Как мы грабили негодяя

Плохо было, что эти чужаки приперлись в его город. Следовало их поскорее спровадить, даже если для этого придется рискнуть автомобилем. Да и фора имелась действительно солидная, даже если коротышка выбьет тридцать очков, в запасе у Гримбла оставалось еще больше тридцатки.

Он озабоченно взглянул на судью.

Тот молвил:

– Мистер Гримбл, требования вашего противника вполне справедливы. Вам следовало держать себя в руках. Принимайте решение, но имейте виду, я готов трижды ударить молотком и присудить победу мистеру Гривеннику.

– Ну ладно! Хорошо! Вместо разбитого фонаря я даю свою машину, моего "Мастера Дюзи"! Но с условием, что ежели выиграю, то заберу и его.

– Вы не возражаете, мистер Гривенник?
– Поинтересовался судья.

Пит кивнул.

– Да!!!
– взревела публика. Народу в "Полную флягу" набилось столько, что зрители висели буквально в три ряда друг на друге, но никто не замечал ни давки, ни духоты, увлеченные поединком сельские парни даже забыли о нецензурных выражениях.

Все лишь смотрели, как Пит направился делать броски третьего сета. И все были страшно возмущены, когда перед носом у игрока завертелись и запрыгали подручные Гримбла. Раздался страшный свист, женщины завизжали, а мальчишки, выглядывавшие, откуда только можно, застучали кулаками по всему, до чего дотягивались. Судье пришлось долго колотить молотком и требовать порядка. Наконец он объявил:

– Господа! Честная игра! Всякого нарушителя я лично выкину на улицу и оштрафую! Ваши броски, мистер Гривенник.

Пит прищурился и бросил. Дротики легли рядом, будто стежки белошвейки. Но дали всего лишь двенадцать очков: тройку, четверку и пятерку.

– Итак, господа, - торжественно объявил судья.
– Первая половина поединка завершена. Со счетом восемьдесят пять на тридцать шесть ведет мистер Гримбл. Теперь мистер Гривенник расскажет нам свои правила игры и поединок продолжится. Перерыв нам не потребуется, мистер Гривенник?!

– Только для того, чтобы пропустить стаканчик синегорловки, господин Закон!
– учтиво ответствовал Пит.

Он был уверен, это его день.

Освежившись новой порцией синегорловки. Пит вышел на середину и поднял руку, требуя внимания. Когда шум среди публики стих, он начал излагать правила собственного варианта игры:

– Мы, на глазах у вас, сыграли в дартс по правилам моего уважаемого противника. Мистер Гримбл ведет в счете. Теперь мы будем играть по-моему. Мои правила просты и всякий, кто хоть раз держал дротик в руке, сможет показать здесь неплохой результат. Кстати, вернулись ли мои помощники, которых мы послали за насекомыми? Они здесь?!

Мальчишки были на месте. Три группы по двое сорванцов вышли на середину зала с банками в руках. В банках метались стрекозы - три дюжины. Мальчишек усадили на пол и велели быть внимательными. Один должен был держать банку, другой - откручивать и по знаку открывать крышку. Пит потребовал тщательно закрыть все двери и окна. Было исполнено.

– Итак, - продолжал Пит.
– Сейчас я возьму шесть дротиков и приготовлюсь к метанию. По моему знаку "АП!" одна из банок будет открыта и стрекоз выпустят. Играющий должен будет сбить шесть штук. Следующий игрок сбивает оставшиеся шесть штук. Потом открывается другая банка и так три раза. Каждый удачный бросок приносит десять очков, промах - ноль. Ну, как, всё понятно? Вопросов у моего уважаемого соперника нет?! У публики?

– Нет! Давай-давай, начинай!
– закричали из зрительских масс. Гримбл тоже не возражал.

– Отлично!
– воскликнул Пит, поднял руку, словно стартер, и дал сигнал.
– АП!!!

Первый мальчишка сорвал с банки крышку. Стрекозы брызнули из неё словно искры бенгальского огня. Размеры каждой стрекозы не превышали мизинца десятилетнего пацана.

Это были дневные, даже рассветные существа. Ночь они проводили в траве, сложив крылья. Неудивительно, что попав из вечернего сумрака сперва в банки, а потом ярко освещенную залу "Полной фляги" они чувствовали себя, мягко говоря, взбудоражено, непривычно и поэтому стали носиться над толпой зрителей со скоростью молний.

Вскинутые руки и вопли так же не способствовали их успокоению.

Среди публики начало формироваться мнение, что попасть в одну этих стремительных мишеней человеку не под силу. Что для того, чтобы сбить стрекозу, необходим, по крайней мере, вычислитель траектории и электронная система слежения. Однако Пит сохранял олимпийское спокойствие и выжидал, когда насекомые чуть привыкнут к новой обстановке и начнут зависать под потолком хотя бы на два стука сердца. Этого времени ему бы хватило.

Наконец нужный момент настал. Одна из стрекоз притормозила, пораженная видом люстры. Щелк! И она лежала уже на полу, нанизанная на иглу дротика. Пит поднял трофей над головой и сказал:

– Примерно так.

– Десять очков мистеру Гривеннику.
– Прозвучал вердикт судьи.

– Едрен батон!
– донеслось с задних рядов.
– Вот ловкач!

И публика зааплодировала. Под аплодисменты и восторженные возгласы Пит сбил еще пять стрекоз, складывая их в пустую банку.

Потом наступил черед Гримбла.

Зрители стихли.

Объездчик целился долго, очень долго.

Потом вдруг "хекнул" и швырнул первый дротик.

Раздался громкий удар и дротик завибрировал, вонзившись в потолок.

– Гримбл промахнулся! Гримбл промахнулся!
– Прошелестело по рядам зрителей

– Гримбл промахнулся! Теперь он - мертвый объездчик!
– не удержался от маленькой мести Пит.

Эти слова видимо здорово задели Гримбла, потому что он не стал целится долго и швырнул снаряд почти наугад, на удачу.

Удача его не постигла.

Второй дротик воткнулся в потолок.

Тогда он решил испытать другой способ и попытался сбить стрекозу ниже, над самыми зрителями. Дротик просвистел и вонзился в шляпу какой-то дородной дамы, как раз у неё над темечком.

Она же заверещала, будто её только что лишили глаза. Народ ахнул и присел.

Игра становилась все оживленнее и не шла в сравнение с пресным старым дартсом.

Одним словом, Мистер Гримбл не попал ни разу.

Откуда ему было знать, что Пит и Вин однажды неудачно забрались в трюм угольщика и два месяца не могли оттуда выбраться. Питание было самое скудное; жареные крысы и угольные мотыльки - трудные, быстрые мишени - каждого из которых требовалось добыть, ловко метнув в цель куском антрацита.

Баллистика куска угля не идет ни в какое сравнение с летучими свойствами дротиков для дартса. Однако голод - лучший из стимулов. И практика, практика и еще раз практика, постепенно переходящая в привычку. Можно иметь самые выдающиеся задатки, в любом деле, но успех приходит лишь с обретением привычки.

Гримбл привык к неподвижным мишеням. Пит - к движущимся. Так сложились обстоятельства.

Через некоторое время в банке у Пита лежали восемнадцать мертвых стрекоз, еще восемнадцать, сверкая крыльями, носились под потолком, украшенным дротиками.