Колодезная пыль

Валентину Юрьевичу не дали освоиться с ситуацией, на него накинулись девушки. Ухватили за рукава, повернули спиной к поленьям, что-то прощебетали своему переводчику, он хмуро ответил, забрал у них камеры, отступил и стал целиться объективом в хозяина дома. Девушки поставили потерявшего дар речи Ключика в красивую позу, развернули в его руке топор так, чтобы видно было лезвие, сами повисли у него на плечах - справа и слева. Переводчик крикнул им что-то с видом дрессировщика, понукающего питомцев, щёлкнул камерой раз и ещё раз, повесил её на шею и взял другую. До Ключика наконец дошло, что его роль незавидна - что-то вроде фотографического болвана или ручной обезьянки. Собрался возмутиться, закрутил головой...

– Не шевелитесь!
– прикрикнул на него дрессировщик, и вторым аппаратом запечатлел зверскую физиономию Валентина Юрьевича и девичьи улыбки.

– Аригато! Аригато!
– по очереди прокричали улыбчивые девицы, отобрали у поводыря камеры, глянули, одна расхохоталась, и стала показывать второй результат.

– Ы!
– скалясь, передразнила та, глянув на Валентина Юрьевича и его топор. Вторая, по-прежнему хохоча, кивнула ему: "Аригато!"

– Аригато, - машинально повторил Ключик, чем привёл девиц в полный восторг.

– Вы экскурсовод?
– спросил переводчик с таким выражением, будто с детства ненавидел экскурсоводов, а к Валентину Юрьевичу питал личную неприязнь.

– Н-не...
– неуверенно ответил Ключик, потом, взяв себя в руки, добавил несколько невпопад:

– Я здесь живу.

– Аниматор, - скривившись, покивал переводчик. Видимо, аниматоры с его точки зрения не заслуживали ничего, кроме презрения.

– И здесь тоже нет экскурсовода?
– осведомился кожаный толстяк. При этом водил носом справа налево, будто вынюхивал, где скрывается экскурсовод.

Его подопечные между тем окончили осмотр двора, разглядывали ободранную дверь пристройки и обменивались впечатлениями, потряхивая мохнатыми шапками. Ключик развёл руками и покрутил головой, мол, нет экскурсовода. Чего нет, того нет.

– Жмоты, - констатировал кожаный.
– За такие бабки не то что экскурсовода, медведей с балалайками...

– Скажите им, чтоб не лезли внутрь, - прервал Валентин Юрьевич, заметив, что гости суют носы в квартиру номер шесть.
– Ноги переломают.

Кожаный поводырь устремился к подопечным, крича на бегу.

"Англосаксы", - понял Ключик. "Англичане?" - предположил он, заметив, как туристы оглядывают свои ноги в унтах. "Нет, скорее американцы", - решил он, услышав, как весело матерятся эти ребята, показывая друг другу на дверь опасной пристройки. Дрессировщик девушек ворчал: "Слава тебе господи, хоть здесь нету экскурсовода, не придётся переводить за дураком с его идиотского на японский". На Валентина Юрьевича он при этих словах косился значительно, мол, ты, аниматор, лучше помалкивай. Твоё дело корчить зверские рожи и помахивать топором. Юные японки между тем позировали друг другу на фоне памятной таблички дома-музея. Седьмой гость в развлечениях участия не принимал, похаживал по дорожке, рассматривал строения, как личную собственность, иногда удивлённо задирал брови, будто ожидал, что строения станут восторгаться тем фактом, что были замечены.

– Что там дальше в программе?
– спросил кожаный переводчик, проявляя явные признаки нетерпения.
– Осмотр музея?

Ему никто не ответил. Он пожал плечами, привлёк внимание подопечных, прожевав и выплюнув несколько слов, и стал им что-то втолковывать, с преувеличенной жестикуляцией. Слушатели, взявшись за руки, поочерёдно кивали и отвечали междометиями. Сумрачный японский переводчик обречённо простонал и потащился к дому. На ходу издавал тоскливые невнятные фонемы, адресуясь к питомицам. "Разнесут мне дом, - потеряно подумал Ключик, завидев, как ринулись внутрь туристы.
– За что такая напасть? Кто это выдумал - водить сюда экскурсии? Музей коммунального быта... А, ну да. Это от бывшего начальства Резиновой Зины подарок. Статус дома показался ему сомнительным, он по своим каналам дал знать кому-то из комсомольцев-добровольцев, они устроили здесь музей. Я теперь аниматор. Не гожусь. Аниматор - это живенько с улыбочкой, креативненько, а я что? Чучело для фотографирования. Экспонат музея коммунального быта, вот кто я на самом деле. Табличку надо раздобыть: "Мещанин конца двадцатого - начала двадцать первого века, действующая модель". Полутруп с каменными мозгами. Раз "полу", значит на половинном окладе. Интересно, положено ли мне жалованье или предполагается, что я буду скоморошничать на общественных началах? Надо спросить этого, с бобровым воротником. Он, должно быть, мой куратор. Какой-нибудь бывший инструктор горкома комсомола, ныне брошенный на культуру, спорт и народное образование". Ключик поискал куратора, но тот, видимо, закончил внешний осмотр дома и приступил к обследованию вверенных площадей. Ключик взошёл на веранду, поджал губы, соображая, - куда податься? где пересидеть набег?

