Князь поневоле. Потомок Ермака

— Завтра отправляемся в Томск. У меня есть одна хорошая идея.

Следующим же утром, едва я только умудрился раскрыть тяжёлые как свинец веки, мы с Владимиром сразу же погрузились в одну из семейных карет и быстро двинулись в сторону Томска, взяв вместе с собой небольшой мешочек, полный серебряных монет с изображением лика нынешнего императора Григория на аверсе монеты. Казалось бы, можно было вооружиться чековым билетом, который можно было сунуть нужному человеку, но я прекрасно знал о том, какой же эффект оказывает блеск налички на жадного до денег человека.

Вместе с камердинером мы ступили на вычищенные до блеска ступени типографии. Мой помощник моментально отправил извозчика на отдых, приказав ему вернуться домой примерно через час.

За тяжёлыми металлическими дверями нас встретил грохот машин — ритмичный стук линотипов, скрежет громадных тяжёлых прессов, лязг металлических пластин. Воздух был густым от запаха чёрной типографской краски, расплавленного свинца и пыли от высохших чернил. По длинному залу с высокими потолками сновали рабочие в покрытых пятнами фартуках, откуда-то разносились крики и сдержанный, но эмоциональный спор.

— Ваше сиятельство, осторожнее, здесь скользко. — предупредил меня Владимир, указывая на немногочисленные, но широкие масляные пятна на полу.

Вдоль красных кирпичных стен громоздились столы с верстаками, где наборщики ловко собирали строки из металлических литер. В углу дымил раскалённым металлом сушильный аппарат, рядом с ним стопками лежали свежие оттиски — завтрашние номера газеты «Сибирский вестник».

Главный редактор, заметив наше появление, поспешил навстречу, протискиваясь между станками. Это был коренастый мужчина лет сорока, в помятом пиджаке, с жидкими волосами, зачёсанными на лысеющий лоб. Чернильное пятно на его указательном пальце выдавало в нём человека, недалёкого от труда своих подчинённых.

— Княже! — радостно крикнул редактор, — Чести не ожидал! — мужчина вытер руку о брюки, оставляя на ткани новые пятна, прежде чем протянуть её, — Прошу прощения за беспорядок, но газеты ждать не могут. — на мгновение он замолчал, — Приношу свои искренние соболезнования в связи с гибелью вашего достопочтенного отца.

— Опустим это, Дмитрий. — пожимая руку, ответил я, взглядом указывая на кабинет, поднимающийся над основным помещением печатного цеха, — У меня есть к вам дело. Думаю, что мы будем полезны друг другу.

— Конечно-конечно, князь. Пройдёмте.

Мы быстро поднялись на следующий этаж. Дверь скрипнула на старых петлях, пропуская нас в святая святых газеты — кабинет, где рождались и редактировались новости, поступающие затем на газетные страницы. Помещение внутри напоминало каюту капитана во время шторма — тесное, перегруженное, но организованное по своей особой логике.

Массивный дубовый стол, покрытый целой сетью царапин и чернильных клякс, занимал центральное место этого кабинета. В этом хаосе расположились чернильница, дюжина заточенных разноцветных карандашей, аккуратно заточенных до хирургической остроты, пресс-папье в виде печатного станка, стеклянная бутыль с мутной жидкостью и плавающим нечто внутри.

— Ну что, ваше сиятельство, — хрипло произнёс редактор, доставая из ящика стола потёртую жизнью флягу, — о чём мы будем беседовать в этом храме свободной мысли?

— Мне необходима услуга от вас. — начал я издалека, харизматично поставив брякнувший монетами мешок на толстый стол редактора, — Естественно, что услуга оплачиваемая, но и не самая обычная.

— Может смочим наш разговор хорошим напитком? — спросил редактор, поднимаясь из-за своего стола и подходя к стеклянному шкафу, — Виски, коньяк, водка?

— Обойдусь сегодня без алкоголя, и вам советую быть трезвым, ведь от этого зависит ваш личный заработок.

— Что же вы хотите поручить мне, ваше сиятельство?

— Мне нужно, чтобы вы связались с редакторами остальных газет европейской части и на странице «Сибирского Вестника» расположили статью о том, что князь Ермаков ищет таланты. Если кто-то из подданных Российского государства имеет интересные изобретения и желает их реализовать, но не имеет к этому средств, то князь Ермаков предлагает им награду в пять тысяч рублей серебром и предложение о сотрудничестве. Предложения могут быть из любой сферы. Думаю, вы сможете придумать, как лучше всего написать текст. Всё же, это именно ваша работа.

Редактор на какое-то время замолчал, затем взял один из лежащих на столе блокнотов, вооружился графитовым карандашом и принялся покрывать желтоватые листы надписями, написанными мелким убористым почерком. Затем мужчина почесал затылок тупой частью карандаша и взглянул мне в глаза.

— Какова же цена вопроса?

Я толкнул мешок серебра в сторону редактора. Монеты прошуршали внутри мешка, и редактор с жадностью в глазах развязал тесьму, рассматривая содержащиеся внутри серебряные кругляши. Поскольку мною было решено идти прямиком ва-банк, а потому одному из крупнейших издателей всей Сибири пообещал три сотни рублей в качестве платы за помощь. Дмитрий был мужчиной деловым, готовым взаимодействовать со всеми, кто имеет деньги. При этом свою часть сделки он выполнял всегда с полным вовлечением, а потому никакой подставы от этого немолодого человека не ожидалось.

— Княже, на это мне понадобится не меньше трёх дней. У меня есть знакомые в столичных гильдиях печатников, у меня есть с кем договориться, но моментально сделать это не получится. Естественно, что за размещение статьи у других газетчиков нужно будет выплатить вознаграждение за услугу.

— С этим нет никаких проблем. Всю причитающуюся сумму я буду готов выдать в нужный момент, но мне нужно обеспечить выполнение наверняка. Вот только, — я медленно потянул с рук перчатки, сел в более сосредоточенную позу и добавил во взгляд стали, — можете мне не рассказывать о том, что вам нужно целых три дня на выполнение моей задачи. Конечно, вы человек занятой, за вашим управлением несколько цехов, но в «Сибирском Вестнике» статья должна появиться уже завтра, а в «Московском Рассказчике»… Их редактор упёртый, сомнительно, что он захочет перепечатывать последние главные страницы.

— Вы найдёте общий язык, я уверен в этом. В конце концов, сомневаюсь, что вы хотите ссориться с одной из старейших сибирских семей. Пусть «золотой век» дворянства уже прошёл, но у меня достаточно подвязок для того, чтобы несколько ухудшить вашу жизнь. Сомнительно, что вам это нужно.

— Не нужно. — поникшим голосом проговорил редактор.