Как познается Бог. Книга 1. Автобиография учёного, изучавшего Бога

— Аминь! Завтра же скажу, как это сделать!

— Господи! Что ещё делать, чтобы — быстрей!?

— Ты любишь Бога, люби ещё сильней!

* * *

В чём смысл жизни каждого из нас? Он — в количественном и качественном росте сознания.

В наших телах проходят очередные этапы своей эволюции сгустки развивающейся под руководством Бога осознающей себя разумной энергии. Они — в конечном итоге — или вольются, достигнув Совершенства, в Сознание Творца, или же будут выброшены — вследствие их негодности — “во тьму внешнюю, где плач и скрежет зубов” (языком Нового Завета) и погибнут в прямом смысле слова.

Что же нам надо успеть сделать, чтобы не оказаться “во тьме внешней”?

Нам надо, утончая себя, вырастить себя — как души, сознания — до масштабов планеты и больше. И в заключение — расстаться со своей отдельностью от Творца, научившись сливаться с Ним. Тогда после смерти тела мы вливаемся в Него, становимся Его Частью.

Чтобы пройти этот Путь, от человека требуется не только здоровое тело с правильно отрегулированной энергетикой, но также развитый интеллект, способный вместить всё сказанное и обеспечить движение по этому сложному и долгому Пути. В этом и состоит основная трудность продвижения: всё можно развить относительно быстро, кроме интеллекта! А ведь без развитого интеллекта не разобраться даже в этических проблемах.

Вот почему Бог постоянно столь настоятельно советует уделять внимание интеллектуальному совершенствованию!

Но даже и с развитым интеллектом человек не может приближаться к Цели сам. Ибо только Бог решает, кого и насколько подпускать к Себе. Людей с ущербной этикой, например, Бог задерживает тем или иным способом на соответствующих ступенях Пути — для устранения недоработок.

Первой предпосылкой для начала осознанного движения по Пути к Творцу является вера, которая со временем превращается в Любовь к Нему. Только страстная влюбленность в Творца — способна обеспечить ту интенсивность устремлённости, которая необходима для преодоления трудностей борьбы против собственного несовершенства!

С окончанием Кальпы, когда прежде сгустившаяся до состояния плотной материи пракрити — вновь растекается, тогда только те души, которые успели достичь Слияния с Творцом или Святым Духом, остаются жить навечно. Остальные — разрушаются.

А наше развитие возможно только во время воплощений, потому что рост сознания обеспечивается в основном за счёт той энергии, которая образуется в наших телах из пищи.

Спросим же себя: хочу ли я пройти этот Путь уже сейчас, в этом теле? Или хочу иметь новые рождения на Земле — каждый раз с новым детством, с новым неведением, с новыми неизбежными ошибками и страданиями за них, с возможностью выбора — из-за неведения — пути деградации?

Или лучше постараться развить в себе безусловное намерение закончить всё здесь и сейчас?

МОИ ОШИБКИ

Мы тогда в Москве называли себя Центр Ваджраяна. Ваджраяна — значит Прямой Путь, Прямой Путь к Маханирване, к Слиянию с Творцом.

Школа росла в виде пирамиды с равными по высоте этажами внутри. Этажи — это курсы. На нижних этажах побывали тысячи учеников. Чем выше — тем меньше. Каждый должен был взять от наших знаний и методов не больше, чем мог сейчас выдержать, не повредив себе. К вершине поднимались лишь единицы. А сама вершина тоже двигалась вверх, пирамида росла.

Но действительно взрослых в психогенетическом отношении учеников Бог мне тогда так и не дал: все “взрослые” должны были создавать свои собственные Школы-пирамиды.

… У каждого — своя скорость движения по духовному Пути. Это предопределено в значительной мере наработками прежних воплощений. Поэтому, предлагая кому-то из учеников ускоренные программы обучения психотехникам, надо учитывать не только нынешнюю степень устремлённости к совершенствованию, этический и интеллектуальный уровни, но и тот потенциал, с которым человек пришёл в данное воплощение. Это можно оценить не только просматривая прошлые воплощения ученика, но и непосредственно видя запас его энергии кундалини.

У меня было двое лучших московских учеников (Галина Вавер — не в счёт: она руководила собственным Центром). Одного из них я назначил директором Центра, другого — старшим преподавателем.

И хоть они и были, несомненно, лучшими по интеллектуальному и психоэнергетическому критериям, но первый из них отличался безответственностью, эгоизмом, лживостью, даже не останавливался перед воровством. Ещё он был всегда готов оклеветать, предать любого, даже собственную жену, — и не то, чтобы ради какой-то великой цели, а просто… ради удобства в разговоре… Когда я уличал его в неблаговидных поступках, для него была типичной такая реакция “на публику”: “Вы посмотрите на него! Как он всё искажённо воспринимает! Он делает выводы лишь на основании слухов! Нет, чтобы спросить у меня!” Но сам он только лгал и лгал…

Я указывал ему на эти пороки, он винился, каялся, обещал исправиться, говорил, что уже исправился… Этим он создавал впечатление своей искренности. И долго вводил меня в заблуждение. Его слова покаяния были тоже ложью: просто он когда-то для себя решил, что ложью ему жить легче…

Наши рабочие отношения складывались по такой схеме. Например, мы обсуждаем план дальнейших мероприятий Центра. Обсудили, все согласились. Говорю:

— Я сейчас уезжаю на две недели туда-то. А тебе — сделать за это время то-то и то-то. Согласен?

— Да.

Через две недели возвращаюсь.

— Сделал?

— Нет.

— Почему же?!

— Забыл.

— … Вот, я дарю тебе блокнот! Записывай в него все дела! Пиши: срочно сделать то-то и то-то! Я вернусь через 4 дня. Если не сделаешь — всё сорвется!

Через 4 дня:

— Сделал?

— Нет.

— …?

— Забыл.

— Но ведь ты же записал в блокноте!

— Так ведь надо ещё вспомнить, чтоб посмотреть в него…

… Ещё любопытный пример. Они вдвоём со старшим преподавателем приезжают ко мне в Петербург для работы на местах силы. Утром у меня — масса дел: приготовить завтрак, накормить их, собрать еду с собой, позаботиться, чтобы была еда — когда вернёмся из леса, вымыть посуду, подмести пол, проследить, чтоб у них всё было в порядке в отношении одежды и многое другое… Одним словом — неизбежная озабоченность, чтобы ещё и на поезд успеть.

Они же сидят на диване и “треплются”. Точнее, “треплется” он — навязчиво, занудно. Она же — терпит. Это продолжается полчаса, час, пока я собираюсь, готовлю всё им и себе в дорогу. Периодически напоминаю им, сколько минут осталось до выхода из дома…

Наконец, объявляю:

— Всё! Выходим! Вы хоть в туалете были?

— Нет-нет! Сейчас пойдём!…

В итоге мы опаздываем, спешим, еле успеваем…

А потом я слышу обсуждаемый ими глубокомысленный вывод:

— Да… Вот в какой суете он живёт!…

… Когда, бывало, они и ещё другие “лучшие ученики” из Москвы приезжали группой для занятий ко мне домой — они за неделю “сметали” у меня запасы еды на несколько месяцев. А “в знак благодарности” оставляли мешочек со ста граммами конфет.

… Я тогда не придавал этому значения, просто дарил — и знания, и всё, что имел, — потому, что их любил… Не понимая того, что именно такой любви они не были достойны… Не видя вокруг себя людей лучших, чем они, — мне казалось, что я смогу их изменить своей любовью…