Книга тайных желаний

— Только одно, — ответила я. — Единственное. Иногда отец нанимал мне учителей, снабжал папирусом и чернилами. Неохотно, но все же поощрял мою страсть к письму. Именно она сделала меня той, кто я есть.

Мне было давно это известно, но только когда мысль обрела форму, облеченная в слова, я осознала ее неожиданную силу. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Наконец-то я плакала по отцу. Иисус обнял меня, я зарылась лицом в его тунику и учуяла новый запах: под кожей мужа текли воды Иордана.

Я сняла накидку, распустила волосы, вытерла лицо и продолжила свой рассказ. Мне хотелось, чтобы Иисус узнал обо всем. Я поведала ему о визите в Сепфорис, о том, как снова оказалась дома, об Апионе, который согласился сопроводить Йолту в Александрию. Кое-что я опустила: кражу драгоценностей, деньги, ложь. Рассказывая о новостях, принесенных Лави из дворца, я умолчала о записке и кухонном слуге.

Но не все, однако, можно было утаить.

— Иродиада требует ареста Иоанна, — сказала я после некоторого колебания.

— Иоанна уже схватили. Солдаты Ирода Антипы пришли за ним две недели назад, когда он крестил в Еноне, что у Салима. Крестителя отвели в крепость Махерона и бросили в тюрьму. Не думаю, что Антипа его отпустит.

Я прикрыла рот рукой:

— А ученики? Их тоже возьмут под стражу? — Иисус часто напоминал мне о полевых лилиях, которые не заботятся о завтрашнем дне, поскольку Господь сам заботился о них, но мне не хотелось слышать это еще раз. — И не говори, что мне не о чем волноваться. Я боюсь за тебя.

— Ученики Иоанна разбежались, Ана. Не думаю, что нас ищут. Когда Иоанна схватили, я скрылся в Иудейской пустыне вместе с рыбаками Симоном и Андреем и еще двумя друзьями, Филиппом и Нафанаилом. Мы прятались неделю. В Назарет я шел через Самарию, чтобы миновать Енон. Я осторожен.

— А Иуда? Лави говорил, что он тоже примкнул к Иоанну. Что тебе известно о моем брате?

— Он присоединился к нам осенью. После ареста Иоанна он отправился в Тивериаду за новостями и обещал вернуться сюда при первой возможности.

— Сюда?

— Я попросил его встретиться со мной здесь. Нам надо кое-что обсудить… насчет нашего движения.

О чем это он? Последователи Иоанна в смятении. Все кончено. Иисус снова дома. Мы вернемся к прежней жизни. Я схватила его за руку, предчувствуя ужасное.

— И что же вы собираетесь обсуждать?

В дверях раздался визг, и в мастерскую ворвались трое детей — две дочери Юдифи и младший сын Береники. Иисус поднял мальчика на руки и закружил. Потом по очереди подхватил девочек. Когда последний ребенок опустился на землю, муж продолжил:

— Ана, я все тебе расскажу, но давай найдем место потише.

Он провел меня через двор, за ворота и через всю деревню в долину, благоухающую лимоном, что означало приход весны. По пути Иисус что-то напевал вполголоса.

— Куда мы идем? — спросила я.

— Зачем тебе знать наперед? — Глаза у мужа сияли. Недавняя возня с детьми наполнила его радостью.

— Если только ты не ведешь меня в поля думать о лилиях, я пойду с удовольствием.

Его смех был подобен колокольчику, и я почувствовала, что месяцы нашей разлуки остались в прошлом. Когда мы свернули на дорогу, ведущую к восточным воротам Сепфориса, я поняла, что мы направляемся в пещеру, но ничего не сказала, решив не портить сюрприз: мне хотелось, чтобы наше беззаботное счастье длилось вечно.

Мы прошли через бальзамическую рощу, пропитанную густым смолистым духом, и выбрались к скале. Сердце у меня забилось чаще. Вот то самое место. Десять лет спустя.

