«Книга Всезнания»

— Ладно, я понял. Рассказывай.

Извиняться Мукуро не умел, благодарить от всей души — тоже, а потому и спасение из реки, и ссора в лесу были задвинуты им в темный чулан памяти, где хранились самые неприятные, отталкивающие, вызывающие больше всего раздражения воспоминания.

— Ладно, держи только палку, а то простудишься, — сдался Савада, которого тонкой иголкой уколола обида, но он проигнорировал ее: слишком хорошо знал, что если Мукуро и способен на благодарность или извинения, то уж точно не по отношению к членам мафии, да и просто к людям, которых не подпускал к себе близко.

Фокусник принял протянутую ветку и скинул башмаки. Поставив их у костра и передвинувшись ближе к огню, он покосился на Саваду и мысленно поморщился. Тот факт, что буквально полчаса назад босс ненавистной мафии, а по совместительству еще и человек, над которым Мукуро постоянно потешался, видел его слабость, злил иллюзиониста, и в добавок к позору у реки снимать перед Савадой рубашку он совершенно не хотел. Ведь выпирающие ребра, тонкая кожа с сеткой четко просвечивающихся сосудов и десятки шрамов яснее любых слов говорили о том, что он болен, а выглядеть слабым в глазах «никчемного тунца» лидер банды Кокуё отчаянно не желал. Но всё же здоровье для него было куда важнее, а потому он нехотя скинул рубашку, повесил ее на ветку и начал просушку. Тсуна бросил косой взгляд на иллюзиониста и вздохнул. «Почему я ничего не замечал?» — подумал он и тихо сказал:

— Мукуро, я тебе поражаюсь. Как тебе удается быть таким сильным? Я ведь даже не заметил, что ты болен — никогда бы не подумал… Как только у тебя это получается…

Иллюзионист удивленно вскинул брови и посмотрел на Саваду. Он ожидал ехидных подколов, слов о том, что не болезному дохляку босса мафии никчемным было называть, да чего угодно, но только не слов о том, что он очень сильный.

— А! Прости! — всполошился Савада, поймав полный скептицизма и удивления взгляд разноцветных глаз. — Я вечно говорю, что думаю. Забудь.

— Савада, у тебя слишком странно расставлены приоритеты, — хмыкнул Мукуро.

— Думаешь? — озадачился Тсуна. — Ну не знаю, по-другому я не умею.

— Зато с помощью своего «благодетеля» научился, — нахмурился иллюзионист. — Рассказывай.

— Ладно. Всё началось с того, что я решил поспать…

Иллюзионист удивленно вскинул бровь, а Савада пустился в объяснения, отчаянно не желая смотреть на Мукуро из-за страха увидеть неверие в его глазах, и в то же время заставляя себя не отводить взгляд. Ведь он сказал себе, что будет анализировать всё происходящее, значит, должен выполнить обещание, разве не так? И он смотрел в застывшее, словно маска, лицо фокусника, не показывающего ни единой эмоции, и лишь на рассказе о Книге Всезнания едва подавившем готовый сорваться с губ вопрос. А еще в разноцветных глазах промелькнуло алчное пламя, когда Савада сказал, что Книга настоящая и предоставила ему неоспоримые доказательства своего существования. Какие именно, он не уточнил, но и по тону Мукуро понял, что они были весомы. И желание заполучить бесконечные знания вспыхнуло в его глазах. Тсуна заметил это, но лишь продолжил рассказ, а завершив его объяснением того, почему Лия их поссорила, спросил:

— Ну и что скажешь?

— Это бред, Савада, — усмехнулся Мукуро, и Тсуна вздрогнул, но иллюзионист добавил: — Хотя бред интересный. Ты бы такое не выдумал. Что ж, давай-ка проверим, правду говорит это твое видение или нет.

— А как? — осторожно уточнил Тсуна.

— Воспользуемся твоими новыми «силами», конечно же, — ответил Мукуро, и в глазах его промелькнул недобрый огонек. Вот только смотрел иллюзионист не на Саваду, а куда-то мимо него. И Лия рассмеялась, понимая, что он задумал. Рассмеялась мертвым, безжалостным, саркастичным смехом.

Не стоит играть с огнем, люди. Огонь может вас уничтожить.

