Караси и щуки
Шрифт:
МИНИСТРЪ БЕЗЪ ПОРТФЕЛЯ
— Господа! сказалъ предсдатель Думы Родзянко, оглядывая нсколькихъ приглашенныхъ имъ въ свой кабинетъ депутатовъ. — Господа! Вы, слава Богу, уже не маленькіе, господа, и, вообще, пора вамъ уже подумать о своемъ будущемъ… Не все же на ше y Государственной Думы сидть. Надо быть самостоятельными.
— Мы… стараемся.
– Я знаю. Иначе я и не предложилъ бы того, что предлагаю сейчасъ.
Лицо его приняло торжественное выраженіе.
– Господа! Знаете ли вы, что предполагается учредить кабинетъ министровъ
– Кабинетъ? Изъ общественныхъ дятелей? послышались радостные возгласы.
– Да… Гмъ!.. Только, видите ли… безъ портфелей. Понимаете? Да оно, въ сущности, къ чему эти портфели? Одна возня съ ними. Да еще, смотри, украдутъ — непріятности будутъ.
– Конечно, обойдемся и безъ нихъ, — отозвался одинъ добросердечный, склонный на всяческіе компромиссы октябристъ. — Будемъ бумаги въ рукахъ носить, вотъ и все.
– То-то и оно. Карманы пошире сшейте, — какъ вообще министрамъ полагается. Однимъ словомъ, обойдитесь безъ портфелей.
– Я бы все равно портфеля и не взялъ, — отозвался сантиментальный прогрессистъ. — Мн коровокъ жалко.
– Какихъ коровокъ?
– Да изъ которыхъ портфели длаютъ. Коровокъ-то убиваютъ ножичкомъ, шкуры съ нихъ снимаютъ и портфели шьютъ.
– Какое безобразіе! ахнулъ кто-то. — Зври, a не люди.
– Такъ вотъ, господа. Значитъ, и вступайте, съ Богомъ! Да! Я и забылъ васъ предупредить… Дло-то въ томъ, что хотя вы и будете министрами, но тутъ будутъ еще и другіе министры. Прежніе.
— Да зачмъ же прежніе? — робко пискнулъ кто-то сзади.
– Какъ же зачмъ?!.. Неловко же вдь такъ просто взять, да ни съ того, ни съ сего и уволить ихъ. Стыдно зря людей обижать. Да они вамъ не помшаютъ, вы не бойтесь.
— Значитъ, мы съ ними вмст будемъ служить?
– А? Вмст.
— Такъ-съ!
– Понимаете, этакое сотрудничество. Бокъ о-бокъ.
– Это хорошо. Веселе, — обрадовался октябристъ. — Мы министры — и они министры; мы шьемъ себ золотой мундиръ — и y нихъ золотой мундиръ; мы безъ портфеля — и они безъ портфе…
Родзянко отвелъ глаза въ сторону и сказалъ, какъ-то ежась:
– Да нтъ, y нихъ, собственно, портфели будутъ, но это ничего. Вы не обращайте на это вниманія. Люди они уже не молодые, со странностями. Привыкли къ своимъ портфелямъ, къ этимъ потрепаннымъ кускамъ старой кожи!.. Хе-хе… Попробуй y нихъ отнять — крику не оберешься. Врно вдь, господа? A вы будьте выше этого.
– Будемъ выше, согласился со вздохомъ прогрессистъ.
Кадетъ, поклонникъ длового теченія, съ дловымъ видомъ высморкался въ платокъ и дловито спросилъ:
– Когда становиться на работу?
— Завтра же съ утра можно и начинать. Сейчасъ я вамъ напишу адреса: кому куда хать надо.
Онъ писалъ. Депутаты подталкивали другъ друга локтями, вздыхали и перешептывались.
Глаза сіяли почти y всхъ:
— Достукались!
Министръ озабоченно подписывалъ какія-то бумаги, когда курьеръ доложилъ:
– Тамъ пришелъ какой-то, ваше высокопревосходительство.
