Княжна Разумовская. Спасти Императора

Георгий замер. Вытянул вдоль тела руки, крепко сжал кулаки и медленно, очень медленно развернулся. И отчеканил ледяным голосом.

— Еще одно слово, Ваше сиятельство, и я вызову вас на дуэль. Не посмотрю, что вы отец Варвары Алексеевны.

С минуту они мерились взглядами. Но князь Разумовский молчал, лишь смотрел на нас, испепеляя. Наконец, Георгий отмер и вновь повернулся ко мне. Привычно протянул локоть, и мы покинули отцовский особняк.

Пожалуй, ни одно из оставленных в нем платьев и украшений не стоит возвращения. Лучше я стану неделями носить одно и то же, чем моя нога вновь переступит этот порог.

Экипаж стучал по булыжникам ночного города, убаюкивая своим размеренным ритмом, но в тесном пространстве внутри воздух был пронизан напряжением. Георгий сидел напротив меня, скрестив руки на груди, его взгляд горел, словно тлеющий уголек, и этот жар, казалось, пробирался прямо под мою кожу.

Мое сердце учащенно билось. Конечно, я безмерно злилась на князя Разумовского. Прежде он казался мне тираном и деспотом, но разумным человеком. Сегодня же вечером я поняла, как сильно ошибалась. Разумным он не был.

А еще я никак не могла перестать думать о том, как Георгий ворвался в кабинет, чтобы вступиться за меня. Как угрожал отцу дуэлью, когда тот переступил последнюю грань.

Князь вдруг резко выдохнул, словно все это время сдерживал дыхание.

— Это было безрассудно, — сказал он, глядя в окно. — Мне не стоило прибегать к угрозе дуэлью. Все же он твой батюшка...

Его слова были обращены скорее к самому себе, чем ко мне, но я не выдержала.

— Нет, — сказала я тихо, но уверенно.

Он посмотрел на меня, прищурившись, словно проверяя, правильно ли услышал.

— Нет? — переспросил с едва заметной усмешкой, но в его голосе все еще звенела злость.

— Ты защищал меня, — мой голос слегка дрогнул. — Это много значит.

Муж снова повернул ко мне голову, и я увидела, как его напряжение немного ослабло. Гнев глазах сменился чем-то другим.

— Ты моя жена, — просто сказал он и пожал плечами. — Я сделал, что должно.

Я наклонилась вперед, чувствуя, как в груди разливается тепло. Он смотрел на меня, как будто хотел что-то сказать, но не мог найти слов. Я не дала ему времени. Прежде, чем он успел отстраниться, я поцеловала его. Его рука сразу же легла на мою шею, пальцы крепко, но нежно обвили ее.

Я хотела успокоить нас поцелуем, но лишь сильнее раззадорила, потому что князь ответил неожиданно горячо, пылко и настойчиво. И я утонула в этом вихре.

По телу расходились горячие волны, заставляя сердце колотиться, будто оно вот-вот вырвется наружу. Вторая рука князя опустилась на мою талию, притягивая ближе. Мир вокруг исчез. Был только Георгий — его сила, его решимость, его тепло. Каждый миг этого поцелуя пульсировал в крови, заполняя меня целиком.

Когда он наконец отстранился, я едва могла дышать. Его лицо было так близко, что я видела мельчайшие оттенки синевы в его глазах, видела сдержанную бурю внутри.

— Варвара, — прошептал он, его голос был хриплым и низким. — Ты сводишь меня с ума.

Экипаж резко дернулся и замер. Князь распахнул дверцу, и ночная прохлада ворвалась внутрь. Георгий вышел первым, и, когда я ступила на приставленную кучером лестницу, муж подхватил меня на руки.

Я ахнула, но сопротивляться не стала. Прислонилась щекой к его сюртуку и ощутила под тканью горячую кожу и напряженные мышцы, как будто в нем все еще бушевала та злость, которая охватила его в доме отца.

Или не злость...

Князь нес меня по дорожке к особняку. Вокруг стояла тишина, разбиваемая лишь гулким звучанием его шагов.

Дворецкий торопливо отступил в сторону, распахнув перед нами двери. Он старательно отводил взгляд, но я все равно покраснела. Слугам будет, о чем посудачить.

Георгий с тем же решительным видом пересек холл, его ботинки четко отбивали шаги по дубовому паркету. Он поднялся по лестнице на второй этаж и принес меня в спальню.

Его спальню.

И лишь там осторожно опустил меня на пол, крепко обхватив за талию.

— Почему я здесь, Ваше сиятельство? — я улыбнулась, любуясь его лицом в свете свечей.

Я знала, что он скажет. Но мне хотелось это услышать. Хотелось его подразнить.

— Чтобы вы могли исполнить свою угрозу, княгиня, — низким, бархатным голосом отозвался он, обволакивая меня каждым словом. — И заснуть в моей кровати. С этой ночи и впредь. Так, кажется, вы сказали?

И я почувствовала, как его руки принялись неторопливо расстегивать крючки платья у меня на спине.

Глава 47.

— Чтобы вы могли исполнить свою угрозу, княгиня, — низким, бархатным голосом отозвался он, обволакивая меня каждым словом. — И заснуть в моей кровати. С этой ночи и впредь. Так, кажется, вы сказали?

И я почувствовала, как его руки принялись неторопливо расстегивать крючки платья у меня на спине.

***

Один за другим, они поддавались его умелым пальцам. Я хотела сказать что-то колкое, вернуть нашу привычную игру, но слова застряли в горле. Вместо этого я чувствовала, как дыхание стало тяжелее, а щеки разгорелись.

— И если я передумала? — все же сорвалось с моих губ.

Георгий мягко фыркнул, словно само предположение о подобном показалось ему абсурдным, и ничего не ответил. И продолжил неторопливо скользить руками по моей спине, и платье подавалось, обнажая сперва плечи, затем лопатки. Я поймала себя на мысли, что сама не желаю ничего останавливать.

— Тогда... — наконец произнес он, наклонившись ближе, так что я почувствовала его дыхание на своей шее. — Я буду вынужден напомнить вам, почему вы сделали этот выбор.

Его вкрадчивый голос скользнул по моим нервам. На миг я закрыла глаза, ощущая, как его ладони легли на плечи и мягким движением потянули вниз тяжелую ткань. Платье упало к моим ногам ворохом шуршащего шелка и атласа. Я почувствовала прохладный воздух на коже, но от взгляда мужа мне стало жарко, словно в комнате внезапно загорелись десятки свечей.

Все внутри меня переворачивалось от сладкого нетерпения.

— Сдаюсь, Ваше сиятельство, — прошептала я, не узнавая собственный голос.