохнул он.
– Отца на фронте убили, мать померла, когда я еще в техникуме учился. Вот и выходит, что мы с тобой как брат с сестрой… Ты откуда в этих краях вынырнула?