– но спрятаться ему не дали.

– Э-э!
– протянул высунувшись из квартиры Ядвиги Адамовны переводчик с японского.
– Можно вас?

Не придумав, как бы пристойно отказаться, Валентин Юрьевич молча принял приглашение - вошёл.

– Что это за штука?
– шепнул у него за спиной переводчик.
– Я не знаю, что им сказать.

Компания, столпившись у чудо-печки, разноязыко галдела. Шесть человек, Ключик - седьмой. Никогда в кухоньке Ядвиги Адамовны не было такого столпотворения.

– Буржуйка, - коротко пояснил Валентин Юрьевич, прокладывая себе дорогу к печке.

– Что-что?
– переспросил переводчик.

– Печка-буржуйка.

– Как же я это переведу?

Ключик пожал плечами, открыл дверцу, показал туристам печное нутро, потом демонстративно сунул туда полено и жестами изобразил, как зажигает спичку. Пантомима имела успех. Вспышки! Вспышки! Сколько удачных кадров! Абориген кормит деревом ручную буржуйку. Я и буржуйка. Мы с подругой и аборигеном на... что это? Кровать? Мы с подругой и аборигеном на кровати возле буржуйки. Я кормлю буржуйку, это вовсе не страшно. Наши американские друзья кормят буржуйку. Я с топором аборигена готовлю корм для буржуйки. Напоследок американцы, пошептавшись, через переводчика попросили, чтобы им предоставили комнату с печкой-капиталисткой в эксклюзивную аренду на полчаса. Чем они там занимались, осталось загадкой; задолго до истечения срока аренды они присоединились к основной группе.

Ключик потерял волю к сопротивлению. Его поволокли на второй этаж - безропотно подчинился. Его спрашивали: "Что это? Как это надевают? Это едят?" - он отвечал, давал примерить, показательно ел. В какой-то миг ему показалось, что его самого хотят взять в эксклюзивную аренду обе японки, но обошлось. Его задёргали переводчики, наперебой требуя пояснений, он в ответ нёс полную чушь. Обваленную штукатурку в квартире Зайцев назвал последствиями Второй Мировой, газовый камин отнёс к девятнадцатому веку, пианино окрестил роялем - врал не злонамеренно, просто от растерянности. Когда туристы разбрелись по гостиной, уважительно рассматривая развешанную по стенам отцову мазню в дешёвых рамах, он счёл миссию выполненной и устроился на отдых в антикварном кабинетном кресле, но не тут-то было.

– Это для продажи?
– спросил через переводчика американец, указывая на "Танец" Матисса, скопированный отцом для собственного удовольствия.

Ключик внутренне содрогнулся и нелюбезно ответил:

– Нет, это экспонат.

– А это?
– спросил американец, тыча пальцем в статуэтку Дона Кихота.

– Нет!
– нервно выкрикнул Ключик и вскочил. Распродажа - это слишком.

– Могли бы позаботиться о сувенирах, - попенял ему кожаный переводчик.

– Су-вэ-ни? Су-вэ-ни?
– наперебой защебетали японские туристки, указывая на синюю щербатую тарелочку, спрятанную под стеклом, в ногах у рыцаря печального образа.

– Продайте им что-нибудь, иначе не отвяжутся, - посоветовал переводчик с японского.
– Из посуды, из книг...

"Из посуды? Из книг?
– Ключик окончательно растерялся, кинулся к полкам.
– Синюю тарелочку продать?.. Оккупанты. Захватчики". Туристы галдели за спиною, обсуждая, что бы они хотели получить в качестве сувениров. Валентин Юрьевич трясущимися руками отодвинул стекло и синюю тарелочку сунул во внутренний карман куртки. Но всё ведь не спрячешь! Налетят, как саранча, не только вещи, хозяина дома растащат на сувениры. Заберут в плен печального рыцаря с кукольным мечом, книгами истопят печку-капиталистку. На пианино станут бренчать чёрт знает что, снимут со стены Матисса и в гостиной устроят пляску. Обдерут с камина изразцы, утробу дома растащат по кирпичику. Не отвяжутся. Что им продать? Книги?