Кольцо Афродиты

МАРФА ПОДСАДНИЦА

В окулярe телескопа маячили трое: Жора, пердун Ябунов и неизвестная мне женщина поразительной красоты (наверное, лесбиянка ). Они роскошно проводили время: ели черную анашовую икру и пили анашовое же шампанское. Жора рассыпался мелким бесом, а Ябунов - подозреваю - по обыкновению пердел аки. Красивая женщина была строга и надменна. Если она не принадлежала к верхушке Мафии, то можете меня выeбать, как Серегу.

– Чо там? Дай позекать,- канючил Серега.

– Уйди,- говорю,- толстожопое. Окуляр задрочишь. Там такие люди...

– Какие?

– Нарядные.

– Дай посмотреть...

– Тварь! Уйди.

А про себя решил с этой женщиной познакомиться.Не то, чтоб она меня, как женщина, взволновала, не, я по-прежнему оставался верен Оксане ( хотя я и на нее клал ) - просто хотелось порадовать дядю Володю новым материалом.

Я снова прильнул к окуляру, чтоб лучше слышать.

– Позвольте вас проводить, Марфа,- сказал Ябунов.

– Ябунов, опять ты перднул,- строго заметила женщина.- С таким вонючкой не пойду.

Ябунов смущенно заулыбался, разводя руки. Жора помог Марфе надеть черную кожанку и получил по морде. Тогда они с Ябуновом напару уселись за стол допивать шампанское (Ябунов пердел так, что мне пришлось уменьшить громкость теле-скопа), а женщина ушла. Оставив телескоп, я бросился за ней.

– А теперь можно посмотреть?- вскинулся Серега.

– Очко после себя протрешь, тварь!

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ Небо усеяли звезды, траву покрывала роса.

(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )

" Какая, в пизду, роса?- подумал я.- То, что ОНИ ебнулись, я давно знал, но не до такой же степени."

Впереди меня плыла стройная фигурка Марфы. На чем плыла - не помню; то ли на байдарке, то ли на каноэ, да и какая, хуй, разница? Я подрулил к ней на моторном катере и сказал:

– Пересаживайся, сучка.

– Понимаешь ли ты, что это означает признание в любви?
– ответила она.

– Кому это ебет,- небрежно буркнул я, поигрывая кольцом.

– Байрон,- томно проворковала она, бросив весла.

– Я,- говорю,- не Байрон, я другой -- простой поэт Подушкин.

– А, Гоша,- сообразила она.

– Кому, повторяю, ебет?

– Какая ночь!
– вздохнула она.

– Бля, темная!
– разъяснил я.- Ну шо, поплыли?

Она назвала адрес. Я дернул за ремень стартера; матор заглох.

– Сто хуев мне в жопу!
– пошутил я.

Марфа посмотрела на меня с уважением. Я смутился.

– Метафора,- объяснил я.- А ты, кстати, лесбиянка?

– Но. А ты, случаем, не пидр?

– Но. Но беспочвенно.

– В душе?

– Не.

– А где?

– В пизде.

– А!

– Ну, приплыли,- я отдал конец, и мы выскочили на берег.

– Пойдем, - сказала она .
– Только конец забери.

Я забрал конец из рук матросика и спросил:

– Ну, как там Вика?

– Нормально,- отраппортoвал тот.- Токо ж больно злоебуча.

– С годами,- говорю,- проходит. Ну ты, отдай конец.

В прихожей было пусто. У дверей в марфину комнату - непривычно тоже. В самой марфиной комнате было неуютно - ни поломанной радиолы, ни котов.

– У меня,- грит,- японский магнитофон и собака.

– Я,- грю,- твою собаку в рот ебал.

– А?

– А магнитофон на хую вертел.

Легли без музыки. Ну и без собаки, ясен арафат.

После того, как она пощупала мой арафат, она вздохнула.

– Что,- говорю,- неудачен?

– Чересчур,- говорит,- удачен.

– Это единственная проблема?

– Хм... а что он может?

– Вертеть.

– В каком смысле?

– Вж-ж-ж-ж!

– Уй, Гоша! У меня голова кружится.

– Это,- говорю, от счастья. Ты, кстати, из Мафии?

– С чего ты взял?

– А вот с чего...

– Уй! Ну, из Мафии.

– Главной будешь?

– С чего ты взял?

– Уй! Не знаю.

– То-то... Уй! Ну, главная.

– Я тебя раскрыл!
– сказал я радостно и, ухватив за ягодицы, насадил поглубже.

– Уй! Ну, раскрыл. Подумаешь, шпиен. Сысчик. Филимон Купер.

– Филимон,- говорю,- тоже на вас работает?

– Уй!.. не, он кирпичи продает. Мелкий бизнес.

– А если подумать?
– я перевернул ее на живот.

– А хули тут думать? Мелкий.

– А чо он мне, сука, морду набил?

– Уй! Чо, не помнишь - сам напросился!

– А Жора?

– А чо Жора, чо Жора?

– А вот чо,- сказал я, переворачивая ее снова на спину.

– Уй! Ну хватит, давай лирическое отступление.

– Лирическое? Н-на!

– Уй! Гоша, пидр! В начале книжки такой тихий был...

– Колись, Марфа, тебе скидку дадут. Все равно те не жить. Пропесочу в газете - запердишь, что твой Ябунов.

– Уй!
– и Марфа в бессознательном состоянии откинулась на подушки. Сука! А я еще и не кончил!

Злясь на Марфу, я начал рыскать по ящикам ее письменного стола в надeжде найти интересный компромат. И нашел. Уй, тут до хуя чего было. То-то порадуeтся дядя Володя. Я распихал документы по карманам, надел штаны и ушел - уж очень у Марфы неуютно было.

" А ведь она мне в матери годится ",- подумалось печально.

В полутемном коридоре Оксана мыла пол.

– Чо, без бабы?
– поинтересовалась она.

– Я уже,- похвастался я.

Оксана нахмурилась и яростно заелозила тряпкой по полу. А я, оттолкнув Сидорыча, вошел на кухню.

На кухне сидел Саша Рогов в сером, хорошо пошитом пиджаке и майке на голое тело. Перед ним стояла бутылка шотланского виски " Джони Уокер ", рядом лежала коробка гаванских сигар.

– А, сoсед!
– приветствовал меня Саша Рогов.- Садись, сосед, счкотчу наебнем.

Я присел.

Саша налил мне полный стакан и прогнусавил под нос:

– Джони Уокер, Джони Токер, Джони песенки поекер.

– Да орешки все грызекер,- закончил я.

– Верно!
– Рогов хлопнул ладонью по столу.- Ты не ссы - наши придут, я тя в обиду не дам.