Когда мы вошли в пещеру, я посмотрела в дальний угол, где когда-то закопала тринадцать свитков и чашу для заклинаний, и даже сейчас те сокровища были мертвы для меня, похоронены на дне кедрового сундука. Но Иисус был здесь, и я была здесь, и не было печали.

Мы присели у входа, и я попросила:

— Расскажи мне все, как и обещал.

Он посмотрел мне прямо в глаза:

— Выслушай до конца, прежде чем судить.

— Обещаю.

Я знала это наверняка: его слова изменят все.

— После того как я провел два месяца у Иоанна, однажды утром он пришел ко мне с известием: я посланец Господень, я тоже избран. Иоанн сказал, что убежден в этом. Вскоре я начал крестить и проповедовать наравне с ним. Со временем он перебрался к северу от Енона, откуда можно было легко ускользнуть от Антипы в Декаполис. Но Иоанн хотел распространить учение по всей стране, поэтому попросил меня остаться на юге и проповедовать покаяние. Ко мне примкнули несколько учеников: Симон, Андрей, Филипп, Нафанаил и Иуда. К нам приходили многие — ты и вообразить не можешь, какие собирались толпы. Люди начали говорить, что мы с Иоанном — два мессии. — Иисус глубоко вздохнул, и я почувствовала его теплое дыхание на щеке.

Я догадывалась, к чему он ведет, но сомневалась, что хочу это знать. Он привел меня туда, где все началось. Гораздо позже я поняла, что начало и конец — суть одно: как змея кусает свой хвост, так всякое начало приходит к концу, вновь становясь началом.

— Движение ширилось, — продолжал Иисус. — Теперь, когда Иоанн в тюрьме, его судьба под угрозой. Я не могу позволить нашему делу погибнуть.

— Ты хочешь возглавить движение? — спросила я. — Оно станет твоим?

— Я пойду собственным путем. Наши с Иоанном взгляды разнятся. Его задача — расчистить путь, чтобы Господь помог нам сбросить римское ярмо и установил свое правление на земле. Я тоже на это надеюсь, но моя цель — установить царство Божье в сердцах. Тысячи приходят к Иоанну, но я сам пойду к людям. Я не буду крестить их, но буду есть и пить вместе с ними. Я возвышу униженных и отверженных. Я буду проповедовать близость Господа. Я буду проповедовать любовь.

В этой пещере он впервые рассказал мне, как представляет себе царство Господне: как торжество сострадания, пир, на котором всякому рады.

— Господь действительно избрал тебя. — Я в этом не сомневалась.

Муж прижался ко мне лбом и замер. Я до сих вспоминаю тот момент, когда мы соприкасались лбами, образуя единый шатер из наших жизней. Потом Иисус поднялся с земли и прошелся по пещере. Я смотрела на него и видела клинок, летящий в цель, и это зрелище ошеломило меня. Пути назад не было.

— После свадьбы Саломеи в Кане я расскажу о себе в синагоге Назарета, а потом вместе с Иудой отправлюсь в Капернаум. Симон, Андрей, Филипп и Нафанаил ждут меня там, и я знаю, что к нам готовы присоединиться и другие: сыновья Зеведеевы, мытарь Матфей.

Я тоже встала:

— Я пойду с тобой. Куда ты, туда и я. — Я не кривила душой, но даже мои уши уловили странную обреченность, которую мне не удалось объяснить.

— Ана, ты можешь пойти со мной. У меня нет предубеждения против женщин. Я рад всем. Но будет трудно: придется скитаться по деревням, ночевать под открытым небом. У нас нет покровителей и нет денег, чтобы прокормиться и одеться. К тому же путь опасен. Мои проповеди настроят священников и фарисеев против меня. Уже слышны голоса, называющие меня новым Иоанном, подстрекающим сопротивляться Риму. Шпионы Антипы не пропустят такое мимо ушей. Тетрарх разглядит во мне мессию, бунтовщика, второго Иоанна.