Когда она расцветает

Мартина бледна и застыла от страха. Ее худший кошмар ожил. Боже, я сделаю все, чтобы увести от нее Лазаро. Мне просто нужна возможность.

— Хотела бы я, чтобы это прошло через твое сердце, — шепчу я.

Он сухо усмехается. — Я еще не научил тебя обращаться с оружием. Не волнуйся, когда мы будем дома, я научу тебя всему, что знаю.

Я всегда думала, что есть шанс, что он покончит со мной после того, как я предала его, но теперь я знаю, что ошибалась. Он не собирается меня убивать. Он собирается вернуть меня, наказать и снова заставить убить.

Я не могу этого сделать. Я не буду этого делать.

Сзади раздаются гулкие шаги. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это Дамиано и Рас.

— Брось нож, или я пущу тебе пулю в голову.

Я слышу Дамиано, но не вижу его. Я не хочу отводить глаз от Мартины ни на мгновение. Он должен быть в нескольких метрах позади меня.

— Если мой пульс по какой-либо причине остановится, я взорвусь, — просто говорит Лазаро, кивая на часы на запястье. Должно быть, он отслеживает его сердцебиение.

Мои глаза расширяются.

Эта улыбка вернулась на его лицо. — Я не любитель, Валентина. Тебе удалось обмануть меня один раз, я дам тебе это, но это больше никогда не повторится.

Я верю ему. Странное ощущение материализуется внутри моей грудной клетки. Я так боялась этого момента, но теперь, когда он наступил, мой страх отходит на второй план. Я встречаюсь взглядом с Мартиной и знаю, что я должна сделать.

— Я пойду с тобой, если ты отпустишь Мартину, — говорю я.

— Она останется с нами, пока мы с тобой не окажемся на моей яхте.

Яхта? Здесь нет пляжа, только острый обрыв, ведущий к воде. Как он доставил сюда яхту так, чтобы ее не обнаружили ребята Дамиано?

Дамиано пытается подойти ближе, но я ухожу от него.

— Вэл, — говорит он себе под нос.

Я смотрю на него через плечо и качаю головой. Дюжина эмоций играет на лице Дамиано. В прошлом я сделала много решений, о которых сожалею, но сегодня я не собираюсь добавлять еще один в список. Я доставлю Мартину в безопасное место, даже если это будет последнее, что я сделаю. Он любит ее так сильно — больше, чем мои родители когда-либо любили меня. Я не позволю ему потерять ее.

Повернувшись лицом к Лазаро, я делаю шаг вперед.

— Смотри, — говорю я, широко разводя руки. — Я безоружена, у меня даже телефона с собой нет. Отведи меня к яхте и оставь ее в покое. Если ты скажешь, что отпустишь ее, они не будут стрелять в меня.

Лазаро смотрит на мужчин позади меня. Единственное преимущество, которое у меня здесь есть, это то, что он ничего не знает о моих отношениях с Дамиано. Насколько ему известно, Дамиано все это время наказывал меня за мою причастность к похищению его сестры.

— Это правильно? — он спрашивает.

— Вэл, — выдавливает Дамиано. — Что за…

— Скажи ему, что не будешь стрелять в меня, если он отпустит твою сестру, — настаиваю я. Он не может упустить этот шанс.

Я слышу, как он переводит дыхание. — Я не буду стрелять в нее.

Нож Лазаро блестит на свету. — Хорошо. Я отпущу твою сестру, когда придет время. Помни, если ты убьешь меня, мы все умрем. Не следуй за нами, если не хочешь, чтобы я перерезал ей горло.

Он мотает головой в сторону, приказывая мне пройти через ворота, ведущие к бассейну. Замок на нем сломан. Здесь должен был быть охранник, верно?

Когда я прохожу мимо ворот, мое внимание привлекает человека, лежащего на земле. Охранник мертв. Дамиано и Рас не следуют. Я могу только представить, какая пытка для него — видеть свою сестру в опасности.

— У нас нет времени любоваться пейзажем, Валентина, — говорит Ласаро позади меня. — Иди прямо, пока не достигнешь скалы.

Я следую его инструкциям, мое сердце бешено колотится в груди. Я продолжаю оглядываться через плечо, чтобы проверить Мартину, но снаружи темно, и все, что я улавливаю, это мелькание ее перепуганного лица. Должно быть, она в шоке. Действительно ли Лазаро отпустит ее? Я молюсь, чтобы он это сделал.

С края утеса свисает веревочная лестница, и когда я смотрю вниз, я вижу небольшую моторную лодку, стоящую на якоре внизу. Мягко скользит по черной воде. Вот как он планирует уйти.

— Возьми лестницу, — командует Лазаро.

Я ни за что не оставлю ее с ним наедине. — А Мартина?

Его голубые глаза встречаются с моими. — Спускайся, Валентина.

Капля пота скатывается между моих грудей. — Нет. Пока ты ее не отпустишь.

Воздух становится липким и плотным, когда Лазаро изучает меня своим холодным расчетливым взглядом.

— Она единственная, кому удалось сбежать, — наконец говорит он. — Темная отметина на моем идеальном послужном списке.

Блядь. Он собирается убить ее.

Я не могу этого допустить.

Я выдергиваю кухонный нож из кармана и прижимаю его к запястью. — Я точно знаю, где мне нужно порезаться, чтобы через несколько минут истечь кровью. Я сделаю это, если ты убьешь ее.

Черты лица Мартины искажаются. — Вэл, нет!

Лазаро удивленно втягивает воздух. — Ты блефуешь.

Тот факт, что он так думает, показывает, как мало он меня понимает. — Отпусти ее, иначе ты меня никогда не вернешь.

Я долгое время боялась поступить правильно, но теперь я не боюсь. На этот раз я поступлю правильно, чего бы мне это ни стоило.

Он морщится. Если бы я не знала его лучше, я бы подумала, что его действительно задели мои слова.

— Ты моя жена, — рычит он. — Ты принадлежишь мне.

— И ты вернешь меня, как только отпустишь ее.

Его жесткий взгляд, взгляд, который я уже столько раз ощущала на себе, проникает сквозь слои, пока он, наконец, не увидит правду в том, что я говорю. Он цокает языком и отталкивает Мартину достаточно сильно, чтобы она упала на землю. Он перешагивает через нее и приближается ко мне. — Брось нож и спускайся по лестнице, или я передумаю.

Я делаю, как он говорит, бросая на Мартину последний взгляд, прежде чем опускаюсь на землю и ставлю ногу на первую ступеньку. Она тихо плачет, ее лицо мокрое от слез.

Когда я спускаюсь вниз, веревка скрипит и раскачивается, ее шероховатая поверхность жестко касается моих ладоней. Лазаро стоит на краю утеса, наблюдая за каждым моим движением, и когда я почти у подножия утеса, он поворачивается и начинает спуск.

Мои ноги касаются камней, к которым лодка привязана толстой веревкой, и, пытаясь найти равновесие, я обо что-то спотыкаюсь.