Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Скорее всего из-за краткости и безотрадности своего пребывания в Кирайхиде (см. комм., выше: ч. 2, гл. 3, с. 396) Гашек не смог как следует «освоить» город, от этого, видимо, столько проблем у гашековедов с идентификацией пивных, кафе и улиц. В отличие от пражских, знакомых Гашеку с детства, эти при писании романа приходилось вспоминать или, вообще, выдумывать. Одна и та же схема возникновения улиц Шопроньской и Пожоньской, как кажется, работают именно на эту гипотезу.

Скажите «знаю» или «не знаю». Итак, знаете, что такое скобяная торговля? Знаете – отлично. Этот магазин принадлежит одному мадьяру по фамилии Каконь. Знаете, что такое мадьяр? Так himmelherrgott/Боже мой (нем.)/ – знаете или не знаете? Знаете – отлично.

Нетрезвый поручик Лукаш в этот момент несколько напоминает незабвенного полковника Фридриха Крауса фон Циллергута. Вот это, господа, окно. Да вы знаете, что такое окно?

См. комм., ч. 1, гл. 15, с. 236.

Из прочих мелочей можно отметить, что в повести лавка была писчебумажной.

Записали, что фамилия этого субъекта Каконь?

Молодой человек по имени Дюла Каконь (Gyula Какопуi) – герой раннего рассказа Гашека «Похождения Дюлы Какони» («Dobrodrruzstv'i Gyuly K'akonye» – «N'arodn'i listy», 1903). В этой юмореске его ситуация зеркальна романной, иными словами, Дюла – герой любовник а ля романный Лукаш сосланный отцом в деревню за связь с певичкой, начинает ухлестывать за цыганкой из местного табора с именем Йока (Joka), и вот за эти игры Дюлу Какони весьма остроумно проучит жених цыганки Роко (Roko). Финал в рассказе тот же самый, что ждет в романе поручика Лукаша. Имя неудачливого любовника попадет в газеты.

Да, запишите еще, что эту даму зовут Этелька. Запишите: «Госпожа Этелька Каконь».

Венгерское имя Этелька (Etelka), по всей видимости, чрезвычайно нравилось Гашеку и встречается не только в повести, но и в рассказах самых разных периодов его творчества.

Etelka T"usk – из «Рассказа Айго Мартона» («Elindulta Ajgo M'arton» – «Svetozor», 18.08.1905).

Etelka 'Ejes – «У Нойзидлерского озера» («U jezera nezidersk'eho» – «Svetozor», 17.11.1905).

pana Kevese Etelka – «B румынских горах» («V Hor'ach na rumunske strane» – «Svetozor», 12.03.1915).

Etelka Falv – «Штатный учитель» («R'adn'y ucitel» – рукопись, 1920–1921).

— A если мне ответа не дадут, господин обер-лейтенант, что тогда?

— Скажите, что вы во что бы то ни стало должны получить ответ, — сказал поручик

Забегая вперед, можно отметить, что не агрессивность романного сапера Водички, а приказание «ждать во чтобы то ни стало», данное прапорщиком Дауэрлингом, привело к конфликту между взбешенным папашей Какони и исполнительным денщиком Швейком в повести. В романе с появлением венгроненавистника-сапера события пойдут по другой колее.

С. 402

В антракте его внимание больше привлекла дама, сопровождаемая господином средних лет, которого она тащила к гардеробу, с жаром настаивая на том, чтобы немедленно идти домой, так как смотреть на такие вещи она больше не в силах.

О воздействии, которое производит драматическое искусство на сердце Лукаша, см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 345.

С. 403

При этом она взглянула на поручика Лукаша и еще раз решительно сказала:

— Ekelhaft, wirklich ekelhaft! /Отвратительно, в самом деле отвратительно! (нем.)/

Этот момент решил завязку короткого романа.

Возможно, толчок фантазии Гашека, превратившей романного поручика Лукаша в необыкновенно влюбчивого человеком, дала история подлинной любви и женитьбы армейского командира Гашека Рудольфа Лукаса, ставшей следствием его пребывания в Бруке-над-Лейтой.

Там в ресторане «У эрцгерцога Альбрехта» он встретился с офицерами Девяносто первого полка.

Возможно, и даже скорее всего, речь идет о ресторане «Эрцгерцог Франц Фердинанд» («Hotel Erzherzog Franz Ferdinand»), см. комм, выше ч. 2, гл. 3, с. 396. Впрочем, Йомар Хонси (JH 2010) указывает, что еще одним заведением «только для офицеров» в Бруке была «Немецкая кофейня» («Deutsches Kaffehaus»).

В весьма приподнятом настроении он пошел в маленькое кафе «У креста Св. Стефана»

Еще одно из множества заведений в Бруке-Кирайхиде, до сей поры не идентифицированное. Св. Стефан – небесный покровитель Венгрии, см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 421.

занял отдельный кабинет

В оригинале здесь очень редкий для Гашека, но стилистически вполне уместный французский – chambre s'epar'ee (kde zasel do mal'eho chambre s'epar'ee). По-чешски, как справедливо пишет Гула (BH 2012), отдельный кабинет – oddeleny pokoj'ik. А впрочем, бесспорный чех Богумил Грабал не без удовольствия употребляет в своем маленьком романе «Я прислуживал английскому королю» («Obsluhoval jsem anglick'eho kr'ale») в сходном контексте именно chambre s'epar'ee (а j'a jsem se zacervenal a rekl, ne, j'a chci veceret v chambre s'epar'e): a я весь закраснелся и сказал, нет, я хочу отужинать в отдельном кабинете.

«Здесь в отелях это будет неудобно. Придется везти ее в Вену, — подумал поручик. — Возьму командировку».

Командировка в оригинале: vezmu si komand'yrovku – еще один русизм, как многие подобные у Гашека, из большевистского прошлого. Миколаш Затовканюк (MZ 1981) отмечает, что на этом месте должен был бы быть ходовой у чехов в австрийской армии немецкий дериват – komand'yrka. А чисто чешский вариант – служебная поездка (sluzebn'i cesta).

Стоит отметить, что все прототипы романных персонажей от Яна Ванека до Ганса Биглера сходятся в одном – уж кем-кем, а волокитой и бабником реальный Рудольф Лукас точно не был.

С. 405

Найти Шопроньскую улицу и дом номер шестнадцать было бы не так трудно, если бы навстречу не попался старый сапер Водичка, который был прикомандирован к пулеметчикам, размещенным в казармах у реки.

Пулеметчики в оригинале: stajer'aku (sap'er Vodicka, kter'y byl pridelen к «stajer'akum»). Это очередной немецкий дериват от Steiermark, то есть штириец, некто из австрийской земли Штирии. Иными словами, сапер был прикомандирован к штирийскому полку. Отдельных пулеметных подразделений в австрийской армии не было.

Обдумывая эту ситуацию, Бржетислав Гула (BH 2012) приходит к выводу, что из трех имевшихся в австро-венгерской армии штирийских пехотных полков (27-го, 47-го и 87-го) Водичка мог быть прикомандирован только к одному из первых двух, поскольку 87-й комплектовался исключительно из словенцев, а в хорватских (словенских) полках официальным языком был вовсе не обязательный общевойсковой немецкий, а свой хорватский, чеху Водичке, очевидно непонятный.

Несколько лет тому назад Водичка жил в Праге, на Боище, и по случаю такой встречи не оставалось ничего иного, как зайти в трактир «У черного барашка» в Бруке