Китайская гувернантка

Чарльз Люк запустил длинную руку в волосы.

“Я не до конца ценил вас все эти годы, шеф”, - сказал он. “Я не знал, что вы на это способны. Так он приедет посмотреть на арест? Это очень разумно. Этого хватит, не так ли?”

“Очень возможно”. У Манди было каменное лицо. “Но чтобы быть абсолютно уверенным в желаемом эффекте, я предложил ему привести офицера по надзору за условно осужденными, с которым он имел дело один или два раза раньше, и я сам принял меры предосторожности, позаимствовав сержанта уголовного розыска со стороны Эссекса. Это человек, который хорошо знает Барри Лича и фактически арестовывал его в двух предыдущих случаях ”.

“Без ссадин?”

“Без ссадин”.

Люк откинулся назад, его смуглое лицо озарилось весельем.

“Продолжайте. Все в ваших надежных руках, шеф. Мы останемся здесь и предоставим это вам. Это был долгий день!” Телефонный звонок снова прервал его, и он поднял трубку. “Люк слушает”.

Он сидел и слушал, в то время как голос на другом конце провода щебетал, как скворец, вне пределов слышимости. Постепенно его лицо становилось все более серьезным, а в широких плечах появилась неестественная скованность.

“Хорошо”, - сказал он наконец. “Старший инспектор здесь. Я скажу ему, и мы пойдем вместе. До свидания”.

Он повесил трубку, подтолкнул инструмент через стол и поднялся на ноги.

“Пойдемте, ребята”, - сказал он. “Воздушный шар взлетел в "Уэлл Хауз". Пожара нет, но, похоже, произошло убийство. Боюсь, шеф, вы все-таки получите огласку.”

Глава 19. Место встречи

Когда Тимоти и Джулия поспешили вверх по лестнице на этаж спальни, где царила значительная суматоха, Тим взял с собой Барри Лича. Он крепко держал его за руку, поскольку чувствовал, что выпускать его небезопасно, и не имел ни малейшего представления, что с ним делать. Пленница не сопротивлялась и кончила не только тихо, но и целой серией нетерпеливых порывов, как робкая собака на удушающей цепи.

В доме горели только две лампы в канделябрах, которые висели на лестнице, так что здание вокруг них казалось призрачным и огромным, огромным скрипучим сараем, когда они, спотыкаясь, поднимались по пологим ступенькам среди его теней. Помимо шума сверху дул ужасный сквозняк, и ночной воздух города обрушился на них волной.

“Это няня Брум”, - сказала Джулия, задыхаясь. “Я думаю, кричит из окна. Что, черт возьми, происходит?”

Юстас задал тот же вопрос, когда внезапно появился у своей двери, первой в коридоре по правому крылу. Он был закутан в великолепный шелковый халат и остановился, чтобы причесаться, так что в полумраке он казался аккуратным и розовым.

“Что все это значит?” - требовательно спросил он. “Кто-то заболел? Тим, что ты делаешь?” Он заметил Барри Лича. “Святые Небеса! Кто это?”

Внезапный порыв яростного протеста, произнесенный низким, но неожиданно знакомым голосом, донесся до них из открытой двери комнаты на противоположной стороне коридора. Это была мисс Айчесон. Голос у нее был испуганный.

“Успокойтесь, миссис Брум! Придержите свой проклятый язык, женщина, и подойдите и помогите мне с ним. Я думаю, он мертв”.

“Разве это не комната Бэзила?” Юстас не двинулся с места, но заговорил с Тимоти. “Разве нет?”

“Конечно, это так. Заткнись!” Последнее предостережение было адресовано его пленнице, которая внезапно встала на дыбы, как испуганное животное. “Молчи!”

Джулия первой добралась до двери и повернула выключатель прямо в комнате. Было полутемно, горела только маленькая прикроватная лампа для чтения. Это была главная комната для гостей, большая, обставленная с элегантностью Тюдоров, но теперь настенные гобелены и длинные шелковые занавески развевались по комнате, как знамена, и няня Брум, полностью одетая, но бледная и растрепанная, просунула голову в окно.

