Иванов катер. Капля за каплей. Не стреляйте белых лебедей. Летят мои кони…
Шрифт:
В субботу Иван побежал в местком: Пронин все тянул с решением о ссуде. С утра катер нарядили тащить воз, и Еленка решила устроить генеральную приборку. Долго мыла кубрик, выколачивала на корме одеяла, морила клопов, которые нет-нет да и появлялись на катере. Сергей посмеивался:
– Смотри до дыр не промой!
Еленка сухо глянула - они почти не разговаривали - и принялась за трап. Выскребла каждую ступеньку, начала протирать перила и вдруг остановилась: на перилах химическим карандашом были написаны три имени: "ЛЮСЯ, КЛАВА, ВАЛЯ". Еленка хорошо знала этих девчонок - молоденьких
В воскресенье Иван надел выходной костюм, сказал, ни к кому не обращаясь:
– К Сашку схожу.
Полез наверх, налегая на поручни. Сергей догнал его уже на палубе.
– Когда вернешься?
– А когда надо?
– Догадлив ты, капитан, - заулыбался Сергей.
– Ну, часам к семи, думаю.
Иван коротко кивнул и похромал к носу. Сергей последил, как неуклюже перебирался он на затопленную баржу, как, сильно раскачиваясь, шагал к лестнице, ведущей в поселок: по тропинке он больше уже не поднимался.
Еленка убирала со стола. Сергей помолчал, прикидывая, как начать разговор: отношения были сложными.
– Как день провести думаешь?
– Мешаю, что ли?
– не оглядываясь, спросила она.
– Почему мешаешь? Наоборот, предложение имею.
– Он замолчал, но она продолжала так же медленно, старательно вытирать стол.
– Поедем на острова?
– Вдвоем?
– Шестеро поедем. Компанией.
– Лишняя я в вашей компании.
– Еленка прошла в свой закуток, грохнула кастрюлями.
– Глупая.
– Он вдруг шагнул, крепко обнял. Она рванулась, но он не отпустил. Зашептал в ухо: - Разве тебя забудешь?
– Пусти.
– Она мягко высвободилась.
– Не надо. Прошу тебя. Пожалуйста.
В тоне ее было что-то такое, от чего он сразу перестал настаивать.
– С радостью бы с тобой вдвоем на острова уехал, но - договорился, неудобно. В одиннадцать ребята из рыбнадзора придут. А потом за девчонками заедем. Ну, гуляют ребята с ними, ну, как тут отвертишься?… - Он помолчал.
– Поедем?
– Было бы куда уйти, Сережа, - ушла бы, не оглядываясь…
Гости прибыли точно. Красный, конопатый капитан катера рыбоохраны нес заботливо упакованную от посторонних глаз выпивку и авоську отборных, еще живых лещей. Быстрый, цыганского вида инспектор притащил завернутый в мешковину предмет:
– Тебе, Сергей.
Сергей развернул; это была новая сеть с крестовиной и растяжками: люлька. Мелкоячеистая, почти на три метра.
– Ну, теперь с рыбкой будем!
– радостно сказал Сергей.
– Теперь - порядок!
Девчонок было двое: Люся и Клава. Худенькая, с лисьим личиком и тонкими, как палки, ногами Люся с визгом бросилась на шею краснорожему здоровяку капитану. Сонная, круглая, как арбуз, Клава держалась степенно: подала каждому руку, покивала и уселась на моторный люк, подобрав толстые ноги.
Сергей гнал катер к островам, мужчины держались в рубке: были они женатыми и, хоть семьи их жили далеко отсюда, все же побаивались молвы.
У дальнего островка Сергей причалил. Мужчины развели
костер на мягком, прогретом солнцем песке. Потом дружно, в шесть ножей, чистили рыбу. За обедом мужчины поили девушек портвейном, много было шуток и смеха. Еленка совсем было оттаяла, но тут угрюмый инспектор начал скучно тискать равнодушную Клаву. Рыжий захохотал, хлопнув вертлявую Люську.– Гуляем, девки!…
Мучительно покраснев, Еленка низко пригнулась, пряча глаза. Сергей встал.
– Пойдем на катер.
На катере он наглухо задраил дверь рубки, спустился в кубрик. Еленка плакала, спрятав лицо в ладонях.
– Ну, чего?
– Он тронул ее за плечо.
– Брось, дураки они.
– Не уважают. За что? Ну, за что, Сережа?
– Глупости все это, мелочь. Они вообще-то ребята не плохие.
– Ох, как гадко все это, Сережа!…
Она замолчала. За глухими железными стенами чуть слышался неразборчивый визг Люськи, хохот капитана. Сергей сел рядом.
– Вытри-ка слезки, улыбнись. Ну, что ты?… Ну, хочешь, бросим их тут, уедем?
– Хочу.
– Ну, и бросим.
– Он повернул ее к себе, поцеловал.
– Эх, Еленка, Еленка…
– Ты что?
– Она рванулась, вскочила.
– Ты что это, а?…
– Дура ненормальная, - со злобой сказал Сергей.
– Не будет этого. Никогда не будет. Никогда, - как в бреду, повторяла она.
– Ну и заткнись!
– грубо оборвал он.
– Тоже цаца выискалась, девочку из себя строит.
Вылез из кубрика, что есть силы грохнул дверью. Еленка упала на диван, расплакалась в голос, не сдерживаясь.
Когда успокоилась, голосов уже не было слышно: гости то ли дремали, загорая на песке, то ли ушли в глубь острова. Еленка напряженно прислушивалась, пытаясь угадать, где они сейчас, но в кубрик доносился только плеск воды, шуршащий перекат камыша да резкие крики чаек. Потом грохнули по палубе шаги, и на трапе показался Сергей: он нес бутылку вина и тарелку с конфетами.
– Подлизываться пришел, - улыбнулся он.
– Где они?
– Гуляют.
– Он хохотнул, не удержавшись.
– Природа, Еленка, своего требует.
– Женатые ведь.
– А что им, убудет, что ли?
– И ты таким будешь, когда женишься?
– Я-то… - Сергей налил вина, хлебнул.
– Это смотря на ком женюсь. Если муж налево свернул, так в том, Еленка, жена виновата.
– Жена всегда виновата.
– Ну, не скажи. Вот у меня кореш в Саратове… - Он вдруг замолчал, точно вспомнив что-то.
– А ты чего не пьешь? Веселей гляди, матрос! Чего там, мир ведь, а?
А глаза никак не хотели улыбаться. Холодные и колючие, жили они отдельно от него - шумного, подчеркнуто веселого.
– Фальшивый ты.
– Еленка вздохнула.
– Ой, какой же ты фальшивый!
– Ну, что там - фальшивый, фальшивый. Какой есть…
Гости вернулись к ужину: усталые, равнодушные, далекие друг от друга. Мужчины держались особняком: капитан усердно скоблил толстую можжевелину с хитро загнутым корнем; инспектор лег в тень, прикрывшись от мух рубахой. Сергей помогал женщинам с готовкой, таинственно подмигивал, ухмылялся. Еленка злилась, но молчала. Улыбалась, пряча злые глаза, все снесла и выпросила-таки крепкую можжевеловую палку.