– Кто такой?
— Да чудной какой-то. «Я, говоритъ, министръ».
— Какой министръ?
–
Богъ знаетъ.– Зачмъ же онъ пришелъ?
– Я, говорить, сотрудничать пришелъ. Меня, говорить, назначили.
– А-а-а!.. Это они, какъ ихъ… безъ портфелей! Общественные дятели! Пусть подождетъ тамъ, пока кончу. Дай ему газету, что ли, чтобы не скучно было.
– Слушаю-съ. .
— Самъ-то сейчасъ занятъ, бумаги, вишь, подписываетъ. A кончитъ, такъ сейчасъ же васъ и приметъ.
— Да, можетъ, ему помочь нужно? Я бы съ удовольствіемъ. Какъ говорится: умъ хорошо, a два лучше.
— Нтъ, этого они не велли. A газету дать велли. «Дай ты, говорить, ему газету: пусть читаетъ».
– А! Понимаю. Онъ, вроятно, хочетъ, чтобы я ознакомился съ общественными настроеніями, и потомъ мы вмст обсудимъ, какъ и что.
Наружно новый министръ бодрился, но внутри чувствовалъ нкоторый страхъ и смущеніе. Мимо него бгали какіе-то важные люди въ вицъ-мундирахъ съ золочеными пуговицами и бумагами въ рукахъ.
Нкоторые поглядывали на него разсянно, нкоторые — строго, и новый министръ, усвшись на стул въ уголку и уткнувшись въ газету, думалъ трепетно:
— Вдругъ этотъ сдой подскочитъ ко мн, да какъ раскричится: «кто, молъ, такой? Чего сюда всякихъ пускаютъ? Какой такой министръ? Никакого такого министра не знаю. Евстигнй, убрать!»
Тяжело сжималось сердце.
– Страшно y нихъ тутъ и непривтливо. Вс что-то знаютъ, вс на мст, a я ничего не знаю; и всякій меня можетъ обидть.
Но черезъ минуту приливъ храбрости наполнилъ сердце новаго министра.
— Да что въ самомъ дл! Вдь я тоже министръ! Что-жъ, я, не такой министръ, какъ другіе? Да я могу накричать тутъ на кого угодно, разнести! Распустились вс, подтянуть некому!.. Да я вотъ подойду къ этому сденькому въ бакенбардахъ, да какъ зыкну на него! «Вы это что же, милостивый государь, а? Да чтобы y меня этого не было, милостивый государь, да я васъ, да вы меня…»
Новый министръ такъ подвинтилъ себя, что вскочилъ и быстро приблизился къ сановнаго вида старичку. Но старичокъ взглянулъ такъ непривтливо и такъ сухо спросилъ:
— A что вамъ угодно, милос. дарь?
Что новый министръ вспыхнулъ и, запинаясь, спросилъ:
— A гд тутъ уборная? — будьте такъ добры…
– Прокофій, проводи, — брезгливо сказалъ старичокъ.
– Васъ проситъ господинъ министръ, — съ холодной любезностью подошелъ къ новому министру секретарь.
– Ага, я сейчасъ… Я только тово… Какъ вы думаете, не помшаю?
– Нтъ, ничего. Пожалуйте вотъ сюда.
— А-а… Здравствуйте, коллега, — протянулъ руку старый министръ. — Э-э… Мя… Очень пріятно, очень. Признателенъ. Садитесь.
Новый министръ слъ.
— Какъ вамъ нравится эта бумажка? — снисходительно спросилъ старый министръ.
Новый министръ робко взялъ въ руки бумажку и прочелъ:
– «Въ отвтъ на Ваше опредленіе по длу почетнаго гражданина Іеронима Бутыкина, имемъ честь сообщить, что, на основаніи параграфа 1436, дальнйшему направленію означеннаго дла мшаетъ отсутствіе надлежащихъ документовъ, перечисленныхъ въ нашемъ предыдущемъ письм».