Из тьмы

“Я попрошу секретаря записать условия на ункерлантском и альгарвейском”, - сказал Ратхар. Олдрейд, все еще плача, кивнул. Маршал Ункерланта продолжал: “Я также пошлю людей с флагами перемирия и магов, чтобы усилить голоса, давая всем понять, что сражение здесь окончено. Когда вы возвращаетесь на свои позиции, вы делаете то же самое. Олдрейд снова кивнул. Ратхар предположил, что битва не закончится сразу, а затянется на несколько дней. Люди умирали бы без всякой причины. Он пожал плечами, надеясь, что ошибается, но зная, что не сможет остановить подобные вещи.

“Вы выдвинули нам жесткие условия”, - сказал Олдрейд. “Я надеюсь, что по мере того, как страсти остынут, вы будете более щедры в своем триумфе”.

Альгарвейский генерал был на три или четыре дюйма выше Ратара. Маршалу пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на Олдрейда свысока, что он и сделал. “Какие условия вы бы предложили, если бы взяли Котбус?” спросил он. Генерал Олдрейд покраснел и не ответил. Ему и не нужно было; они оба знали правду.

Ватран сказал: “Мы должны послать мага проверить тело Мезенцио, убедиться, что это не кто-то другой, переодетый колдуном”.

“Хорошее замечание”, - сказал Ратхар. “Я попрошу секретаря включить это в документ о капитуляции”.

“Вы - победители”. Олдрейд не пытался скрыть свою горечь. “Вы можете поступать, как вам заблагорассудится”.

“Это верно”, - сказал Ратхар и позвонил своему секретарю. Он сказал молодому лейтенанту, чего тот хочет. Секретарь свободно говорил как на своем родном языке, так и на альгарвейском, на котором Ратарь также говорил и читал. Он бегло просмотрел оба текста, затем передал их Олдрейду.

Прочитав их, рыжеволосый кивнул. Он вытащил ручку из кармана туники. Ратхар пододвинул к нему бутылочку с чернилами. Ручка царапнула по обоим документам о капитуляции. Олдрейд сказал: “Не могли бы вы, пожалуйста, попросить своих магов сделать копии, чтобы я мог отнести их обратно ... что осталось от моей команды?”

“Конечно, генерал”. В мелочах Ратхар мог позволить себе вежливость. “С падением Трапани эта война настолько близка к завершению, что не имеет никакого значения. Пусть мы никогда больше не будем сражаться”.

“Пусть будет так”, - согласился Олдрейд. Со вздохом он отстегнул свой меч и протянул его Ратхару. “Теперь он ваш, сэр, переговоры завершены”.

“Я принимаю это во имя моего короля”, - сказал Ратхар. “Иди сейчас и объяви о капитуляции своим людям. Твой эскорт проведет тебя обратно через линию фронта”. Генерал Олдрейд поклонился, развернулся на каблуках и покинул штаб.

“Поздравляю, лорд-маршал”, - снова сказал Ватран. “Мы сделали это”.

Ратхар ответил на приветствие генерала. “Так и есть”, - сказал он. “А теперь, чтобы сообщить его величеству, что мы это сделали”. Он отправился в комнату кристалломантов. Организация эфирной связи с Котбусом не заняла много времени. Он не думал, что так получится; кристалломанты, должно быть, ждали этого момента. Как только изображение короля Свеммеля появилось в кристалле перед маршалом, он сказал: “Ваше величество, альгарвейцы в Трапани сдались, капитуляция пощадила их жизни, но не более того. Столица врага - ваша”.

“А что с вражеским королем?” Потребовал ответа Свеммель. “Нам нужен Мезенцио”.

“Говорят, он погиб в бою, ваше величество”, - ответил Ратарь. “Я посылаю колдуна убедиться, что труп принадлежит ему”.

Король Свеммель презрительно фыркнул. “Запомните наши слова - в конце он стал трусом. Он не осмелился посмотреть в лицо тому, что мы сделали бы с ним за все, что он сделал с нашим королевством ”. Ратхар подумал, что его повелитель, вероятно, прав. На месте Мезенцио он бы тоже не захотел терпеть гнев Свеммеля. Король продолжал: “Кто теперь претендует на трон Альгарве, если Мезенцио действительно мертв?”

“Его брат Майнардо, ваше величество”, - сказал Ратхар. “Говорят, что он сдался куусаманам на северо-востоке”.

“Они не убьют его, как он заслуживает. Нет.” Голос Свеммеля звучал обеспокоенно, почти испуганно. Его глаза бегали взад-вперед, взад-вперед, как будто он наблюдал за демонами, которых мог видеть только он. “Нет. Они оставят его в живых, оставят его на том, что они называют троном Алгарве. Вонючие сукины дети, они будут использовать его как кошачью лапу, как коня для выслеживания против нас. ”

“Они хотят разгрома Алгарве так же сильно, как и мы, ваше величество”, - сказал Ратхар.

“Алгарве разбит”, - сказал король. “Теперь они хотят раздавить и нас. Они думают, что могут высвободить свое колдовство посреди Ботнического океана без нашего ведома, но они ошибаются - ошибаются, мы говорим вам!” Голос Свеммеля поднялся до чего-то близкого к крику.

Ратхар ничего не знал о колдовстве посреди Ботнического океана. Он задавался вопросом, знал ли об этом Свеммель, или королю это только почудилось. “Здесь мы победили”, - сказал он. Король Свеммель кивнул, но без той радости, которую надеялся выказать Ратхар. И собственная радость Ратхара, в свою очередь, умерла, не успев полностью родиться. Он задавался вопросом, найдет ли он когда-нибудь способ простить Свеммеля за это.

Дьервар, столица Дьендьеша, лежал там, где четыре реки сливались у побережья в единый поток. Лей-линия шла вверх по этому потоку от моря к Дьервару, так что крейсер Csikos, обогнув острова Балатон, мог доставить людей, которых он получил от своего куусаманского собрата, прямо в город.

“Дом”, - пробормотал Кун, когда в поле зрения показались высокие здания.

Это не было домом для Иштвана. Так много домов, магазинов и огромных сооружений, назначения которых он не знал, сгрудившихся вместе, были ему так же чужды, как леса западного Ункерланта или низкие, плоские просторы Бечели - Бечели, каким он был, когда он служил там, а не изуродованным, сожженным и разрушенным местом, в которое превратился остров.

“Мой собственный народ”, - сказал Иштван, настолько близко, насколько мог, соглашаясь с бывшим учеником мага.

За линзами его очков блеснули глаза Кана. “Какое-то время ты будешь видеть больше своих соплеменников, чем тебе хотелось бы, если я не ошибаюсь в своих предположениях”.

“Ха”, - сказал Иштван. “Никогда бы не подумал”.

Как только Csikos пришвартовался к причалу, на борт поднялись толпы людей в чистой униформе со значками "Глаза и уши экрекек". “Иштван, сержант!” - крикнул один из них, зачитывая список.