Когда она влюбляется

Я вздыхаю. Что бы ни заставило Рафаэле сделать то, что он сделал, это напоминание о том, что под его ледяной поверхностью таится опасность.

Я прижимаю легкий поцелуй ко лбу Клео и ухожу.

Я останавливаюсь на кухне, чтобы налить стакан воды. Когда я наполняю стакан, мой взгляд останавливается на кольце с изумрудом.

Я ненавижу эту чертову штуку и то, что она символизирует. Теперь, когда я не рядом с семьей и Рафаэлем, мне не нужно его носить, поэтому я снимаю его с пальца и оставляю на стойке.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Рас сидит у окна от пола до потолка, сцепив руки за спиной. Свет приглушен. Лунный свет разливается по темному паркетному полу.

При виде его у меня в груди завязывается узел.

Не знаю, то ли это из-за чувства безопасности, которое я испытываю, когда он рядом, то ли потому, что он достаточно красив, чтобы отвлекать внимание.

Прямой нос, выдающиеся брови, плечи, которые образуют жесткую линию. Когда я впервые встретила его, то первым делом обратила внимание на его темные, грозовые глаза. И серьга в ухе. Эта маленькая серебристая сережка дразнила меня, и я сразу перешла в режим "бой или бегство".

И в этот раз я выбрала бой.

Но я не боец. Удары просто продолжают поступать, и они находят свою цель. После того, что я узнала о Винсе сегодня вечером, я чувствую себя полностью побежденной.

Я подхожу и останавливаюсь рядом с Расом.

— Как она? — спрашивает он.

— Спит. Надеюсь, завтра ей будет лучше.

Мы находимся на высоте сорока этажей над Центральным парком - огромным открытым пространством, обрамленным рядами плотно стоящих зданий. Летом от пышной зелени захватывает дух, но в феврале парк покрыт снежным одеялом. Я вижу змеевидные дорожки, извивающиеся среди ветвей деревьев, а вдали - замерзшее озеро, отражающее ночное небо.

Я прижимаю кончики пальцев к стеклу. — Помнишь, мы останавливались у тебя в квартире на Ибице? Я никогда не говорила тебе, как мне там понравилось.

— Конечно, помню. — Он слегка улыбается, а затем тихо добавляет: — Не думаю, что я способен забыть хоть что-то, что касается тебя, Персик.

Я провожу зубами по нижней губе, позволяя его словам оседать на моей коже.

— Думаю, у меня та же проблема, — признаюсь я, потянувшись к его руке.

Он переплетает наши пальцы, прижимая их к себе, тепло и уверенно, хотя все остальное в нас кажется неопределенным.

Неужели он надеется, что забудет обо мне, когда вернется в Европу?

Он уедет так скоро.

А я буду идти по проходу навстречу другому мужчине.

Я делаю вдох.

— Винс все это придумал. Это была его идея - сделать Рафаэле преемником. Он хотел, чтобы Рафаэле вошел в нашу семью, женившись на мне. Папа и Винс использовали меня. Они продали меня, чтобы эти двое могли жить так, как им хочется. Думаю, никого не волнует, какой жизни я хотела для себя.

По 59-й улице едет машина скорой помощи, ее сирены приглушены до едва слышного воя звукоизолированными окнами.

Рас отпускает мою руку и подходит ближе, прижимая ладонь к моей спине. Он смотрит на меня сверху вниз, на его лбу проступает озабоченность. — Персик, мне очень жаль.

— Рафаэле рассказал мне все сегодня вечером. Не думаю, что мне захочется когда-нибудь снова разговаривать с братом. Хотелось бы не разговаривать и с отцом, но это неизбежно, не так ли? — Горький смех вырывается из моих губ. — Знаешь, что забавно? Я виню себя в том, что позволила этому случиться. Я позволила этому случиться. Когда я была моложе, меня хвалили за то, что я такая хорошая дочь. В этом была моя ценность. Если я не была хорошей, я ничего не стоила. Когда я согласилась выйти замуж за Рафаэле, я видела, что это делает папу счастливым, и какая-то часть меня пела от удовольствия, что этот редкий свет от него светит на меня. Я так и не научилась быть бойцом, как Клео или Вэл. Честно говоря, не знаю, откуда они это переняли. Может, с этим просто рождаются, а меня это качество обошло стороной. Теперь я за это расплачиваюсь.

Рас берет меня за локоть, его хватка крепкая. В его глазах происходит какая-то внутренняя борьба, и через несколько долгих секунд он тяжело вздыхает.

—Давай я тебе помогу. Я могу вытащить тебя отсюда.

Надежда мелькнула на короткую секунду, но реальность тут же погасила ее.

Против объединенной силы Гарцоло и Мессероса ничего нельзя сделать. Единственный способ отказаться от этого брака - бежать, но мое исчезновение приведет к распаду семьи, а папа этого не допустит. Куда бы Рас меня ни увез, в конце концов нас найдут. Папа с криками и пинками потащит меня обратно в Нью-Йорк, и я окажусь в том же самом месте. Только я при этом подверг бы опасности Раса. Дем и Вэл тоже.

Если я ставлю себя на первое место, страдают все.

Рафаэль предложил мне честность и уважение. Может быть, это самое лучшее, что я могу получить. Это больше, чем то, что моя семья когда-либо давала мне, не так ли?

Я подношу руку к щеке Раса. Если бы все было иначе, я могла бы увидеть жизнь с этим человеком. С этим красивым, сильным мужчиной, который предлагает мне невозможное.

— Помнишь, ты спросил меня, почему я тебя ненавижу?

Он кивает, его борода царапается о мою ладонь.

— Я подслушала твой разговор с Дамиано, когда приехала на Ибицу на свадьбу. Знаешь, что я услышала?

— Я могу довольно точно предположить, — хрипловато сказал он.

— Я слышала, как ты убеждал Дамиано отказаться от сделки с папой. Помню, я так разозлилась из-за этого. Я думала, что ты ужасен, раз так легкомысленно относишься к нарушению своего слова, особенно когда другой стороной является моя семья. Но теперь, когда я тебя знаю, я вижу, что был неправ. Рас, ты один из лучших мужчин, которых я когда-либо встречала.

В его глазах вспыхивают грубые, болезненные эмоции.

— Джемма, — говорит он, накрывая мою руку своей. — Я вытащу тебя отсюда. Я обещаю. Скажи только слово, и все будет сделано.

Я качаю головой. — Я не уйду. Я не могу.

Он прижимается губами к моей ладони.

— Я позвоню Дамиано прямо сейчас. Мы разработаем план. Мы найдем способ.

— Прекрати, — умоляю я. — Не усложняй ситуацию.

Его глаза вспыхивают, и он отстраняется от моего прикосновения. Теперь он разочаровывается во мне.

— Черт возьми, Джемма. Я не предлагаю это просто так. Почему ты даже не хочешь подумать об этом? Позволь мне сделать это для тебя.

Я делаю дрожащий вдох. — Ты можешь что-нибудь сделать.

— Что угодно. Ты знаешь, что я сделаю все.

— Проведи эту ночь со мной. Я хочу, чтобы ты был моим первым. Не Рафаэле. Ты.

Это мое утешение. Последняя попытка сделать что-то для себя, прежде чем я превращусь в пустую оболочку.

Когда он понимает, о чем я говорю, в его взгляде мелькает злой жар. Воздух вокруг нас становится густым, обволакивает мои конечности, давит на легкие.