Из тьмы

Маршалу Ратхару всегда нравилось располагать свою штаб-квартиру как можно дальше вперед. Когда его армия ворвалась в самое сердце Трапани, он открыл магазин в большом доме в северном пригороде города, вне досягаемости последних альгарвейских яйцекладущих. Он и генерал Ватран внимательно изучали карту города, украденную у книготорговца, втыкая булавки с каменно-серыми головками в один ориентир за другим.

“Они не могут долго держаться”, - сказал Ватран.

“Они и так продержались дольше, чем могли бы сделать”, - сказал Ратхар. Он знал, сколько из его бригад краснокожие обескровили добела. Если бы после этого им пришлось еще больше сражаться, им пришлось бы нелегко. Но это был - это должно было быть - конец.

Не успела эта мысль прийти ему в голову, как кристалломант ворвался в обеденный зал, который выполнял функции картографического кабинета. “Маршал Ратарь!” - крикнул он. “Маршал Ратарь!”

“Да, это мое имя”, - мягко согласился Ратхар. Ватран фыркнул.

Но кристалломант был слишком занят собой, слишком поглощен своими новостями, чтобы обратить какое-либо внимание на слабую шутку. “Маршал Ратхар, сэр, альгарвейский генерал вышел из того, что рыжеволосые удерживают во дворце, сэр, и он хочет выдать солдат, которых рыжеволосые все еще заставляют сражаться!” Он с ликованием подпрыгнул в воздух.

“О, клянусь высшими силами”, - прошептал генерал Ватран.

Вернувшись в деревню, где он вырос, Ратхар подумал, что ни один момент в его жизни не может сравниться с тем, чтобы впервые лечь в постель с женщиной - на самом деле, она была девушкой, на пару лет моложе его -. Теперь, все эти годы спустя, он обнаружил, что был неправ. “Возможно, все кончено”, - пробормотал он, и это прозвучало слаще, чем тогда, когда "Я люблю тебя ".......... "Я люблю тебя".

“Есть, сэр”, - сказал кристалломант, а затем: “Прикажете привести сюда рыжего, сэр? И он просит перемирия, пока вы торгуетесь. Должен ли я сказать, что мы дарим ему это?”

Суета из-за деталей несколько портила великолепие, но это нужно было сделать. “Да, прикажи привести его сюда”, - ответил Ратхар. “И да, у него может быть перемирие, пока он не вернется на свои позиции”. Правая рука маршала сжалась в кулак. “Это не займет много времени. Ему не с кем торговаться. Разошлите необходимые приказы ”.

Отдав честь, кристалломант поспешил прочь. Генерал Ватран выпрямился над столом с картами. Он тоже отдал честь. “Поздравляю, сэр”.

“Спасибо”. Ратхар чувствовал себя так, словно выпил бутылку спиртного: наполовину онемевший, наполовину восторженный. В течение следующей четверти часа он слушал, как умолкают яйцекладущие, одна батарейка за другой. Тишина казалась жуткой, неестественной. Он почти ничего не слышал об этом, по крайней мере, за последние четыре года. Где-то недалеко запела кукушка. Может быть, она пела раньше, но тогда он не мог ее слышать.

Когда альгарвейский генерал добрался туда, у его штаба возникла небольшая суматоха. Часовые Ратхара попытались отобрать у рыжего меч, прежде чем допустить его к маршалу. Офицер доказал, что хорошо говорит по-немецки, и совершенно не колебался, стоит ли прояснять свою точку зрения: “Вы нецивилизованный, некультурный? Вы не должны брать оружие храброго врага, который все еще ведет переговоры о капитуляции своей армии!”

“Пусть он пока оставит клинок у себя”, - крикнул Ратхар. Часовые привели альгарвейца в комнату с картами. Парень был одет в грязную, мятую форму и выглядел так, как будто не спал пару дней. Он вытянулся по стойке смирно и отдал Ратхару честь. Возвращая его, Ратхар назвал себя и представил генерала Ватрана.

“Я генерал Олдрейд”, - ответил альгарвейец. “Я имею честь командовать войсками моего королевства в Трапани и его окрестностях. Я должен сказать вам, маршал, что мы больше не можем оказывать сопротивление вашим армиям ”. Казалось, он вот-вот разрыдается.

“Послал ли вас король Мезенцио с этим словом?” Спросил Ратхар. “Вы должны понимать, генерал, что мой повелитель потребует личной капитуляции Мезенцио. Король Свеммель не оставил мне никакой свободы действий в этом вопросе ”.

Олдрейд пожал плечами. “Я не могу дать вам то, чего у меня нет, сэр. Вчера его Величество погиб, защищая королевский дворец до последнего вздоха. Я видел тело короля собственными глазами и знаю, что это правда ”.

“Везучий ублюдок”, - пробормотал Ватран. Олдрейд никак не отреагировал, так что, возможно, Ватран вел себя достаточно тихо, чтобы он не услышал.

Ратхар был склонен согласиться со своим генералом. По сравнению с тем, что Свеммель хотел сделать с Мезенцио, смерть в бою была быстрым и легким выходом. “Вы понимаете, генерал, что мы должны быть полностью удовлетворены по этому пункту”. Свеммель не собирался быть полностью удовлетворенным, несмотря ни на что. Он хотел позабавиться с Мезенцио, отомстить ему.

“Вы можете осмотреть тело короля”, - сказал Олдрейд.

“Насколько я понимаю, Майнардо, отрекшийся от престола короля Елгавы, теперь наследует своему старшему брату в качестве короля Альгарве”, - ответил генерал Олдрейд. “Король Майнардо сейчас организует капитуляцию альгарвейских войск на северо-востоке перед армией Куусамана”.

Свеммелю не добраться до Майнардо, вот что это означало. Куусаманы вряд ли сварили бы нового короля Альгарве заживо или устроили бы ему какую-либо другую интересную и затяжную казнь, которой он, возможно, заслуживал. Очень плохо, подумал Ратарь, но он не видел, что он или Ункерлант могли с этим поделать. Может быть, елгаванцы позаботятся об этом за нас. У них почти столько же причин ненавидеть Майнардо, сколько у нас - у нас было -причин ненавидеть Мезенцио.

“Какие условия вы готовы нам выдвинуть, маршал?” Спросил Олдрейд.

“Предполагая, что то, что ты говоришь о Мезенцио, правда, Уилл дарует жизни твоим солдатам”, - сказал Ратхар. “Мы предлагаем не больше этого”.

Олдрейд выпрямился, воплощение оскорбленного достоинства. “Это в высшей степени подло!” - сказал он с негодованием.

“Очень жаль”, - сказал Ратхар. “Если хочешь, я отправлю тебя обратно на твои позиции, и мы сможем снова вступить в бой. Посмотри, сколько твоих людей тогда расстались со своими жизнями ”.

“Ты жесткий, безжалостный человек”, - сказал Олдрейд. “И твой король...”

“Говори обо мне, что тебе нравится”, - вмешался Ратхар. “Ты оскорбляешь короля Свеммеля на свой страх и риск. Итак, тогда - ты принимаешь эти условия или нет?”

“Ради моих людей я должен принять их”. Слезы текли по лицу Олдрейда. Гнев? Унижение? Печаль? Ратхар не мог сказать. Все, что он знал, это то, что ни один ункерлантец не обнажился бы таким образом перед врагом. Ватран отвернулся, смущенный тем, что взглянул на альгарвейца.