Князь Стародубский

— Всем одеть доспехи и вооружиться! Немедленно! — Тут же скомандовал я.

— Ты, скачи к основному войску, предупреди. И скажи ополченцам, пусть готовятся. — Приказал одному кметю из своей свиты.

Мои вояки резво, но без паники, стали облачатся в защиту, готовить оружие.

— Далеко они? — Спросил у разведчика.

— Если будут двигается, как и раньше, то через два дробных часовца (20 минут) будут здесь, а если заметили нас и поскачут, то быстрее.

— Илья! Собирай помещиков и витязей и становись вон там, прикроете нас, если что. Как построю пехоту, отводи всадников в тыл. И ждите моих команд. Понял? Выполняй!

— Некрас! Давай к возам и как только мои заберут доспехи и оружие, отведи их вон на тот холмик. Ставь возы кругом. Сцепить не успеете, но если до вас доберутся, хотя бы сможете отсидеться до подхода помощи.

— Что вы копаетесь, беременные бегемоты! Я вас мало гонял?!

— А скольких увидел, примерно? — Продолжал пытать разведчика. — Десять? Сто? Тысячу?

— Видел передовую часть, выезжала из леска на луг. Было их не меньше сотни. Дальше смотреть не стал, место открытое, могли заметить.

— Молодец. Все правильно сделал. На вот. — Я снял с руки серебряный браслет и протянул воину.

Тот разулыбался, взял, поклонился, сидя в седле и тут же нацепил награду на себя.

— Скачи к помещикам. — Велел ему и принялся покусывать в нетерпении уголок губы.

Движения моих бойцов казались нарочито медленными. Потом успокоился и понял, что на самом деле они все делают довольно резво.

Посмотрел на ополчение. Их начальник уехал вперед вместе с княжескими дружинами и при известии о приближающемся враге начался хаос. Кто-то что-то орал, кто-то куда-то бежал. Некоторые же стояли в оцепенении и тупо ждали непонятно чего. Сразу вспомнилось первое учение. Ладно, не до них.

Терция построилась. Стрелки разошлись по флангам и положили болты на взведённые арбалеты. Я крикнул Илье и показал знаком перемещается в тыл. Тот понял и повел своих, огибая строй. Возы еще ехали к холму.

А что там ополченцы? Часть уже попряталась где могла. Десятка три, самых смелых и решительных двигались к нам, собираясь присоединиться. Приказал им, чтобы шли на холм, к обозу. Помогут отбиваться, если что. Большинство же продолжала метаться.

Перед нашим фронтом, метрах в ста, был холмик с березовой рощицей. Огибая этот холмик выехали всадники и заметив нас закричали назад, своим, предупреждая. Отставшие ускорились и стали строиться для атаки. На первый взгляд их было человек 300.

По моей команде терция слегка развернулась к атакующим. Я толкнул коня пяткой в бок и заехал в центр каре. Пехота, пропустив меня, снова сомкнула ряды и напряженно замерла, ожидая атаку. И она не замедлила. Конница разом сдвинулась с места и помчалась на ополченцев, оказавшихся между ними и нами. Те продолжали пялится на нее, вместо того, чтобы хотя бы разбежаться. Удар был беспощадным. Миг и половина легла, три минуты и только несколько человек брызнули в разные стороны от страшного места. Противник начал перестраиваться для атаки на нас. Расстояние метров 50, и больше не осталось мешающих союзников.

— Арбалетчики! Залп! — Скомандовал я.

Стреляли шеренгами, отходя за спину готовых к выстрелу товарищей. Отстрелявшись, зашли в центр каре и стали перезаряжаться, спрятавшись за павезы. Все же на Руси многие витязи умели пользоваться луком и великолепно.

Четыреста болтов произвели ужасающие опустошения среди атакующих. Не меньше сотни свалились на землю. После короткого замешательства, оставшиеся в живых ринулись на нас, мстить.

