Кадиш по Розочке

Молчаливый попутчик после очередной попытки вторжения в их купе вдруг рассмеялся:

– Господин студент, - обратился он к Давиду.
– Если вы хотите воспользоваться пистолетом, который лежит у вас в шинели, то лучше переложите его в правый наружный карман.

– Извините, что?
– вздрогнул от неожиданности Давид.

– То, господин студент, то. Не понять, почему вы поминутно суете руку за пазуху, тщетно пытаясь что-то оттуда вытащить, может только слепой или совсем шпак, типа вас. Уж простите меня. В нашей ситуации лучше держать пистолет поближе. Тогда есть шанс его использовать. Ну, или спрятать в баул. Тогда его, возможно, не найдут.

Давид мучительно покраснел. Ему казалось, что он все делает очень скрытно. Тем не менее, достал пистолет и переложил его в карман, так, как советовал попутчик.

– Поэтому вы каждый раз засовываете руку в карман?
– почти шепотом спросил он попутчика.

– Нет, мой молодой друг, Я не удосужился обзавестись этой так необходимой сегодня в хозяйстве вещью. Но наши назойливые соседи мое движение понимают правильно, - улыбнулся попутчик.

Опять наступило молчание, нарушаемое только перестуком колес, да криками очередной партии непонятных людей в коридоре вагона. Миновали Калугу, Брянск. В Брянске поезд долго не отправляли. Пришлось ночевать. Большую часть следующего дня поезд тоже простоял без движения. Через станцию проходили эшелоны с вооруженными людьми в товарных вагонах. При малейшей задержке из вагонов вылезали люди с пистолетами, бежали к начальнику станции, громко крича и ругаясь. Судя по надписям, ехали сторонники новой власти воевать с 'контрреволюцией'. Товарные составы тоже проходили. Не двигался только поезд, который должен был привезти Давида к Розочке.

Давид успел купить горячего сбитня и несколько пирожков с разной начинкой у бабки на станции, заплатив невероятные рубль двадцать копеек. Но есть хотелось очень, а в поезде предлагали только кипяток.

Разложив свою добычу на столике, он предложил попутчику, имени которого он так и не знал, разделить с ним трапезу, попутно сообщив, что зовут его Дмитрий Юрьевич. Попутчик согласился и представился Александром Ивановичем. Открыв небольшой, но вместительный портфель, он достал флягу.

– А это, мой взнос, - неожиданно весело проговорил он, выставляя ее на столик - Пьете коньяк, Дмитрий Юрьевич?

– Да, иногда - нерешительно ответил Давид.

Коньяк оказался замечательным, а пирожки - теплыми и вкусными. После второй рюмки напряжение последних недель отпустило. Жизнь стала казаться не такой трудной. Приедет он за недельку в Симферополь. Там как-нибудь доберется до Ялты, найдет Розочку с матерью. Адрес у него есть. Должен найти. А потом также вернется назад. И все будет хорошо. Он улыбнулся, вспомнив долгие вечера в Петрограде при свете настольной лампы под зеленым абажуром. А там... все как-то образуется. Может, правда, получится выбраться в Англию. Хотя... Да, не важно это. Главное, что они будут вместе с Розочкой. А империя с революцией пусть катятся, куда им пожелается.

Неожиданно для себя он стал рассказывать случайному попутчику о цели своего путешествия, о чудесной жене, о нелепой случайности, их разделившей. Собеседник молчал и внимательно слушал.

– Вы - занятный молодой человек, - промолвил он, наконец - Не обижайтесь, бога ради. В пылающей стране, вы пытаетесь сохранить свое маленькое счастье. А может быть, просто вы, по каким-то причинам, не сошли с ума. Остались нормальным. Хотя, должен отметить, что нормальный в безумном мире смотрится аномалией и рискует. Вы понимаете это, Дмитрий Юрьевич? Помните греческий?

– Честно сказать, это не был мой любимый предмет. Мне больше нравились технические дисциплины.

– Не сомневаюсь. Но, тем не менее, помните, что означает на древнегреческом языке слово 'идиот'?

