Конечно, это не любовь

Отпустить — услышать глухой стук — поймать. В этом режиме Шерлок находился уже полчаса — он сидел на полу, прислонившись спиной к лабораторному столу, и не двигался, если не считать кисти правой руки, которая отпускала и ловила обратно мячик для сквоша. Мячик он взял со стола в кабинете Молли — сам толком не зная, зачем, но теперь однообразные движения помогали очистить разум. Обычные техники окклюменции не спасали, щит шатался и плавал, не выдерживая натиска эмоций и образов.

Он проиграл, это было очевидно. Мориарти обставил его, обвел вокруг пальца, оказался умнее. Разумеется, игра еще не кончилась, оставалась пара последних ходов, но такому опытному игроку, как Шерлок, не нужно было завершать партию, чтобы узнать ее исход. Две строчки компьютерного кода, пришедшие в гениальную голову сумасшедшего преступника, и все, что Шерлок с таким трудом создавал, было разрушено.

Правда, о своей репутации Шерлок сейчас почти не думал. Слава, популярность были приятны, но никогда не были целью. Майкрофт любит говорить, что чем умнее человек, тем больше он стремится в тень, только дураки лезут под слепящий свет софитов. Шерлок не считал себя дураком, но, безусловно, не вылези он на свет, сейчас было бы проще. Известность все усложняла, придавала почти интимному акту — состязанию умов — лишнюю публичность.

Но страшило Шерлока другое. Он боялся конца партии. Что бы он ни сделал, Мориарти победит. Шерлок видел всего два варианта развития событий — так или иначе Мориарти либо отправит его за решетку, либо убьет. Шерлок предпочел бы последнее. Тюрьма для него станет адом — окажись он в групповой камере, и его с радостью задушат в первую же ночь те, кого он разоблачил когда-то. А в одиночной он просто и достаточно быстро сойдет с ума. Так или иначе, смерть будет лучшим выходом.

Он понял это, когда Мориарти, а теперь Ричард Брук, сбежал. Понял — и испугался до тошноты, шума в ушах и красной пелены перед глазами. Его ум будет остановлен — пуля разобьет этот совершенный механизм, уничтожит Чертоги, а вместе с ними и самого Шерлока. В жизнь после смерти и прочую чушь он не верил. Едва жизненные функции прекратятся, а сознание угаснет, он, Шерлок Холмс, гениальный детектив, способный видеть людей насквозь, превратится в жалкую кучку органики, годную только на удобрение.

Он всегда относился к смерти поверхностно-спокойно, рассматривал трупы, приносил их части домой. В конце концов, мертвое тело было скорее вещью, чем человеком — просто объект для изучения, не более того. Но Шерлок не задумывался о том, что сам станет таким объектом. Что его тело разденут, уложат на стол в морге и будут препарировать. Осознав это, Шерлок едва удержал на лице привычное выражение спокойствия. Джон рядом нервно озирался по сторонам, сминал края бумаг Ричарда Брука и ждал, что Шерлок скажет ему, что делать, а Шерлок не мог ничего сказать. Что бы сейчас ни произошло, что бы он ни сделал, он уже был мертв, жил в кредит.

— Мне нужно идти, — сказал он ровно.

— Куда? Я с тобой? — тут же отозвался Джон.

— Это мое дело, — остановил его Шерлок, и друг послушно отступил. Скорее всего решил, что у Шерлока появился план.

Но плана не было. В голове крутились сумасшедшие идеи — например, подговорить Молли и найти подходящий труп, чтобы в нужный момент избежать смерти и скрыться, оставив всех уверенными в том, что он мертв. Или заранее продумать декорации и попытаться угадать, как именно Мориарти захочет его убить. Или позвонить Майкрофту и потребовать, чтобы он сделал что-нибудь. Или позвать Гермиону — может, ее волшебство будет полезным.