“Они приближаются. Я наблюдала за ними, поэтому позвонила. Полиция приближается”.

“Боже милостивый, женщина, это никуда не годится!” Мисс Айхесон пыталась поднять что-то с кровати, ее неуклюжие руки безуспешно теребили это. “Посмотри на это! Подойдите сюда кто-нибудь. Кто-нибудь, подойдите немедленно”.

Вновь прибывшие гурьбой устремились вперед и на какое-то головокружительное мгновение замерли, непонимающе уставившись на происходящее.

Что-то огромное и блестящее лежало среди подушек. Это была лужица сверкающего цвета, розового и голубого, переливающегося в недавно вспыхнувшем свете. По крайней мере, половине из тех, кто так внезапно наткнулся на это, нелепо вспомнились цветы, разделенный букет, только что доставленный от цветочника, пока в следующий момент очевидность их глаз больше нельзя было отрицать, и ужасающая правда дошла до них. Они смотрели на лицо Бэзила Тобермана, раскрасневшееся розовато-фиолетовым цветом и с пеной на губах, лежащее в пластиковом пакете.

Мисс Айчесон была одновременно взволнована и смущена и впервые выглядела старой девой. Она пыталась разорвать сумку, а теперь, внезапно прекратив борьбу, стянула постельное белье и отбросила его в сторону. Тяжелый полиэтиленовый мешок, предназначенный для хранения длинного платья, был натянут на голову Тобермана. Излишки длины, собранные в складки, были туго обернуты вокруг его шеи и плеч и прикрыты одеялами. Хотя он перевернулся и его колени были подтянуты кверху, его все еще надежно держали.

Джулия отреагировала мгновенно, Тимоти отстал от нее на четверть секунды.

“Он не дышит!” - сказала она. “Быстрее”.

Он прыгнул вперед и попытался обхватить рукой тяжелые плечи. “Я подниму его. Ты тянешь сумку”.

В чрезвычайной ситуации он совершенно забыл о своем пленнике, и когда его хватка на кожаном рукаве ослабла, незнакомец скользнул прочь, как тень. Он не сделал внезапного рывка, а растаял среди маленькой группы и выскочил в коридор. Никто не заметил, как он ушел; все внимание всех присутствующих было сосредоточено на кровати. Вытащить Тобермана оказалось трудновато. Влажный пластик, закрывавший его рот и ноздри, имел тенденцию прилипать, а материал был невероятно прочным и не рвался. Прошло несколько секунд, прежде чем его освободили.

“Я хочу опустить его на пол”, - сказал Тим, напрягая все свои силы, чтобы поднять безвольную фигурку на ковер. “Если я встану над ним, я смогу поработать над его руками. Его нужно как-то заставить дышать ”.

Его властный тон привел няню Брум в чувство. Ее драма прекратилась, и она опустилась на пол, помогая выпрямить тяжелое тело. Тим снял свое пальто и приготовился делать искусственное дыхание. И она, и Тимоти сидели на корточках, и лампа, свисавшая с потолка, падала прямо на раскрасневшееся лицо мужчины между ними. Вскоре она наклонилась вперед, чтобы рассмотреть его поближе, и, протянув руку, на мгновение опустила нижнее веко.

“Он точно такой же, какой она была”, - сказала она Тимоти, но говорила достаточно отчетливо, чтобы все услышали. “Я имею в виду ту мисс Саксон. Она выглядела точно так же, но без этой пены ”.

“Боже мой, женщина, что ты скажешь дальше!” Голос Юстаса повысился от ужаса, а затем резко оборвался, так как прямо за дверью и очень близко от них раздался крик, по-видимому, боли. В тот же момент все они услышали тяжелые шаги, поднимающиеся по лестнице, в то время как откуда-то далеко снизу незнакомый мужской голос выкрикивал инструкции.