Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»
Шрифт:
Улица nа Bojisti называлась На Боище в ПГБ 1929, почему пролезло сюда, вместо измененного ПГБ и везде в новом переводе применяемого На Боишты – вопрос, наверное, к редактору. В любом случае, дело выглядит так, как будто бы Швейк встретил соседа. Еще одно подтверждение тому, что романный Швейк, по всей вероятности, до войны жил в Праге на улице На Бойишти. См. комм, на этот счет ч. 1, гл. 6, с. 71.
В оригинале: «U cern'eho ber'anka». Есть мнение, что речь идет о заведении у «У красного барашка» («Zum Roten Lamm»), которое располагалось в Бруке по адресу: Reiffeisen G"urtel, 7. Хотя и не очень понятно, зачем, направляясь из лагеря в Кирайхиду, идти прямо
Где работала знакомая кельнерша, чешка Руженка, которой были должны все чехи-вольноопределяющиеся, когда-либо жившие в лагере
Чешка-официантка Руженка (Ruzenka) из Брука еще раз упоминается в конце пятой главы, см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 488.
С. 406
По дороге к Шопроньской улице, дом номер шестнадцать. Водичка все время выражал крайнюю ненависть к мадьярам и без устали рассказывал о том, как, где и когда он с ними дрался или что, когда и где помешало ему подраться с ними.
Комм, об исторических корнях глубокой народной неприязни чехов к венграм см.: ч. 2, гл. 1, с. 267. О неравноправии в армии – см. комм., ч. 2, гл. 1, с. 270.
— Держим это мы раз одну этакую мадьярскую рожу за горло. Было это в Паусдорфе, когда мы, саперы, пришли выпить.
Комм, по поводу собственных разборок Гашека с венгерским патрулем в Будейовицах см.: ч. 2, гл. 2, с. 333.
Паусдорф – в оригинале Pausdorf. По-мнению большинства гашковедов – ошибка автора романа. Речь, скорее всего, идет о Парндорфе (Pandorf) – небольшом городке в семи километрах от лагеря в Кирайхиде (Брукнойдорфа).
Пришли выпить – в оригинале: кат jsme sli my saper'aci na v'ino, то есть «куда мы, саперы, пришли попить вина». Дело в том, что этот район, ныне австрийская земля Бургенланд (Burgenland), с Бруком-над-Лейтой и Брукнойдорфом, всегда был территорией виноделов. Таким и остался. Производятся здесь главным образом красные вина. Естественный повод для приезжих чехов разнообразить свою золото-пенную алкогольную диету.
Хочу это я ему дать ремнем по черепу в темноте.
«Ремень» в оригинале немецкий дериват – "ubersvunk (chci mu d'at jednu "ubersvunkem), "Uberschwung. Примечательно только одним – буквально через две строчки будет переведено как в романе о стрелецком бунте, словом «кушак». Следует отметить, что под поясом ("Uberschwung) понимается весь комплект – полоска кожи, кованая бляха и штык на петле.
Очевидно, что, как и все солдаты во всем мире, австрийские наматывали ремни на кулак и били своих противников ременной пряжкой или штыком в ножнах, орудуя ремнем как кистенем.
С. 407
Тонда, да ведь это я, Пуркрабек из Шестнадцатого запасного!
Тонда (Tonda) – сокращение от распространенного чешского имени Антон (Anton'in). Одно из очевидных. Менее очевидное – Ярда (Jarda) от имени автора романа и уж совсем неочевидное – Гонза (Honza) от Ян (Jan). Впрочем, только на первый взгляд. Библейская первооснова как чешского имени Ян, так и немецкого Ганс – Иоганн (Jochanan) делает трансформацию совершенно прозрачной.
Фамилия Пуркрабек уже использовалась в романе. Это был агент банка
«Славия». См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 257.Запасной – конечно же, в оригинале: 16. Landwehr. То есть Пуркрабек, просящий милости у Антонина Водички – солдат из полка самообороны. См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 270.
Но зато у Незидерского озера мы с ними, шутами мадьярскими, как следует расквитались!
От военного лагеря в Кирайхиде до Нойзидаерского озера 15 километров на юго-восток. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 222.
,Uram, urаm, bir'o urаm’ nebo, L'anok, l'anok, l'anok a faluba’. «Uram, uram, birо uram», либо: «Lanok, lanok, lahok а faluba» /Господин, господин, господин судья! Девочки, девочки, деревенские девочки (венгерск.)/
Обе песни любовные, только первая грустная – речь о суде за измену, зато вторая веселая о том, как девкам хорошо танцевать с солдатами.
Положили на стол только свои солдатские кушаки и говорим промеж себя: «Подождите, сукины дети!
Кушак – в оригинале: "ubersvunk (jen jsme si "ubersvunky polozili pred sebe). O переводе этого слова см. комм. выше.
А один из наших, Мейстршик, у него кулачище, что твоя Белая гора
Белая гора (B'il'a hora) – возвышенность на северо-западе Праги, недалеко от современного аэропорта Рузине (Letiste Praha-Ruzyne), Мотольского плаца (см. комм., ч. 1, гл. 9, с. 106) и Бржевновского монастыря (см. комм., ч. 1, гл. 8, с. 90). Не только холмик, с которого «Москву видно», но один из самых значимых символов чешского патриотического набора. Здесь 8 ноября 1620 года армия, нанятая чешскими аристократами-гуситами, потерпела поражение от армии, нанятой австрийским королем-католиком. Результатом стали уничтожение чешской национальной знати, рекатолизация и триста лет власти Габсбургов.
С. 408
— Короче говоря, мадьяры – шваль, — закончил старый сапер Водичка свое повествование, на что Швейк заметил:
— Иной мадьяр не виноват в том, что он мадьяр.
Сравни с позицией Швейка по турецкому вопросу: комм., ч. 1, гл. 1, с. 32.
и спьяна даже не заметил, что рядом находится еще такая же комната, где собрались, пока я заряжался, человек восемь гусар
Бржетислав Гула (BH 2012) обращает внимание на то, что в австро-венгерской армии все гусарские части (16 общеармейских полков и 10 гонведских) формировались исключительно в венгерских округах. Иными словами, гусар в империи Габсбургов – синоним слова венгр.
С. 409
Знавал я одного кабатчика Пароубека в Либени.
В оригинале: koralecn'ik ('a jsem znal nejak'yho koralecn'ika Paroubka), и это не кабатчик, а человек, который гонит коржалку. «Знавал я одного винокура Пароубека». Есть свидетельство, что речь идет о реальном человеке, державшем вычеп крепких напитков на Гуситской улице (Husitsk'e), только не в Либени, а рядом, в Жижкове, в двух шагах от того места, где жил сам Гашек после возвращения из Советской России.