– Ну, вероятно, глупый человек, - усмехнулся Давид.

– Не угадали. Это человек, чурающийся политической жизни, не участвующий в конфликте. И, как правило, им, идиотам, доставалось и от тех, и от других.

– Понимаю, Александр Иванович. Я ведь не хочу никому ничего плохого. Я просто хочу быть вместе со своей женой. Хочу, чтобы нас оставили в покое.

– Боюсь, что это будет не просто. Большевики и прочие господа социалисты вызвали к жизни страшные силы. Теперь у них только два выхода: сбежать или нестись вместе с этим валом туда, куда он сам направится. Сбежать они не смогут. Поздно. Значит, будут лить реки крови. Собственно, уже льют.

– Есть еще третий вариант. Я ехал из Питера в Москву с господином, который явно собирался в Донскую область, где власть большевиков не признали. Возможно, что фронтовые части смогут просто подавить этот мятеж.

– Возможно, - проговорил Александр Иванович, с неожиданным интересом взглянув на собеседника. Впрочем, тему эту развивать не стал.

Постепенно вагон затихал. Под перестук колес Давид стал клевать носом и, в конце концов, заснул. Проснулся он от резкого толчка останавливающегося поезда. Уже Курск?
– пронеслось в голове - Странно, должны были доехать только к утру. За окнами стояла темнота.

У поезда слышались крики, топот сапог, временами раздавались выстрелы, впрочем, не часто. Внезапно крики и возня донеслись из тамбура. По коридору протопали. Сосед прижался спиной к перегородке возле двери. Раздались какие-то голоса, грубые, наглые, чем-то напоминающие говорок моряков в Питере. Внезапно дверь отъехала в сторону, и в купе ввалилось два мужика в армейских шинелях со споротыми погонами.

– А ну, малый, вылазь отсюдова - почти ласково сказал один из них - И не думай шалить. При этом, второй, с неопрятной рыжей бородой, наставил на Давида массивный револьвер.

Давид все пытался попасть рукой в рукав шинели. Его била дрожь. Решив 'поторопить мальца' бандиты вошли внутрь купе. Один из них схватил Давида за шиворот кителя, второй, выставив оружие, стоял рядом. Александр Иванович оказался у них за спиной. В этот момент он резко шагнул к ближайшему разбойнику и ударил его чем-то, блеснувшим сталью. Бандит кулем свалился на пол. Второй начал оборачиваться. Но тут Давид, наконец, попал в рукав и нащупал пистолет в кармане. Он встал, попытался выстрелить, но понял, что не сможет. Рука ходила ходуном. Тогда схватив пистолет покрепче, он изо всех сил ударил рукоятью по голове своего обидчика. Тот обмяк.

– Ну, можно и так, - произнес Александр Иванович - Вы молодец, Дмитрий. Вы ведь впервые в такой ситуации? Не стесняйтесь. Я в первый раз вел себя много хуже. А теперь нам нужно быстро выбираться из вагона, пока не подошли подельники наших друзей. Только спрятать нам этих господ желательно.

Он указал на валявшихся на полу бандитов. Давид и его спутник, в боевом прошлом которого теперь можно было не сомневаться, быстро засунули трупы (или еще не трупы) под диваны и тихонько выглянули в коридор. Чисто. Никого. Видимо остальных уже выгнали из поезда. Выбрались в хозяйственный тамбур.

Было жутковато и, вместе с тем, как-то радостно, как при набегах на чужие сады в далеком детстве. В голове пока не укладывалось, что это уже совсем не игра, что он, возможно, только что убил человека и, уж точно, был свидетелем убийства. Он чувствовал, едва ли не впервые в жизни, пьянящий аромат приключения. Попутчик, напротив, вдруг стал собранным и деловитым, точно попал на службу после отпуска. В правое окно было видно, как десятка три бандитов, вооруженных кто пистолетами, кто ружьями грабят пассажиров. Рядом с притихшей и перепуганной толпой валялось несколько тел пассажиров. Александр Иванович снял котелок.