Качели
Шрифт:
Столкнулась в «Оптике» с Эдиком Акопяном, постаревшим, погрузневшим.
– Где были мои армянские глаза? – пожирал её огненным взглядом. – Как я мог пройти мимо этих античных форм?
Слушала с удовольствием его милую болтовню, согласилась на порцию мороженого в «Аисте». Так было чудесно очутиться в пронизанном солнечным светом знакомом ресторанчике, обнаружить возле столика приветствовавшего их как старых знакомых Алика во фрачной паре. Выпили под мороженое бутылку белого вина, Эдик шутил, рассказывал анекдоты. Вытащил из туго набитого портмоне цветные фотографии – темноволосой жены и чудесной дочурки-куколки
Бывший сокурсник сделал за несколько солидную карьеру: был заместителем директора Института экономики, имел персональную машину с личным шофёром, служебную дачу.
– Хочешь, прокатимся на мою фазенду, – доливал вино в бокал. – Полтора часа туда и обратно. Сохранность гарантирую…
– Эдька, Эдька! – смеялась она. – Когда ты, наконец, угомонишься?
За разговором вспомнили о Женечке. С изумлением узнала (растеряла к собственному стыду связь с подругой), что Эдик с ней переписывается, тайком от жены.
– Ревнивей армянок нет на свете женщин, – посмеивался. – У неё даже в моём институте есть свои стукачки, представляешь?
То, что Эдик рассказал про Женечку, было невероятным. Выросла в первоклассного специалиста-геолога, участвовала в открытии крупного газового месторождения на Ямале, получила Государственную премию СССР. Начальник геологоразведочной экспедиции, живёт в Якутске, до сих пор не замужем.
Эдик заказал вторую бутылку вина. Признался с грустинкой: Женечка, по большому счёту, единственная его настоящая любовь. Делал ей не раз предложение, всё впустую.
– Я бы её на руках всю жизнь носил. Вместе с теодолитом.
Услышав про затруднения с билетами на волжский теплоход попенял за ненужную скромность: могла бы без затей обратиться к нему.
– Есть знакомства в Москве, организовал бы в два счёта. Тоже мне проблема. В общем, не получится, звони, – тянул из портмоне визитную карточку. – Лучше в институт, чтоб жена не узнала. – Давай, боевая подруга, раздавим ещё бутыльон, а?
Ксения мягко отказалась.
Вечером принесли срочную телеграмму: тётя забронировала два билета первого класса на туристский теплоход «Маршал Конев», отплытие одиннадцатого августа в девять ноль-ноль с четвёртого причала Химкинского речного вокзала.
«Безумству храбрых поём мы славу!»
В ликующем настроении, целуя мысленно тётю извлекла из ящика стола заветный план-схему, вывела жирно цветным карандашом напротив «билеты» свежую галочку. Ура!
На повестку дня встал очередной пункт генерального плана: «спираль».
10.
– Ты такая сладкая сегодня, – бормотал в упоении Валя. – Сладкая как никогда…
Нервные его пальцы ласкали ей ягодицы, промежность.
– Оо-о, моя маленькая… – проникал он в неё… – моя Ксюшенька…
Она ловила губами Валины губы, чувствовала пронзительно близость разрядки, желала, торопила этот миг. «Сейчас, – ликовало её естество, – сейчас!»
Валя закричал, задёргался, сжал что было сил плечи. С хищной радостью она ощутила содрогание внутри себя, пик телесного блаженства…
– Ты никогда не была такой изумительной, – тыкался он по-щенячьи подмышки, целовал грудь, живот, лобок. – Моя ненаглядная, как мне хорошо с тобой, какое сладкое
у тебя гнёздышко!Она лежала на постели, в полудрёме, без мыслей.
Валя ушёл на кухню, гремел посудой.
«Хочешь кофе? – слышался его голос. – Сейчас сварю, лежи».
Она торопливо подтёрлась, спрятала салфетку под матрац.
«Кажется, вышло»…
Побывала накануне в женской консультации, сняла спираль. Врач-гинеколог поддержал её решение рожать: «Самое время»…
– Брр, замёрз…
Валя нырнул под одеяло, принялся щекотать пятки.
– Валюша, перестань, – толкала она его коленями. – Ну не надо…
Дурачились, бросались подушками. Он кусал грудь, целовал между ног. Кофе, разумеется, убежал.
Вновь вернулся их медовый месяц. Вместе обедали в её перерыв в кафетерии, ходили в филармонию, на премьеры в Дом кино, два раза Валя оставался у неё ночевать. Ликовала душа: любима, желанна, у ног красавец-мужчина, умница, эстет. Об их романе сплетничают в городе, ей завидуют. Живёт полноценной жизнью, надеется родить ребёнка, верит, что будет счастлива…
К Эдику всё же пришлось обратиться: не удавалось приобрести на нужный срок авиабилеты. Отпускной сезон был в разгаре, возле отделений «Аэрофлота» бурлила толпа в окружении нарядов милиции, кассы брались с кулачным боем, порядка не было никакого. А тут еще как на грех вышла замуж за негра из Замбии и уехала в Африку знакомая Валина кассирша, выручавшая его в трудных случаях за небольшое вознаграждение.
«Приезжай, что-нибудь придумаем», – отозвался на телефонный звонок Эдик.
Сидела в просторном его кабинете пока он названивал по телефонам. Родственнику жены Сурену из потребительской кооперации, родному дяде Ашоту, ответственному сотруднику городского комитета партии Крайнову.
– Эх, бабы, бабы, где у вас только глаза, – бормотал склонившись над столом, записывая на листке адрес, по которому следовало получить правительственную «бронь» на два авиабилета до Москвы. – Что вы нашли, непонятно, в этом херувиме? То одна, то другая… Вот, держи, – протянул записку. – Отдыхай на здоровье.
Она чмокнула его в щёку:
– Спасибо! Будешь писать Женечке, передай горячий привет.
За день до вылета Валя появился у неё с вещами: перешёл, по его словам, на нелегальное положение, чтобы избежать ненужных объяснений в семье. Сказал, что едет Москву поработать в публичной библиотеке над темой будущей диссертации.
Летели они в столицу на только что вышедшем на трассы аэробусе, билеты были в первый салон, места удобные, обслуживание безупречное, обалденная еда: чудный салями, ростбиф с картофелем-фри, пирожное, бразильский растворимый кофе.
Валя в кожаной куртке и джинсах был несомненно самым заметным мужчиной в салоне. Переговаривался с соседями, шутил со стюардессами, сделал пару остроумных замечаний в ответ на информацию по внутреннему радио, помог соседке слева, даме неопределённых лет в пепельном парике справиться с индивидуальным вентилятором, читал Ксении вслух Цветаеву. Его уговорили участвовать в викторине на знание истории Москвы, и он выиграл первый приз, танцующую твист заводную обезьянку.
– У вас чудесный супруг, – заметила Ксении соседка когда Валя удалился в туалет. – Такой внимательный! Сразу видно воспитание. Вы идеально подходите друг другу.