Колодец и бабочка

– Такси до дома? – уточнил Илюшин.

– Да. Олеся часто ужинает в ресторанах, но вчера сразу к себе поехала. Торопилась, – добавила Ирина с таким видом, словно совершала открытие.

– Торопилась, – повторил Макар. – В чем это проявлялось?

– Шпыняла меня: давай быстрее, где машина! А я что сделаю, если вечером такси нужно ждать пятнадцать минут? «Комфорт плюс» – это не для Олеси, ей только «бизнес» подходит… Ну и вообще, нервничала она.

– Так все было как обычно или нервничала? – скептически осведомился Бабкин.

– Серёжа, подожди, что ты насел на человека… Ирина Алексеевна, а из-за чего Олеся нервничала, как вам показалось? Вы человек проницательный, не первый день с ней работаете…

Она мяла в руках платок, неуверенно глядя на сыщика.

– Боялась она чего-то… Заставила меня сначала выйти на улицу, когда подъехало такси, и убедиться, что никого нет рядом…

– Отлично, Ирина Алексеевна, вы прирожденный сыщик, – похвалил Макар, пока Бабкин сидел молча, насупившись, как и предполагала его роль, изображая недовольство тем, что свидетельница выудила из памяти что-то полезное.

Женщина бросила на него злорадный взгляд. «Господи, вот же простая душа», – подумал Сергей.

– Вышла я, огляделась, – продолжала она, приободрившись, – помахала таксисту, чтобы ближе подъезжал.

– Кто был за рулем – мужчина, женщина?

– Мужчина. А больше никого я не увидела. Ну, на скамейках под липами какие-то парочки сидели, целовались… Так они частенько тут ошиваются. Либо влюбленные, либо алкаши. Так они вдалеке были, ко мне интереса не проявляли…

– Вы видели, как Олеся садилась в такси?

– А как же! Я на крыльце стояла, а водитель выскочил, любезный такой, распахнул заднюю дверцу, все чин по чину. Я уборку закончила, все закрыла, на сигнализацию поставила и тоже ушла.

– Ирина Алексеевна, вы кому-нибудь рассказали, что Олеся сегодня не появлялась?

– Племяшке позвонила, – уныло призналась женщина. – Та говорит: теть Ир, а что я сделаю? Забухала, должно быть, говорит. Жди, говорит, что тут поделаешь. Вот я и жду. И сидеть тут без толку, и уйти страшно: а вдруг Олеся заявится, а я смылась? Еще уволит меня, не дай бог… Характер-то у нее – ух! Строгая! Да вы видали…

– А раньше бывало, чтобы Олеся уходила в загул на несколько дней? – спросил Макар.

– Ну! Раз в полгода, как по графику! Пять дней бухает, потом неделю отлеживается в больничке, кровь чистит. Возвращается тихая такая, прозрачная… В глаза не смотрит, подолом пол метет. Чисто русалка. Но она всегда заранее предупреждает: мол, тетя Ира – она меня тоже тетей Ирой зовет, как племяшка, – я планирую расслабиться, отмени все визиты, у меня двухнедельный отпуск. Иногда еще в ретриты потом уезжала, долечивалась… – Современное словцо бойко слетело с ее губ.

– Вы знаете клиники, где Олеся лечилась после запоев?

– Да всегда в одной и той же, на Шаболовке.

Бабкин сделал пометку: проверить клинику.

– Когда в последний раз у нее был такой отдых? – спросил Макар.

Сергей отметил, как старательно Илюшин избегает слова «запой».

– Три месяца назад, весной.

– Вчера, прежде чем уехать, Олеся сказала вам что-нибудь еще? Ни о чем не предупреждала?

– Да какое там! Слетела с крыльца, чисто Золушка с бала, чуть туфлю не потеряла! Шмыг в такси – и укатила! На меня – ноль внимания. А мне теперь это все расхлебывай…

Макар задумался о чем-то, барабаня по подлокотнику.

– Вы здесь случайно кота рыжего не встречали? – перехватил инициативу Сергей. – Без глаза и с одним ухом?

– Какого еще кота? – враждебно спросила женщина. – Во дворе, что ли?

– Сама Олеся не привозила такого?

– С какой радости? – удивилась Ирина.

– Ну вдруг… – неопределенно ответил Сергей. – И в разговорах не упоминала про кота?

– Да что ты привязался со своим котом? – рассердилась она. – Вот заладил глупость. Отродясь не водилось тут ни кошек, ни собак, ни тараканов.

Илюшин очнулся от размышлений:

– Ирина Алексеевна, посмотрите, пожалуйста: кто-нибудь из этих людей вам знаком?

Он открыл фотографии на смартфоне и быстро пролистал в начало папки. Бабкин узнал участников «Тук-тука». Илюшин успел незаметно сфотографировать всех, и только у Эльзы Страут лицо было не в фокусе: она отвернулась, и в кадре осталась размытая щека и разлетевшиеся волосы.

Макар протянул смартфон Ирине. Она с детским любопытством уставилась на снимки.

– Вроде бы никого не знаю… Эту не видала, этого тоже… Ой, а эту знаю! – Она обрадованно ткнула в снимок. – Ходила к Олесе два раза в неделю, как на массаж! Весь последний месяц!

Она вернула телефон, и сыщики переглянулись.

С фотографии смотрела Любовь Яровая.

Глава девятая

1

На следующий день снова позвонила Татьяна. Спросила, не сможет ли Наталья Леонидовна заглянуть к маме, провести занятие. «По тем расценкам, которые вас устроят! В любой удобный день!» По виноватому Татьяниному голосу и не характерному для нее многословию Наташа поняла, что Татьяна очень смущена сценой, которую устроил ее муж, и пытается таким образом извиниться.

Наташа побаюкала в себе обиду. Подула на тлеющие огоньки, присмотрелась: разгорится злость или нет? Что-то слабенько прошипело, пыхнуло и затихло. И обижаться было глупо, и злиться не на что.

– Давайте сегодня, – предложила Наташа. – В четыре удобно?

Татьяна обрадовалась. Заверила, что они с мамой будут счастливы. Наташа понадеялась, что Татьяна не собирается приносить ей извинения лично – это было бы совсем уж странно. В конце концов, они не подруги.

Без десяти четыре она входила в квартиру Федосеевой.

Сюрприз номер раз: обе дочери ее ждали. Татьяна, помогая Наташе снять легкий плащик, ничего говорить не стала, только молча улыбнулась. Зато Алина принесла тапочки и, глядя с собачьей преданностью, шепнула: «Не забудьте, вы обещали с мамой поговорить!»

В Наташе глухо всколыхнулось раздражение. Что за назойливая дуреха… И откуда теперь ее мать достанет деньги – из лифчика?

Алина безмятежно плавала в дымном пространстве квартиры – на кухне что-то чадило из духовки, – появлялась то слева от Наташи, то справа со своей рассеянной улыбкой и внимательными глазами.