========== 11) Игры с огнем ==========

Костер негромко потрескивал, уничтожая сухие ветви, выхватывая из темноты сводчатый потолок пещеры, танцуя алыми сполохами на серых камнях. Дождь всё так же стоял стеной, но на горизонте небо уже начинало проясняться. Медленно, но верно пробивающийся сквозь ливень закат окрашивал в багрянец скрывшие землю потоки воды. Но в небольшой пещере, несмотря на холодный ветер и дождь, было тепло, сухо и даже немного уютно. Двое парней сушили над костром свою одежду, а Страж, наблюдавшая за ними из-под полуопущенных ресниц, стоя за спиной Хозяина, у самой стены, едва заметно усмехалась, словно знала всё, что последует за этим вечером, и такое будущее ее слегка забавляло. А может, оно всего лишь казалось ей немного ироничным?..

Оранжевые блики падали на растрепанные каштановые волосы и подтянутое худощавое тело, хранившее следы прошлых битв — белые шрамы, отчетливо выделявшиеся на загорелой коже. Отражались в карих взволнованных глазах карминовые искры. Разноцветные глаза смотрели на огонь спокойно и словно с насмешкой, и багряное пламя, выхватывая из сумрака пещеры болезненно-худое тело их хозяина, словно смеялось над ним в ответ. Оно мрачными тенями вычерчивало каждую впадину на тонкой, почти прозрачной коже, украшенной множеством резко выделяющихся шрамов, подсвечивало насмешливо-розовым, таким неестественным для бледной кожи цветом выпирающие ключицы, ребра, плечи. Скользило по рассыпавшимся по плечам волосам, постриженным ступенями и обычно уложенными в аккуратную прическу, но сейчас блеклым, спутанным, лишь приглаженным тонкими, но удивительно сильными пальцами. Пламя не смеялось над Савадой Тсунаёши — оно пыталось выжечь из его глаз сомнения и беспокойство, дав ложную надежду обманчивым жаром. Но оно смеялось над его товарищем, превращая его фигуру в гротескную насмешку над самим собой — просто потому, что Рокудо Мукуро смотрел на костер с пренебрежением…

— Mon cher Тсунаёши, ты зря надеешься, что твой «верный друг» возьмется за ум и не станет играть с судьбой. У Мукуро в голове уже созрел «гениальный план» о том, как вывести меня на чистую воду. Вот только предупреждаю: если ты на него согласишься, можешь пострадать. Физически. И потому я против, но решение, конечно, за тобой, — голос Лии звенел сарказмом и насмешкой, но она даже не пошевелилась, произнося эти слова. Тсуна тяжело вздохнул и, посмотрев на Мукуро поверх пламени костра, тихо спросил:

— Ты уверен, что стоит что-то такое делать? Лия говорит, это может мне навредить.

— Если ты боишься, просто не соглашайся, Савада, — усмехнулся иллюзионист, явно решивший добиться своего. — Боссам мафии пристало прятаться в тылу, когда опасность грозит их подчиненным. Или решишь снова попытаться доказать, что ты не такой?

— Мукуро, я правда не хочу начинать какие-то жуткие испытания, — поморщился Тсуна, не горя желанием ввязываться в интриги своего товарища: ни одна из них еще не заканчивалась чем-то мирным, добрым и абсолютно безопасным.

— Ку-фу-фу, ты слишком осторожен. Иногда надо рисковать, чтобы добиться от жизни всего, что тебе нужно.

— А иногда надо думать головой и не лезть на рожон, — фыркнула Страж.

— Ладно, расскажи, что хочешь сделать, — сдался Савада, решив пойти на компромисс. — А потом подумаем, стоит это делать или нет…

— Похоже, думать в вашем тандеме — обязанность твоего Стража, — съязвил иллюзионист. — Тебе же просто нужно как всегда проявить всю свою невообразимую храбрость и кинуться в омут с головой.

— Это плохо, что я всегда принимаю вызов? — наивный взгляд карих глаз застыл на разноцветных, и иллюзионист отвел глаза. Еще с утра он ответил бы: «Это глупо», — но только не сейчас. Не после того, как Савада Тсунаёши рискнул ради него жизнью…

— Плохо то, что не думаешь, прежде чем что-то сделать, — неохотно ответил Мукуро. — Не думаешь своей головой — просто принимаешь решения окружающих к исполнению.

— Я уже это понял, — вздохнул Тсуна и тут же улыбнулся: — Поэтому прежде чем согласиться на твою затею, я подумаю!