Ну-ну. Как ринулись, так и остановились, уткнувшись в пики. Двое, самых отчаянных, смогли избежать пик и сбить с ног передних бойцов. Но тут же и упали, с расколотыми алебардами черепами.

— Шаг! — Скомандовал я.

Тысяцкий подал команду свистком, резкую и хорошо слышимую. Терция слитно шагнула вперед, коля коней и всадников. Оставшиеся опомнились и развернули лошадей.

— На колено!

Свисток.

— Залп!

В спины отступающим полетели болты. 10 минут боя и в живых осталось не больше 30 кавалеристов, улепётывавших во весь опор. Махнул Илье, предлагая поиграть в догонялки.

— Осмотреть врагов и собрать трофеи и лошадей. — Приказал я. — Раненых не добивать, все же русичи, хоть и гавнюки. Тысяцкий! Узнай и доложи о потерях, наших раненых немедленно к лекарям.

Сидел на коней и задумчиво смотрел на вал убитых людей и лошадей перед нашим строем. Дальше вал поменьше от первого залпа. Между ними многочисленные тела от второго. Снег стал красным.

Послышался гул от ударов тысячи копыт и из-за поворота вылетела плотная масса дружинников. И остановилась, запнувшись перед кучами изрубленных тел ополчения. Кучи шевелились и жутко выли. Война, блин. Но смотрели витязи не на погибшее ополчение. И не на такие же кучи тел врагов. Они смотрели на моих пехотинцев, которые еще стояли в строю.

Все время, пока собирались под Москвой и пока шли в черниговские земли, бойцы не одевали доспехов, все же они тяжелы и долго в них не походишь. Наши соратники привыкли к странной одежде, попугайской расцветки, которую носила пехота и тут впервые увидела ее во всеоружии. Что сказать? По крайней мере младшая великокняжеская дружина смотрелась на нашем фоне жалко. Не совсем уж голодранцами, но близко. Бояре выглядели получше, но тоже не дотягивали.

— Все живы, — доложил Петр, — раненых тоже нет, только один вывихнул руку, когда на него наехал всадник. Кто был рядом отделались ушибами.

Из-за спин младшей дружины выехали братья, Юрий и Ярослав и направились ко мне, объезжая мертвые тела.

— Посчитали, сколько их? — Кивнул князь Юрий в сторону погибших врагов.

— Нет еще, только все закончилось. Даже погоня еще не вернулась.

— А твоих сколько легло? — Поинтересовался его брат.

— Ни одного.

Бровь Великого князя удивленно изогнулась.

— Раненых много?

— Один балбес вывихнул руку.

Братья переглянулись.

— Недавно из Биляра вернулись мои послы. — Начал он издалека. — Встречались с эмиром Ильхам-ханом. Тот наговорил много лестных слов в адрес одного русского князя. Ну наговорил и наговорил. Им сейчас туго, рады любой помощи. Но потом, на рынках они услышали уличных певцов, исполнявших сказ о великом русском князе, который спас Саксин и потом вместе с булгарами, гонял монголов по степи, уничтожая тысячами. Послы говорят, что пока не выбрались из Булгарии, везде слышали эту песню. Пели ее и купцы, и простые смерды, и даже воины. А это не слова политика и правителя. Это народная слава и она на пустом месте не возникает.

Дядя помолчал и продолжил:

— Я не верил, до сегодняшнего дня. Ты мне сам рассказывал про Саксин, как оно там было, да и разведка подтверждала твои слова. Но сегодня я увидел это. — Кивок в сторону убитых. — И ни одного погибшего с твоей стороны. Знаешь кого ты уничтожил?

— Может козельский полк?

— Нет. Вон лежит боярин Федор Семенович, а рядом боярин Афанасий Петрович. Я узнаю их доспехи. Оба были у меня, в сентябре, в Суздале, на съезде. В ближней свите Михаила Черниговского.