Когда она искушает

Отправив сообщение, я отбрасываю телефон и наливаю себе бокал вина. Ранее я взяла книгу в библиотеке, поэтому открываю ее и начинаю читать.

Три стакана спустя, и я изо всех сил пытаюсь понять текст. Я не пьяна, просто немного навеселе. Достаточно пьяна, чтобы пролить вино на подбородок и платье, когда я делаю следующий глоток.

— Дерьмо.

До сих пор какая-то часть меня все еще надеялась, что Джорджио вернется и увидит меня в этом платье, но это должно быть знаком того, что пора сдаться. Я ставлю стакан на ночной столик и расстегиваю молнию сзади. Моя грудь блестит от пролитого вина. Лучше принять душ.

Я ополаскиваюсь и провожу дополнительное время, просто стоя под горячей водой. Когда мои мышцы начинают липнуть от жары, я выключаю душ, вытираюсь и надеваю халат.

Как только я вхожу в свою спальню, я слышу звук, доносящийся снаружи. Я подбегаю к окну, чтобы посмотреть, что это такое. Феррари Джорджио въезжает во двор, его яркие огни освещают замок на несколько секунд, пока он не выключает машину.

Мой пульс ускоряется, когда из машины выходит его фигура в костюме. Может быть, это вино снижает мои запреты, но я, не задумываясь, выбегаю из своей комнаты и спускаюсь вниз, чтобы встретиться с ним.

Входная дверь открывается.

Его лазурные глаза встречаются с моими, и я вижу, как что-то движется внутри них.

Он переступает порог, закрывает за собой дверь и достает что-то из кармана.

Это тонкая коробка.

Он передает его мне. — С днем рождения, — говорит он грубым голосом, который проникает в мою кровь, как наркотик. Моя кожа покалывает под его взглядом, когда я открываю коробку и смотрю на предмет внутри.

Это кулон на тонкой цепочке. В оправе большой бриллиант, похожий на миниатюрный золотой венок.

У меня перехватывает дыхание. — Это изысканно. — Я провожу кончиком пальца по гигантскому камню. — Это слишком дорого.

— Не для тебя.

Тепло разливается по моей груди, когда я встречаюсь с его задумчивым взглядом.

— Спасибо. — Я протягиваю ему коробку. — Ты можешь помочь надеть его?

Он молчит, доставая из коробки цепочку и жестом показывая мне повернуться.

Подвеска холодна, как лед, на моей раскрасневшейся коже. Когда руки Джорджио касаются моей шеи, по спине пробегает дрожь. Он застегивает цепочку и кладет ладони мне на плечи. — Смотри, — мягко говорит он.

Я поднимаю взгляд на старинное зеркало, висящее над комодом.

Свет в фойе тусклый, но бриллиант впитывает его и сверкает на моей шее, как маяк.

— Красиво, — шепчу я, разглаживая края халата ладонями. — Но это не то, что я хотела на свой день рождения.

Его глаза встречаются с моими в отражении зеркала. — Чего ты хотела, пикколина?

Тепло распространяется медленной волной по моей коже. Следующее слово из моих уст будет бесповоротным. Шаг, который отправляет меня через острый край обрыва. Меня это пугает, но выбор смелости вместо страха привел меня к этому моменту, и я не собираюсь останавливаться сейчас.

Не тогда, когда я так близка к тому, чтобы получить то, что хочу.

— Тебя.

ГЛАВА 23

МАРТИНА

Воздух вокруг нас становится все гуще, а чистое желание овладевает моим разумом и телом. Я скольжу рукой по одной из его рук и прислоняюсь спиной к его груди.

Его челюсть дергается, а рот превращается в жесткую линию. Я вижу, как в его глазах разгорается конфликт, и это разжигает меня. Он сказал мне, что я играю в игру, которую не могу выиграть, но он ведет борьбу с самим собой, и она проигрышная.

— Ты не испугал меня вчера, Джио. Когда ты сказал мне, как ты будешь меня использовать, это меня завело.

Он выдыхает длинный, дрожащий вдох и закрывает глаза. — Господи.

Я поворачиваюсь к нему лицом. — Я не скажу Дамиано, ты и так это знаешь. Никто никогда не узнает.

— Все гораздо сложнее.

— Нет.

Я делаю шаг назад и хватаюсь за концы атласного пояса.

Его внимание переключается на мои руки, и его глаза сужаются.

— Мартина, — говорит он с явным предупреждением в голосе.

Я игнорирую его, развязываю узел и вытаскиваю пояс из петель.

Мое тело трепещет от предвкушения, жара и желания, и это подстегивает мою храбрость, как мощная смесь бензина. Темнота поглощает его взгляд, когда я стягиваю халат с рук и оставляю его у ног.

Его взгляд тянется за мной, медленный и чувственный. Он старше, явно опытнее, но благоговение, которое проскальзывает в его выражении, когда он берет меня в руки, заставляет меня чувствовать себя особенной.

Как будто я первая женщина, которую он видит в таком виде.

Вена на его шее пульсирует, когда он позволяет себе задержаться на моей груди. Чем дольше он молчит, тем больше колеблется моя уверенность, подпитанная розой, но потом его глаза возвращаются к моим, и я понимаю, что победила.

— Блядь, — прохрипел он.

И тут он набрасывается на меня.

Двигаясь быстро, как пантера, он запускает руку в мои волосы и притягивает мое лицо к своему. Наши губы сталкиваются. Поцелуй разгорается так быстро, что у меня слабеют колени, но он обхватывает меня другой рукой за талию и прижимает к своей груди.

Он высвобождает пальцы из моих волос, тянет горячую ладонь к моей попке и несколько мгновений поглаживает ее. Мы так чертовски близки друг к другу, что между нами нельзя было бы просунуть лист бумаги, но этого недостаточно. Читая мои мысли, он приподнимает меня и рычит мне в ухо: — Обхвати меня ногами.

Он отталкивает нас спиной к письменному столу, и тот громко скрипит, когда мой зад приземляется на его край. Что-то падает, громко катится по поверхности, затем разбивается вдребезги.

— Черт, — вздыхаю я. — Что это было?

— Мне все равно, — бормочет он мне в губы, а затем опускается и прижимается ртом к моему горлу.

Я подозреваю, что даже если бы сейчас в этом доме разбился каждый фарфоровый кусочек, он бы не отстранился от меня.

Я наклоняю голову, открывая ему доступ к своей шее. Он глубоко вдыхает. — Ты пахнешь как запретный плод. Слишком чертовски сладко, чтобы быть настоящей.

От хрипотцы в его голосе по моей коже бегут мурашки. Его ладони сжимают мои бедра, а бедра прижимаются к моим.