Но, конечно, ничего из этого Шерлок не сделал — он просто брел по темным почти пустым улицам. Ноги вынесли его к больнице святого Бартоломея — наверное, потому что он думал о смерти и морге. Спускаясь в лабораторию, Шерлок в порыве отвратительной сентиментальности думал о том, что все-таки это тело — его тело — работает весьма исправно. Более того, его механизм можно назвать совершенным. Мельчайшие нервные волокна пропускают точные импульсы, руководящие движением более чем семисот мышц. Тело движется, выполняет тысячи сложных действий, ориентируется в пространстве, видит, чувствует, слышит — и все без сбоев. Шерлок привык воспринимать свое тело сосудом для мозга, презирать его потребности и позывы, а сейчас неожиданно осознал, что именно тело делает его живым.

В лаборатории еще горел свет — Молли копошилась у себя, но Шерлок не стал звать ее, вместо этого подошел к столу и оперся на него всем весом. Очень некстати вспомнился давний эпизод, который Шерлок до сих пор старался забыть, но все никак не мог стереть из памяти. Сейчас он понимал, зачем Гермиона тогда переспала с ним — не из сантиментов, не потому что испытывала какие-либо чувства, и даже не для удовлетворения сексуального желания. Она просто хотела почувствовать себя живой.

Шерлок закусил губу, отстраненно замечая достаточно острую давящую боль. Он тоже хотел почувствовать себя живым.

Щелкнул выключатель — свет погас, стукнула дверь, и Молли вышла из своего кабинета.

— Шерлок? — почти с испугом произнесла она.

— Молли, — он повернулся к ней.

Перед глазами возникло испуганное лицо Гермионы, с заплаканными глазами, впавшими после месяцев недоедания щеками и горящими решимостью глазами. Шерлок сглотнул и попытался отогнать этот призрак.

— Молли, возможно, я скоро умру, — сказал Шерлок, удивившись тому, как легко дались эти слова.

— Что я могу сделать? — прошептала она.

— Если бы я был, — он снова сглотнул — во рту было слишком сухо, — не тем, кем ты меня считаешь, кем я сам себя считаю, ты помогла бы мне?

— Что тебе нужно? — на испуганном бледном лице Молли горели решимостью глаза. Шерлок ответил, чувствуя, что голос срывается:

— Ты.

И вот, теперь он сидел в лаборатории и играл мячиком для сквоша, а в голове бушевал океан — страх ушел в сторону, но вместо рационального спокойствия на смену ему пришло невыносимое отвращение к себе. Пришел Джон — было ясно, что рано или поздно он догадается приехать сюда, — и тихо устроился на крутящемся стуле, не произнося ни слова.

— Мой глупый маленький брат потерялся в лесу, — шепнул Шерлоку из подсознания Майкрофт. — Очень глупый и непослушный брат. Мамочка будет разочарована тобой, Шерлок.

Шерлок застонал и запрокинул голову назад.

— Ты всех подвел, — продолжил брат. — Меня, маму, Джона и остальных. Ты был очень непослушным.

— Я сделал все, что мог, — ответил Шерлок, но не был услышан. Это была одна из тех причин, почему он избегал… ослабления контроля. Если бы он сейчас был дома на Бейкер-стрит, он заперся бы в комнате, занавесил бы окно, а потом вколол бы себе дозу, например, героина — совсем немного, просто, чтобы заглушить голос Майкрофта.

— Ты знаешь, что я прав, — брат расправил плечи и закинул ногу на ногу, сцепив руки на животе. — Где твой план, Шерлок? Используй же свой блестящий ум! Что будет делать Мориарти?

— Убьет меня, — лениво ответил Шерлок. — Это очевидно.

— Глупый, такой глупый Шерлок…

— Уничтожит! Это логично!

— Да, но как? — Майкрофт поднялся из кресла.

Шерлок закрыл глаза, не переставая бросать и ловить мячик. Первым делом Мориарти захочет убрать помеху — Джона. Он предпочтет беседу наедине. Дальше — вызовет на разговор. Где он будет проходить? Либо какое-то известное место, тихое, но находящееся в центре города, куда в любой момент можно позвать сотни свидетелей, либо, наоборот, что-то очень уединенное. Но что потом? Просто выстрелит? Будет угрожать судом, полицией, арестом? Шерлок этого не знал. Человек, который может взломать любую систему, способен на все. Взломать любую систему?