Книга тайных желаний

Мои мысли обратились к Тавифе, что уже не раз случалось во время нашего путешествия, хотя до сегодняшнего дня я не заговаривала о подруге.

— До Вифании рукой подать, — сказала я. — Давай проведаем Тавифу, Марию, Марфу и Лазаря.

Я думала, Иисус обрадуется, однако он, похоже, колебался.

— Это целый день пути, — заметил он после продолжительного молчания. — И в противоположную от Назарета сторону.

— Нам нет нужды торопиться назад. И разве встреча с друзьями не стоит того, чтобы сделать крюк?

Он ничего не ответил. Что-то его беспокоило. Он высвободил из-под меня руку и сел.

— Подождешь, пока я помолюсь?

— Помолишься? Посреди ночи?

Он встал и резко ответил:

— Ана, не удерживай меня. Пожалуйста.

— Куда ты пойдешь?

— Туда, где смогу быть один.

— Ты оставишь меня здесь? — спросила я.

Но он молча ушел, переступил невидимый порог и скрылся во тьме.

Я злилась. Может, и мне куда-нибудь уйти? Я представила смущение и страх мужа, когда он вернется и не найдет меня. Он примется искать, метаться по зарослям тутовника. Когда же он отыщет меня, я скажу: «Я тоже ходила молиться в ночи. Ты думал, только твой дух смущен?»

Вместо этого я прислонилась спиной к дереву и стала ждать.

Иисус вернулся за час до рассвета, весь в поту.

— Ана, мне нужно сообщить тебе нечто важное. — Он опустился на жесткие листья. — Я решил стать учеником Иоанна Крестителя. Я оставлю Назарет и последую за ним.

Новость поразила меня, но не удивила. Иисус мог расслышать бурю внутри меня, я же видела его стремление отыскать Господа. Оно жило в нем все эти годы, ждало своего часа.

— Я не могу иначе. Сегодня в реке…

Я взяла его за руку:

— Что случилось в реке?

— Как-то я сказал тебе, что Господь заменил мне отца, когда того не стало. И сегодня в Иордане Господь называл меня сыном. Возлюбленным сыном.

Я видела, что мальчишка, которого сторонились в родной деревне, за чьей спиной судачили, что он родился от неизвестного отца, которого искал всю жизнь, наконец-то обрел его, а вместе с ним — мир с самим собой. Еще немного, и он воспарит от полноты пережитого счастья.

— Ана, грядет великое потрясение. Близится царствие Господа — только подумай! Когда я вышел из реки, я понял, что Господь просит моей помощи, чтобы приблизить его. Теперь ты видишь, почему я не могу идти в Вифанию: сейчас, когда мой путь ясен, я не хочу никаких задержек.

Он замолчал и посмотрел мне в глаза. Меня охватило чувство потери. Я последую за ним, какое бы потрясение ни затеял Господь, но близость, что была между нами, никогда не вернется. Теперь мой муж принадлежит Господу… целиком и полностью.

— Благословляю тебя, — через силу произнесла я, поднимаясь на ноги.

Напряжение, сковывавшее его рот, ослабло. Он обнял меня. Я ждала, когда он скажет: «Ты пойдешь со мной. Мы последуем за Иоанном вместе», и уже представила, как буду уговаривать Йолту присоединиться к нам.

Тишина сгустилась.

— А как же я? — спросила я наконец.

— Я провожу тебя домой.

Я покачала головой, не веря своим ушам.

— Но… — начала было я возражать, однако так ничего и не сказала. Муж хочет оставить меня.

— Прости, Ана, — заговорил он. — Этот путь я должен пройти без тебя.

— Ты не можешь бросить меня в Назарете. — Боль, которую вызвали эти слова, была так велика, что я едва удержалась на ногах.

— Прежде чем я присоединюсь к Иоанну, я должен отправиться в пустыню и там приготовиться к грядущему. Для этого мне нужно быть одному.

— А после… я могу присоединиться к тебе. — В голосе невольно проскользнуло отчаяние, и я ненавидела самый его звук.

— Среди учеников Иоанна нет женщин — ты, как и я, видела это.

— Но уж кто-кто, а ты… ты мне не откажешь.

— Я бы взял тебя, если бы мог. — Он пригладил бороду. — Это воля Иоанна. Причины, по которым у пророков нет учениц…

Я возмущенно прервала его:

— Я слышала про эти причины десятки раз! На дорогах нас подстерегают опасности. Мы вызываем раздор среди мужчин. Мы искушаем. Мы отвлекаем. — Я пылала от гнева, но была этому рада. Лучше гнев, чем боль. — Считается, что мы слишком слабы, чтобы противостоять опасности и трудностям. Но разве не мы рожаем? Не мы работаем день и ночь напролет? Разве нами не помыкают, не приказывают молчать? Что в сравнении с этим грабители и бури?

Иисус перебил:

— Мой маленький гром, я на твоей стороне. Я собирался сказать, что причины, по которым у пророков нет учеников-женщин, ошибочны.

— Но все же ты последуешь за Иоанном.

— Как еще можно искоренить это заблуждение? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить Крестителя. Дай мне время. Я вернусь за тобой зимой или ранней весной перед Пасхой.

Я посмотрела на него. Мне почти удалось завладеть миром, и вот он выскользнул у меня из рук.

XXVI

Иисус вернулся со мной в Назарет, как и обещал, и там спешно простился с родней. Слишком поспешно. Первые ужасные недели его отсутствия я не покидала комнату. Горькие слезы, которые проливала свекровь, не трогали меня; я не отвечала на вопросы, которыми закидывали меня братья мужа и их жены, не обращала внимания на их выпады: «Иисус, должно быть, сошел с ума. Он сделался одержим? Он на самом деле собирается последовать за этим безумцем, предоставив нас самим себе?»

Я представляла, как муж среди песков Иудейской пустыни отбивается от диких кабанов и львов. Есть ли у него пища? Вода? Сражается ли он с ангелами, подобно Иакову? Вернется ли он ко мне? Жив ли он?

Сил на домашние дела у меня не было. Пусть никто не давит масло из оливок и не подрезает фитили ламп — какое это имеет значение? Я стала есть у себя в комнате, и Йолта поддерживала меня в этом решении.

Из своего заточения я выбиралась только ночью, рыскала мышью по двору. Мое состояние беспокоило тетку, поэтому она перенесла свой тюфяк в мою комнату и поила меня подогретым вином с миррой и страстоцветом, чтобы я крепче спала. Тем же самым снадобьем она давным-давно поила Шифру, когда мать запирала меня. Настой погружал служанку в глубокий сон, а у меня лишь притуплялись чувства.

Как-то утром я не смогла заставить себя ни подняться с постели, ни поесть фруктов и сыра. Йолта потрогала мне лоб, но лихорадки не было. Она нагнулась к самому моему уху и тихо сказала:

— Довольно, дитя. Ты достаточно страдала. Понимаю, он отказался от тебя, но стоит ли отказываться от себя?

Вскоре после этого Саломея сообщила, что весной выйдет замуж. Иаков обручил ее с человеком из Каны, совершенно ей незнакомым. Договор уже подписан.

— Мне жаль, сестра, — сказала я.